Варкрафт. Дуротан

Юный орк знал, что надо делать. Отец подготовил его к этой охоте, описав внутренние органы копытня и расказав, как лучше всего прикончить животное. Дуротан не колебался. Он подбежал к теленку так быстро, как только позволил снег, ухватился за копье, рывком выдернул его и вонзил точно в сердце животного, всем своим весом навалившись на древко.

Копытень содрогнулся, умирая, и обмяк неподвижной грудой. Его горячая кровь пропитывала шкуру и снег. Гарад держался позади, и теперь к нему присоединился Дрек’Тар. Шаман склонил голову к плечу, прислушиваясь, а Гарад в ожидании смотрел на Дуротана.

Дуротан взглянул на них, потом снова на животное, которое только что убил. Затем он заглянул в свое сердце, как всегда учил его отец, и присел на корточки в окровавленный снег рядом с животным. Стащил меховую рукавицу и прикоснулся к боку теленка. Он был еще теплым.

Орк ощущал неловкость, произнося эти слова, и надеялся, что они правильные.

– Дух копытня, я, Дуротан, сын Гарада, сына Дуркоша, благодарю тебя за отданную нам жизнь. Твоя плоть поможет моему народу пережить эту зиму. Твоя шкура и мех согреет нас. Мы… я благодарен тебе.

Он умолк и с трудом сглотнул.

– Прости меня за то, что твои последние мгновения были полны боли и страха. В следующий раз я нанесу лучший удар. Я сделаю это так, как учил меня отец – прямо в цель. – Произнося это, он заново ощутил и оценил спасительную тяжесть накидки на своей спине, ощутил сапоги на ногах. Поднял глаза на отца и Дрек’Тара. Они одобрительно кивнули.

– Северный Волк – умелый охотник и могучий воин, – сказал Гарад. – Но он никогда не бывает жестоким ради развлечения.

– Я – Северный Волк, – с гордостью произнес Дуротан.

Гарад улыбнулся и положил ладонь на плечо сына.

– Да, – согласился он. – Ты – Северный Волк.

1

Вопли охотящихся орков прорезали застывший морозный воздух. Дуротан уже участвовал в битвах с другими кланами, но очень немногие враги осмеливались бросить вызов Северным Волкам здесь, на их северной родине. Их кровожадность и жажда одержать почетную победу гасли, так же как сейчас, стоило им заслышать завывания и победные песни всадников-орков, загоняющих могучую жертву, которая обратилась в бегство под их натиском.

Земля дрожала от грохота копыт стада копытней, мохнатых и худых на исходе зимы, которая, казалось, никогда не выпустит из своей хватки эту землю. Северные Волки с ликованием гнали их вперед – орки ликовали, найдя наконец мясо, и это придавало им свежие силы после двухдневного выслеживания стада.

Отряд возглавлял Гарад. Его черные волосы уже прорезали серебряные пряди, но тело все еще оставалось сильным, а спина прямой. Рядом с ним, справа, скакала мать Дуротана, Гейя. Она была стройнее своего мужа, но движения ее не уступали ему в быстроте, а удары были столь же смертоносными. Гарад не все время руководил, он часто отходил назад, чтобы позволить Дуротану взять на себя ведущую роль, но юный орк никогда не ощущал себя таким полным жизни, как в те моменты, когда охотился по левую руку от отца.

Наконец, слева от Дуротана скакал Оргрим – Молот Рока, лучший друг Дуротана. Они дружили с тех пор, как научились ходить; юные орки часто устраивали всевозможные соревнования и поединки, которые всегда заканчивались не ссорой, а смехом. Мать Оргрима утверждала, что ее маленькому воину так не терпелось начать сражаться, что он ударом головы отбросил руку повитухи, когда явился в этот мир, и Духи отметили его синяком в виде красноватого пятна на коричневой коже головы. Оргриму нравилась эта история, и поэтому он всегда брил макушку, даже зимой, что большинство Северных Волков считало глупым. Эти четверо часто ездили таким строем, и ощущали каждое движение друг друга так же хорошо, как биение собственных сердец.

Во время погони за копытнями Дуротан бросил взгляд на Гарада. Его отец ухмыльнулся и кивнул. Клан голодал уже некоторое время; сегодня ночью они устроят пир. Гейя, сжимая длинными ногами бока своего волка, натянула тетиву лука и ждала сигнала мужа.

Гарад поднял свое копье, Удар Грома, покрытое резными рунами и украшенное кожаными полосками и зарубками двух разных видов. Горизонтальная черта означала жизнь животного, вертикальная – орка. Удар Грома был усеян как вертикальными, так и горизонтальными отметинами, но вертикальных было немало. Каждая зарубка появлялась, как было известно Дуротану, когда враг хорошо сражался и умер легко. Таков был обычай Северных Волков.

Вождь орков прицелился копьем в одного из копытней. Слова было трудно расслышать за громким топотом, поэтому Гарад оглядел других Северных Волков, поднявших свое оружие и выбравших намеченную цель.

Стадо на бегу сбилось в плотную толпу, и это обещало сохранение жизни тем, кто оказался в центре, если только они не споткнутся. Выбранная в качестве мишени самка слегка оторвалась от группы. Ее живот не был раздут плодом; ни один Северный Волк не стал бы убивать беременную самку копытня, ведь их число уменьшалось с каждой все более суровой зимой. Также не стали бы охотники убивать больше, чем могут унести с собой в селение у Хребта Ледяного Огня или скормить своим ездовым волкам в благодарность за их помощь в охоте.

– Пускай дикие волки сами добывают себе ужин, – однажды сказал Гарад, почесывая Льда за ушами. – Мы, Северные Волки, позаботимся о своих друзьях.

Так было не всегда. Гарад рассказывал Дуротану, что в его молодости клан жертвовал по крайней мере одно, а иногда и несколько животных на подношение Духам в знак благодарности. Животные оставались лежать там, где упали, становясь добычей диких зверей и хищных ворон. Такая напрасная трата мяса нечасто случалась во времена Дуротана – пища была слишком драгоценной для подобной расточительности.

Гарад подался вперед. Лед знал, что это команда к атаке, он нагнул голову и прыгнул.

– Поспеши! – этот шутливый приказ отдал Оргрим, чей волк, Кусака, пронесся мимо Дуротана подобно стреле, выпущенной из лука. Дуротан что-то съязвил в адрес друга, и Острозуб, которому тоже хотелось есть, прыгнул вперед.

Волна волков и всадников захлестнула несчастную самку. Если бы она была хоть на несколько шагов ближе к стаду, другие звери могли бы защитить ее, но хотя она жалобно замычала, стадо лишь понеслось быстрее. Вожак стада бросил ее, он слишком стремился увести остальных подальше от наводящих ужас орков, чтобы больше никто из стада не погиб. Копытни не были тупыми, и самка очень быстро поняла, что эту схватку она должна выиграть – или проиграть – своими силами.

Она резко развернулась с быстротой, удивительной для ее огромных размеров, и повернулась к своим будущим убийцам. Копытни часто становятся добычей разных хищников, но это не означает, что они не обладают личностью или что они не опасны. Самка, стоявшая перед охотниками, всхрапывала и рыла снег раздвоенными копытами – она была бойцом, как и они сами, и явно намеревалась забрать с собой немало орков и волков.

Дуротан улыбнулся. Вот это достойная добыча! Нет чести в охоте на зверей, которые не сопротивляются и не сражаются – таких убивают лишь по необходимости. Он был рад мужественному выбору самки копытня. Остальные охотники также увидели брошенный ею вызов, и в их воплях послышался восторг. Самка фыркнула, опустила голову, увенчанную массивными острыми рогами, и бросилась прямо на Гарада.

Вождь орков и его волк действовали, как единое целое: волк отпрыгнул назад ровно настолько, чтобы Гарад смог бросить Удар Грома. Копье вонзилось огромному животному в бок. Лед сгруппировался для атаки. Когда он и другие белые волки ринулись к горлу копытня, Гарад, Дуротан, Оргрим, Гейя и остальные охотники стали бросать в животное копья и пускать стрелы, издавая воинственные вопли.

Схватка животного с яростной толпой орков сопровождалась какофонией рычания, стонов и воинственных воплей. Волки наскакивали и отбегали, вонзая зубы и вырывая куски мяса, а их наездники старались подобраться ближе, чтобы нанести удар. Воспоминание о первой охоте промелькнуло в голове у Дуротана, как всегда было в такие моменты. Он пробился к переднему краю схватки. Со времени той давней охоты, когда он шел по кровавому следу, Дуротан стремился быть тем, кто нанесет смертельный удар. Тем, кто прекратит мучения. Не важно, заметят ли в горячке сражения другие, что это он убил животное. Имело значение только то, что именно он нанес удар.