Второй шанс

– Здравствуй, дорогая! Как полет, как встреча? – Он легко поцеловал ее в губы, и она, улыбнувшись, села напротив него.

– Хорошо. Я съездила более, чем продуктивно. Но я нервничаю перед встречей с твоей семьей. Еще родственники, друзья… Как они меня встретят?!

– Я просто уверен, что ты очаруешь всех. А как же иначе? Ты у меня прелесть.

Они пообедали, неторопливо обмениваясь новостями, а затем, сев в такси, отправились в дом Олега Викторовича.

Максим не мог найти себе места. Сначала, по пути в аэропорт, он чувствовал некоторую тревогу, но теперь она начала перерастать в панику. Было что-то, а, вернее сказать, был кто-то, о ком Лиза не знала. Лера. Маленькая девчонка с рыжими кудряшками и огромными, словно небо, глазами. Девчонка, которая когда-то изменила его навсегда.

Валерия, или Лера, как называл ее Максим, была его первой любовью. Тогда, еще молодым человеком, он не смог противостоять жгучему желанию защищать это хрупкое существо. Маленькая, худенькая, в веснушках… Она была похожа на ангела. Голубые глаза, обрамленные светлыми ресницами, казались влюбленному Максиму морем, в котором хотелось утонуть. Максим смотрел в окно такси. Сколько лет прошло!

Семьи Леры и Максима всегда были очень дружны. Они жили по соседству, и много времени проводили вместе. У родителей девочки было двое детей, Лерочку же они взяли на воспитание из детского дома. Она была всего на 2 года младше Максима.

Максим, сильный и властный юноша 20 лет, всегда себе на уме, не всегда участвовал в общих забавах во время пребывания семейства Леры у них дома. Он всегда был одиночкой. Макс, юноша видный, но эгоистичный, считал ниже своего достоинства просто резвиться в компании Вики и Ивана, старших брата и сестры Леры, или нянчиться со своими младшими братьями, которым едва минуло 8 лет. Дети всегда пытались своим весельем и живым нравом растормошить и его и Леру, девушку юную и очень застенчивую. Они вовлекали их в игры, пытались вести друг с другом в их присутствии самую непринужденную беседу, тем самым показав, что все они могут сдружиться так же сильно, как и их родители. Но Максим, осознавая разницу между ним и другими подростками, никогда не позволял себе с ними больше, чем простые приятельские отношения.

В присутствии Вики или Вани Максим чувствовал себя скованно, по-юношески отдавая всего себя чтению книг. Он частенько сбегал от навязанного, как ему тогда казалось, общения на пляж, где проводил дни а, порой, и ночи напролет читая книги и занимаясь своим образованием. Это для юноши всегда было очень важно. Книги открывали ему мир, полный чувства, приключений, открытий, знаний… Он считал их неиссякаемым ключом, из которого било познание и свет новых мыслей.

Поначалу, увлеченный своими размышлениями и открытиями, молодой юноша не обращал на Валерию никакого внимания. Ему нравились ее огромные голубые глаза, но особого интереса он к ней не испытывал. Все изменилось в один вечер, когда, после семейного ужина, он вышел с очередной книгой в сад, ожидая найти уединение под дубом, где стояла большая скамья. Но на скамье он внезапно заметил маленькую фигурку. Это была Лера. Она свернулась калачиком, и смотрела на клумбу цветов, что располагалась неподалеку. Лунный свет залил ее лицо каким-то перламутром так, что девушка стала похожа на маленького ангела. Она услышала его приближение и обернулась с улыбкой.

– Здравствуй, Максим. – Они переглянулись. Впервые Максиму стало немного неловко от того, что она его увидела. Секунду вглядываясь в ее залитые лунным светом глаза, он ответил:

– Привет.

– Я не помешаю тебе. Ты можешь читать. Я скоро уйду. – Лера редко разговаривала, так как тоже была достаточно замкнутым человеком, но когда говорила, ее мысли излагались четко и весомо. Она не любила мутить воду, говоря прямо и короткими предложениями. Сейчас она подвинулась, сев почти на самый край и уступая ему всю оставшуюся скамью.

Сев с другой стороны, он открыл книгу, но ничего не видел. Буквы не складывались в слова, а те в свою очередь – в предложения. Максим чувствовал напряжение. Воздух как будто звенел. Лето наполняло его жизнью, теплотой и чем-то еще, более важным и интимным, чем-то новым, неизведанным, но, одновременно, влекущим и опьяняющим. Он взглянул на нее. Она отвела взгляд и улыбнулась. И он понял, что она испытывает то же самое. Больше за тот вечер не было произнесено ни слова.

Но именно тогда все изменилось. Начало меняться. Для него стало важным пожелать ей доброго утра, встав пораньше и зайдя к ним домой. Мама Леры кормила его блинами, а он глотал их большими кусками, почти не разжевывая, потому что знал, что после завтрака они пойдут к реке. Максим видел, что семьи начали догадываться о его чувствах, но ему было плевать. Его влекло, тянуло первый раз в жизни. Хотелось купаться в ее глазах, слушать ее тонкий, еще детский голос, спрашивать ее мнение, которое, как оказалось, во многом отличалось от его, и тем было ценнее, важнее и лучше его собственного. Он видел, он чувствовал, что она испытывает то же самое. В глазах Леры, когда она смотрела на Максима, чувствовалась необыкновенная теплота и нежность. Она готова была слушать его рассказы, спорить с ним, делиться с ним своим мнением постоянно, будь то прогулка у реки, поход на рыбалку или ужин у его родителей.

А потом, постепенно, все изменилось. Беседы, встречи, этого стало недостаточно. Максиму была нужна она вся. Ее сущность, ее личность. Она заболела в один пасмурный октябрьский день и позвонила Максиму, что прогулку с собакой, которую она недавно взяла из приюта, придется отложить. С ней погуляют родители. Максим с тяжелым сердцем положил трубку. Он испытывал тоску и глубокую печаль. «Сколько мы не увидимся? Два дня, три дня, неделю? Я не смогу столько выдержать!» Он так привык видеть ее каждый день, что это было просто необходимо. Он часто отказывался от поездок с семьей куда бы то ни было, лишь бы не пропустить время похода в гости к Лере. А теперь – целая неделя без нее.

Последние три месяца, в течение которых молодые люди сблизились, натура Максима изменилась, смягчившись под натиском чего-то столь светлого и сильного, чему молодой человек просто не мог противостоять. Он стал нежным, ласковым, всем интересующимся, любезным… Он подружился с братом и сестрой Леры, однако, не в силах говорить с ними ни о чем, кроме его любимой девушки. Эти чувства скрыть он был не в состоянии. Ощущение того, что эту маленькую, рыжую девушку нужно постоянно защищать от злого, враждебного мира, казалось, только подогревали бушующие в душе Максима страсти. И их семьи с замиранием сердца следили за развитием этой сильной привязанности.

В тот вечер… Боже! Какие мысли роились в его влюбленной до безумия молодой голове!.. Она болеет, ей плохо, ее нужно спасти! Он лежал на кровати в своей комнате, и ему впервые показалось, что то невообразимо могучее чувство, что он испытывает к Лере, больше не может быть скрыто от нее. Он решительно поднялся и, захватив из аптечки нужных лекарств от жара, направился к ней.

Дома никого не было, все уехали на карнавал, что устраивался в центре города. Лера открыла ему дверь и поспешила обратно в кровать.

– Здравствуй, – сказал юноша ласково, сев на край кровати.

– Здравствуй, – прошептала она.

– Ну, как ты? Температура сейчас есть? – Он сам удивлялся низкому тембру, который вдруг приобрел его голос.

– Сейчас нет. Мне лучше, вроде бы. – Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, как бы говоря: «Я доверяю тебе!»

– Я не мог не прийти, не узнать, как ты. – Он отвернулся. Не было сил смотреть в эти глаза. Его собственные глаза от этого увлажнились, а голос сорвался.

– Да.

Он обернулся. Слезинки стекали двумя ручейками к вискам девушки. Порывистым движением, он прильнул к ней и, закрыв глаза, прошептал:

– Лерочка, Лера, я… Я люблю тебя. Люблю. Люблю так сильно… Так сильно, что просто не могу больше. Жить без тебя, дышать без тебя. Боже! – И он поцеловал ее страстно, глубоко, неистово, как бы пытаясь вобрать ее в себя, прочувствовать милое существо каждой клеточкой своего тела. Поцелуй прервался, и она прошептала сквозь слезы: «Я тоже люблю тебя!»