Поварёшка

Генерал Тимашев, попрощавшись с Вячеславом Николаевичем и Леной, вышел из палаты. После его ухода Лена несколько минут сидела молча и наблюдала за отцом, который был погружен в свои мысли. Ей не хотелось сейчас его тревожить. Она понимала, что сказанное генералом Тимашевым сильно расстроило отца и ему сейчас нелегко в это поверить. Но Кондратьев через минуту сам нарушил молчание.

- С тобой точно все в порядке, Лена? – спросил он снова.

- Пап, ну я же сказала – все в порядке. Ты сейчас лучше о себе думай – меньше волнуйся и больше спи.

- Да как тут не волноваться, - проговорил Вячеслав Николаевич. – Когда узнаешь, что один из моих сотрудников погиб, а другой в тяжелом состоянии лежит в больнице. Да, кстати, а где Саша? И Антон?

- Они подъедут позже, - ответила Лена. – Сегодня с утра были похороны Шурика. Антону с Сашей нужно решить еще несколько организационных вопросов сегодня. Они как освободятся, так сразу же приедут сюда.

- Шурик – это который Кильчин Александр? Сослуживец Антона?

- Да – все верно. Они с Антоном вместе служили в армии. – проговорила Лена. - Мы у него укрылись в тот вечер, когда на нас напали в кафе на Краснопресненской набережной. А на следующий день он погиб при взрыве в своем собственном доме. Привлечь журналистов и заснять вашу встречу на видео – это был его план.

- План оказался неплохим, - кивнув головой проговорил Кондратьев. - И самое главное - дал результат! Жаль, что так случилось с сослуживцем Антона.

- Мне тоже очень жаль. Я ведь в тот вечер впервые Шурика и увидела. Никогда даже не слышала о его существовании – Антон ничего мне не рассказывал ни о нем, ни об остальных своих сослуживцах.

- О своей настоящей службе, как я понимаю, Антон тебе так же не рассказывал?

- Нет, не рассказывал. Узнала я уже про службу Антона от Шурика, когда спросила у него про ноги – Шурик был прикован к инвалидному креслу, так как у него не было обеих ног до колен. Антон обещал мне потом все рассказать.

- Много он тебе рассказать не сможет, - проговорил Кондратьев. – Антон участвовал в нескольких спецоперациях в Чечне, которые до сих пор имеют статус «Секретно». Так что ни тебе ни мне при всем желании он сказать не сможет. Потому что ему это делать нельзя. Ты понимаешь – что я имею в виду?

- Понимаю, пап.

- Не нужно задавать ему лишних вопросов. Что сможет – расскажет. А что не сможет – значит это и не надо нам всем знать. Спокойней будем спать.