Жена моего мужа

«Смотри не растеряйся, – прошептал Чарли. – Помнишь фильм?»

Накануне Карла с мамой смотрели телевизор. Было уже поздно, но Карла не могла заснуть. Тогда она встала с кровати и пришла к маме, лежавшей на диване. Фильм был о маленьком мальчике, который увидел, как одна пара ворует в магазине, и они дали ему деньги, чтобы он молчал.

«Это то же самое, – прошептал Чарли. – Называется шантаж».

– Это шантаж? – уточнила Карла вслух.

Лицо Ларри покрылось сотней бисеринок пота.

– Не играй со мной в игры! Чего ты хочешь?

Это было легко. Карла протянула ему Чарли.

– Вылечи его.

Ларри нахмурился:

– Что это?

– Мой Чарли. Он ранен.

Ларри снова сжал ей плечо:

– Я куплю тебе все, что хочешь, если ты не раскроешь рта.

Все, что хочу? От восторга Карла ощутила покалывание на коже.

– Вот как мы поступим, – крепко держа Карлу за плечо, Ларри повел ее обратно к машине. – Я отвезу тебя домой, а по дороге остановимся у магазина игрушек. Я скажу твоей матери, что увидел тебя на улице, как ты шла пешком из школы, и купил тебе подарок. А ты за это ничего не расскажешь. Слышишь, ничего! Ты же не хочешь расстроить свою маму?

Карла решительно помотала головой из стороны в сторону, так что черные локоны хлестнули по щекам.

Ларри открыл дверцу машины:

– Убирайся. – Это было адресовано желтоватой блондинке на переднем сиденье.

– Но, Ларри, я…

– Я сказал, вон отсюда!

Он так резко дал задний ход, что машина задела каменную тумбу у обочины. После этого Ларри чертыхался всю дорогу, будто виновата была Карла, а не его собственное нетерпение.

– Ты нашел ее, нашел мою драгоценную дочку! – завопила мама, когда они приехали домой. – Я так волновалась! Ее не было у школьных ворот, и я решила, что она отправилась домой сама…

Карла оставила маму обнимать Ларри и неслышно ушла в свою комнату. В портфеле лежал новый Чарли.

Священник ошибался. Чтобы вернуться к жизни, нужно не три дня. Достаточно трех часов.

Голова болит. Мысли путаются. То мне кажется, что я на пятнадцать лет моложе. А потом сразу – что я вообще не здесь, а наблюдаю за происходящим откуда-то сверху.

Возможно, воскресение все-таки существует. Но не в том виде, как нас учили в церкви.

Может, это шанс что-то исправить. Пройти все заново и сделать правильный выбор.

Или это метания отлетающей души, которая уже не вернется?

Глава 11. Лили

«КИПЯТИЛЬЩИК» ПОДАЕТ АПЕЛЛЯЦИЮ ИЗ ТЮРЬМЫ

Джо Томас, приговоренный в 1998 году к пожизненному заключению, подал апелляцию. Он утверждает, что его подруга Сара Эванс скончалась в результате неисправности бойлера.

Родители мисс Эванс назвали свое состояние после этой новости шоком. «Этот человек лишил нас любимой дочери, – сказал Джефф Эванс, 54-летний учитель из Эссекса. – Он должен гореть в аду».

Миссис Эванс, 53 года, в настоящее время проходит курс химиотерапии в связи с раком груди.

Начальник втянул воздух сквозь зубы, глядя на вторую страницу свежей «Таймс».

– Они уже жаждут твоей крови. Ты уверена в адвокате?

– Абсолютно. Тони Гордон согласился вести дело Томаса бесплатно, как и мы. Сказал, что это может стать национальным прецедентом.

Выражение лица моего начальника можно было описать как: «Ты-то что в этом понимаешь?»

– Я не хочу женщину-адвоката, – твердо сказал Джо. – Не прими на свой счет. Согласен, присяжным нравится смотреть, как перед ними расхаживает женщина, и представлять, что у нее под платьем, но поколебать их точку зрения способны только аргументы из уст мужчины.

Я не стала озвучивать свое мнение.

– Я несколько раз видела Тони Гордона в суде, – заверила я. – Он умеет работать на публику.

Делу отнюдь не повредит и то, что он красив – похож на Ричарда Бёртона. Женщины-присяжные млеют от Тони Гордона, а мужчины вдруг начинают понимать, какая ответственная миссия им доверена – решать судьбу человека, находящегося на скамье подсудимых.

При известной доле удачи Тони вытащит кролика из шляпы. Сперва мы подадим заявление в комиссию по пересмотру уголовных дел и, если комиссия разрешит апелляцию, будем добиваться повторного рассмотрения дела в суде. Пока Тони настроен достаточно уверенно и готовится «копнуть как следует», чтобы сэкономить время. В суде дела сейчас рассматриваются скомканно, нам надо быть максимально готовыми.

Я вернулась к себе готовить записку по делу. Вообще-то, я делю кабинет с другим начинающим адвокатом (по-нашему «сутяжкой»), но недавний выпускник Оксфорда на больничном после перенесенного стресса.

В нашей работе это не редкость: легче легкого допустить ошибку и подвести клиента и свою фирму. Мы живем в постоянном страхе, что нам предъявят иск за любую оплошность. В связи с этим мне вспоминается, как на первом курсе одна из преподавательниц говорила: «Хотите верьте, хотите нет, но возмездие не всегда бывает заслуженным. Бывает, что преступникам все сходит с рук. Других сажают за то, чего они не совершили, однако при этом они избегают ответственности за преступления, совершенные ранее. Так что в итоге некий баланс все же соблюдается».

Я держу это в уме, корпя за компьютером, но мысли вновь и вновь возвращаются к Эду.

– Слушай, а давай позовем гостей? – предложила я на днях. Муж впервые за почти два месяца поднял голову от своего подноса. (Мы теперь ужинаем перед телевизором. Мать Эда была бы очень недовольна.)

Телевизор заполняет паузу. Милый, добрый, веселый человек, с которым я познакомилась меньше года назад, порядком подрастерял свое чувство юмора. Перепады настроения сменились у Эда стойкой депрессией. Он уже не лежит со мной в обнимку на диване, но иногда занимается со мной любовью ночью, когда мы оба еще не совсем проснулись, со страстью, от которой у меня голова идет кругом.

– Гостей? – повторил он, прожевав макароны, обжаренные с сыром. Воспитание у него что надо, этого не отнять. Имитация коронного блюда Делии Смит получилась неважная, но Эд мужественно справился со слипшейся массой. У меня кулинарный «прогресс» – от недожаренного стейка и почек к переваренным макаронам (даже при двух зарплатах приходится экономить).

– Да, – решительно подтвердила я.

Это была идея Росса.

– Как дела? – спросил он, позвонив, чтобы узнать, помогла ли его информация. К своему стыду, я вспомнила, что даже не поблагодарила его. От его участия на глаза навернулись слезы. Удивительно, чего можно добиться капелькой внимания. Или его отсутствием.

– Не совсем гладко, – через силу выговорила я.

– Из-за Эда?

– А что? – У меня перехватило дыхание. – Он вам что-нибудь говорил?

– Нет…

– Что он сказал, Росс? – Моя рука, державшая телефонную трубку, вспотела. – Скажите мне. Я понимаю, он ваш друг, но мне надо знать. – В моем голосе слышался плач. Я обращаюсь к едва знакомому человеку, но мне действительно необходимо знать правду. Ложь мне уже поперек горла.

– Да я вообще сомневаюсь, чтобы что-то было. Люди, они же такие – поговорят и успокоятся.

– Росс, скажите. Пожалуйста!

Видимо, он услышал отчаяние в моем голосе. В трубке послышался вздох.

– Давина всем рассказывает, что в прошлый вторник они с Эдом пропустили по стаканчику. Но это же ничего не значит!

В прошлый вторник? В голове сумбур. Я судорожно вспоминала ту неделю. Во вторник Эд задержался на работе. Меня охватила ярость. Речь идет о моем муже! Может, у нас не все гладко, но ведь время еще есть. Я не позволю этой женщине лезть в мою новую жизнь, о которой я мечтала еще до знакомства с Эдом.

– Слушайте, может, зря я это сказал, но на вашем месте я бы принял какие-то меры.

– Какие? – хрипло, как ворона, спросила я.

– Пригласил бы ее на ужин на этой неделе. И позвал бы побольше гостей. Показал бы, что вы – пара. – Голос Росса зазвучал тверже. – Давина не очень хороший человек, она мизинца вашего не стоит. – И, не успела я ответить, как он прибавил: – И не забудьте пригласить меня.