Страница 19 из 20
«Наддай! Наддай, слышишь, парни ведут бой. Им сейчас не позавидуешь! И дело даже не в смерти. Все когда то там будем. Не дай бог погибнуть где-то в горах, далеко от населенных пунктов. Тело так и будет валяться там, где принял смерть. Двуногие шакалы вряд ли похоронят, лесные звери разорвут, растреплют по косточкам, устроят пир, праздник живота».
Тропа прекратила подъем и пошла вдоль уступов, образовав проход приступкой наклоненной вниз, во многих местах пресекаясь зарослями кустарника. Видать давненько по ней кто-либо хаживал. А с неба заморосил мерзопакостный дождик, заставляя при движении усилить бдительность. Поскользнёшься ненароком, сверзнешься, костей не соберешь. Быстро темнело. Сколько он прошел? Не так уж и много. Прибавить темп! А сил все меньше.
«Давай, слабак! Ну!
Я бегу-бегу-бегу, по гаревой дорожке.
Мне пить нельзя, мне спать нельзя, мне есть нельзя ни крошки…
Давай-давай!».
Бросил взгляд на часы.
«Только восемь вечера, а темнеет-то как быстро. Скоро будет как у негра в жопе».
Наконец-то обогнул скальный серпантин. Дорога стала поровней, тропа расширилась, правда и дождь прибавил обороты, падал на распаленное бегом лицо. Слизнув с губ капли, почувствовал солоноватый привкус пота.
«Как же всё-таки «чехи» не хотят, чтобы информация по немцу и Дудаеву ушла в Москву!»
Уже вымотанный до предела, прилёг, облокотившись спиной на ствол сосны. Темень невообразимая. Видимость – ноль.
«Передохну минуток пятнадцать. Общее направление известно. До блокпоста километров пятнадцать осталось, а там свои помогут».
Прикрыл глаза, показалось на секунду. Вырубился. Организм обманул. Уснул глубоким сном. Никакой дождь не мог помешать сну.
Подсознание толкнуло серые клетки. Открыл глаза, первоначально не понимая, где он, но быстро сориентировался. Всё тело ломило, будто его били всю ночь. Дождь давно кончился, но утро еще не наступило. На душе тревожно, с мыслями пришло и ощущение чего-то нехорошего. С трудом поднялся на ноги. Потяжелевший вдруг автомат, подхватив, повесил за ремень на плечо в походное положение.
«Двинули!»
Снова тропа. Движения, поначалу скованные после сна, стали сноровистыми, упругими. Видно расходился.
Его нагнали, когда уже рассвело. Нагнали, не заботясь о том, что он услышит погоню. Шумели не по-детски, изображая из себя загонщиков на охоте. Спешить было некуда, все равно не уйдешь. Используя отпущенные минуты, он подобрал лежку для последнего боя. Расположился. Дослал патрон в патронник «Стечкина». Проверил патроны в магазинах калаша, поставил флажок на одиночную стрельбу.
«Ну, с Богом!»
***
Сергея будто кто-то вытолкнул с нар. Уже понял, что где-то на южном направлении затевается что-то нехорошее. Сунул ноги на расправленные на раструбах сапог портянки, вдел их как носки, не перематывая вокруг ступней. Нанизал на ремень подсумок с магазинами от автомата, защелкнул его на поясе. Подхватил из пирамиды освободившийся, после потерь ребят, АК-74.
– Ты чего это? – спросил проснувшийся Артем.
– Поднимай ребят, Тема. Пусть экипируются, чую, «чехи» неподалеку бродят.
– Ага, понял.
Сергей вломился к Михайлову.
– Товарищ прапорщик, подъем!
– Хильченков? – в темноте узнал по голосу.
– Я!
– Что там?
– «Чехи», на южном направлении.
– Понял!
– Только я, разрешите, в лес выберусь. Не одни они там. Кто-то из наших тоже есть.
– Давай действуй. Только башку не подставляй.
Сергей выбежал к шлагбауму, на ходу бросил скучающим, давно заметившим его передвижения, Иванову с Седиковым:
– Завязывайте с ночным бдением, сейчас тревогу объявят. Топайте по своим местам.
– Эй, а ты куда?
– По лесу пробегусь!
Лес принял его сонной патиной тумана, влажной взвесью после ночного дождя, и при проскребании через заросли, градом капель с потревоженной листвы. Хэбэ, мало того, что сразу стало сырым, оно превратилось в мокрую тряпку, тут же прилипло к телу. Шел, минуя тропы, по бездорожью, перескакивая то по камням, то по плоскому, усыпанному мусором глинозему, поросшему сочной травой. Если бы не трава, давно бы на сапогах налипли неподъемные серые вериги раскисшей земли.
Вдруг впереди, еще очень далеко, именно в том направлении, куда шел, послышался одиночный выстрел, и тишина взорвалась ответной стрельбой. Прибавил скорости, всеми фибрами души ощущая присутствие врагов. Перестрелка не прекращалась, к ней добавились разрывы гранат и гортанные, лающие крики кавказцев, присутствие которых обозначилось неподалеку.
Сережка вклинился в сеть, расставленную загонщиками. Загодя заговаривая свою нынешнюю ипостась, выбежал к двум абрекам рассеянной пеленой, отдаленно напоминающей человеческий облик. Находясь, неподалеку друг от друга, они не участвовали в самом процессе боя, страховали местность на случай прорыва русского через охотничью команду. Надо отдать им должное, на обычных колхозников, не так давно взявших в руки автомат, они не были похожи ни повадками, ни экипировкой. Скорее всего, походили на бойцов элитного подразделения. Тихо перебрасываясь словами, умело контролировали обстановку.
Приблизившись вплотную к первому, который по какой-то только ему известной причине нервно бросил взгляд себе за спину. Почувствовал близкую смерть? Стрельба была слышна лишь в одном месте леса. Скорее всего, жертва не могла вести передвижений, не маневрировала, а загонщики, может даже, получили приказ взять последнего игрока на этом «поле» живым.
Не отвлекаться!
Сергей, не мудрствуя больше, из-за спины врага, с малого замаха, клинком проткнул бычью шею бородача в районе сонной артерии. Тут же извлек из раны, пока еще стоявшего на ногах человека нож. Броском перекрыл расстояние в пять метров до второго противника. Уже рассвело, видимость удовлетворяла, нож вошел точно под подбородок.
– Хр-ррх-рр!
Руки умирающего выпустили оружие в траву, конвульсивно потянулись к своей шее, пытаясь в последнем мгновении жизни вытащить приносящую боль сталь из тела. На губах чеченца обильно выступила красная пена, глаза закатились, а мышцы конечностей потеряли упругость. Человек сломался в ногах и спине, растянулся на траве во весь свой богатырский рост.
«Хороший нож!»
Пряча клинок, подаренный другом детства в кожаные ножны, продолжил движение, а войдя в круг загонщиков, уже из автомата, выстреливая очереди в три патрона, снял соседей справа и слева от себя. Пошёл по кругу, производя зачистку, отмечая, что со стороны «дичи» не слышно ответной пальбы.
«Может патроны кончились?»
Изменил первоначальные намерения. Двинулся к загнанному в угол федералу. Вовремя! Увидел, как лежащий у корней двух сосен человек европейской наружности, но исхудавший и заросший, как папуас Новой Гвинеи, залитый кровью в районе корпуса, пытается дотянуться рукой до РГДшки, невовремя укатившейся из матерчатого подсумка, а над ним навис холеный, сильный и знающий себе цену "охотник". Шагнув к раненому, припечатал ребристой подошвой высокого ботинка руку, считай уже пленного, к земле.
«Уррод!»
– Н-на!
Сергей, вкладывая всю свою ненависть в удар, вогнал свой нож садисту в район печени, прямо под срез новомодного кевларового бронежилета.
«Дофорсился, орел горный! Одел бы обычный армейский броник, хрен бы я достучался до твоей печенки».
Глаза пойманного в силки и раненного человека расширились от удивления. Все увиденное воспринималось с трудом. Просто из ниоткуда, пришла помощь. А тут вдруг прозвучал и голос прямо из пространства:
«Извини, командир, нечем мне больше в таких условиях отключить твое сознание».
Все померкло, мозг отключился, только все равно, даже через барьер небытия он ощутил на самых задворках сознания тупую ноющую боль.
***
Алексей пришел в сознание и тут же понял, что за пределами помещения, в котором он обретался, идет бой. Сразу за деревянной перегородкой стены глухо стучали автоматные очереди, рвались взрывы, слышались стоны, и слова русского мата. Периодически само здание сотрясалось от недалеких разрывов, с потолка сыпался мусор, куски древесины. Испытывая боль, огляделся вокруг себя. В большой комнате он был не один. Вон, лежат такие же раненые ребята, но гораздо моложе его. Кто-то стонет, тот, похоже, молится, а сосед и вовсе сник, наверное, уже умер.