Боярин

Однако рассказать о таинственном заговорщике не получилось. Когда я очнулся в следующий раз и попросил пить, бородатый мужик поднес к моим губам плошку с медовой водой и крикнул кому-то, чтобы сообщили воеводе.

Вместе с воеводой пришел и Петр Александрович.

Он что-то говорил, но я, в отличии от прошлого пробуждения, чувствовал себя неважно, поэтому лишь тупо пялился на него, не воспринимая большей половины слов. Дошло до меня только, что ему необходимо срочно ехать в столицу, что по пути надо забрать Алексашку, и что со мной он оставляет какого-то старшину. Напоследок князь сжал рукой мое предплечье, пообещал, что мы еще повоюем, и удалился.

Трое суток провалялся в полубредовом состоянии. Передо мной маячили лица бородатого мужика, лекаря и, почему-то, Савелия. Бородатый мужик был кем-то вроде медбрата. Он постоянно находился подле кровати, подавал мне питье и помогал лекарю. Лекаря все, от Воеводы до прислуги, называли просто Ильей, или Илюхой. Лицом он удивительно похож на певца Розенбаума. Если бы не густой бас, то у меня могла бы появиться мысль о знаменитом попаданце. Тем более, что тот по образованию врач. А жаль, что не он. Попросил бы его спеть «Вальс-бостон».

А вот что здесь делает гвардеец, и почему он не сопровождает князя со товарищами — непонятно. Небось, подозрительный Алексашка приставил следить за мной. Ну что ж, будет случай, я этому Савелию припомню все оплеухи. Не, я не злопамятный, но обид не забываю.

А куда, кстати, делся сам Меньшиков? Откуда его собирался забрать Светлейший? Остался в разгромленном имении? Для чего? И как там все сложилось в драке с бандитами? То, что мы победили — понятно. Но хочется узнать подробности. Куда, например делась та зеленоглазая девчонка?

На большинство вопросов дал ответы тот же Савелий после того, как я наконец-то немного оправился и почувствовал в себе силы, достаточные для разговора.

В первую очередь узнал, каким образом удалось освободиться из плена. Все оказалось до неправдоподобного просто. Плененные нами Савин и Чинига отдали приказ своим хлопцам уходить в заброшенное имение и дожидаться там. Чтобы не выглядело слишком подозрительно, оставили шестерых, включая тех, что уже валялись связанными в сарае. После чего одного заманили в сарай и присоединили к пленникам. Второго, что-то заподозрившего, гвардейцы догнали уже на улице и зарубили. На удачу еще двое грелись в это время в избе. Там их и отправили к праотцам без лишних проволочек. Нет ну, я всегда был согласен с кредо, мол, кто с мечом придет и все такое, но все равно, когда вот так, без особых эмоций, словно жуков колорадских…

В усадьбе и вовсе легко справились. Тем более, что половина бандитов спали, и хоть и проснулись из-за поднятого шума, но заскочившие в опочивальню Алексашка со Степаном быстро уложили их обратно, но уже навеки.

Серьезное сопротивление оказали только двое казачков, один из которых позже ранил меня. Они же ухитрились ранить боярина Басманова и Савелия, но несерьезно — боярину слегка полоснули по груди, а Савелия по предплечью. Обоих бандитов зарубили в той же комнате.

Когда рассмотрели еще четыре тела, двое из которых оказались просто оглушены, и их пришлось добить, то подивились, что я один с ними справился. Ну не производил я впечатления воина. Поэтому когда Савелий сообщил о том, что я бросился один на выручку кричащей девушке, никто меня живым увидеть не надеялся. А когда позже успокоившаяся Алена — так оказывается зовут зеленоглазку — рассказала, что я побил вооруженных бандитов простой палкой, меня и вовсе зауважали. Светлейший заявил, что если я так дерусь обычной жердиной, то он не хотел бы сразиться со мной, когда в моих руках будет хороший клинок. А еще и Савелий показал на здоровяка, которого я уделал этой же палкой. Здоровяк кстати тоже очнулся, и ползал по двору на четвереньках, что-то мыча. Меньшиков ради эксперимента приложил его по затылку моей жердиной, но та переломилась-таки в месте, где ее рубанул чернявый, а здоровяку пришлось рубить шею более традиционным оружием.

Трупы хозяина усадьбы и холопов занесли в дом, а трупы бандитов складировали во дворе. Я к тому времени уже перевязанный лежал в беспамятстве на кровати, на которой давеча сидела напуганная девушка.

С рассветом князь отправил Алексашку со Степаном за оставленным привязанным к лавке Евлампием Савиным, отдав им двух, оказавшихся под седлами, лошадок.

Еще четырех лошадей попарно запрягли в сани-розвальни и в возок с мягким диваном.

Меня погрузили в сани, поручив уход Алене, которая держалась на удивление достойно, не истерила и не выла в голос, а лишь изредка всхлипывала, вытирая редкие слезы. За вожжи взялся Федор. В возке поехали Светлейший Князь и Савелий.

К обеду уже были в Осколе. Но вот Меньшиков не появился ни к вечеру, ни к следующему утру, отчего Петр Александрович очень переживал.

Утром воевода крепости послал в имение отряд стрельцов для захоронения погибших. С ними, естественно, поехала и Алена, чтобы проводить в последний путь своего батюшку, а так же няньку, которая была при ней практически с самого Алениного рождения.

Тем же путем в сопровождении казачьей сотни отправились и князь с Федором Басмановым. Светлейший торопился в столицу и попутно намеревался разведать куда канул его верный денщик, и что стало со связанным изменником.

Савелия князь оставил при мне, как я понял в качестве телохранителя.

Что все же случилось с Алексашкой, гвардеец не знал, как не знал, вернулась ли в крепость Алена после похорон отца, или уехала обратно в столицу. Думаю, что, скорее всего, уехала. Иначе навестила бы меня. Ведь я, как-никак, спас ей жизнь. Хотя, кто их этих зеленоглазых знает?

После моих расспросов Савелий проявил неожиданно настойчивое любопытство по поводу того, где и каким образом я научился так фехтовать жердинами. Пришлось поведать, что к нам в монастырь приезжали по обмену опытом два китайских коллеги Джеки Чук и Чуки Гек, и преподали несколько уроков мастерства взамен на наши отечественные многоэтажные заклинания. Естественно гвардеец поинтересовался, мол, что за заклинания такие? Но я вновь сослался на загадочную амнезию, и посоветовал ему не лезть с расспросами, ибо могу непроизвольно вспомнить одно из заклинаний, последствия чего могут быть непредсказуемы. И вообще сие знание является великой государственной тайной, и с какой целью ее пытается выведать Савелий, мне непонятно. Мужик тут же залопотал что-то про свое невежество и глупое любопытство, и я отпустил его с миром, заявив, что устал и желаю отдохнуть.

Через день Яков со своим помощником Прохором меняли мне повязку. Лекарь зачем-то каждый раз нюхал снятые бинты и удовлетворенно кивал, словно по запаху определяя процесс заживления.

По его рекомендации я пил много жидкостей — в основном медовую воду и разбавленное красное вино.

Еще по рекомендации того же Ильи ежедневно Прохор потчевал меня протертой вареной печенью, смешанной с тертыми яблоками. Ужасное блюдо, что по внешнему ввиду, что по запаху. Я и так-то не был особым любителем печени, а после того, как пожил пару месяцев с одной фанаткой блюд из этого органа, то чуть не стал вегетарианцем. Первое время мне в любом куске мяса чудился запах печенки. Но постепенно при помощи хороших вин и свиных шашлыков на ребрышках снова вернулся к нормальному человеческому питанию и даже мог сжевать несколько кусочков жареной печенки. Но то, что увидел в миске, поставленной передо мной Прохором… Если запах жареной печени напоминал мне сгоревший автомобильный ручник, то запах печенки протертой с яблоком напоминал именно то, на что это блюдо походило внешне. Я крайне небрезгливый человек, и благодаря этому, вкупе с заверениями лекаря, что в данной массе содержится залог быстрого выздоровления, ежедневно съедал большую миску пахучего светло-коричневого месива.

Наконец мой организм окреп настолько, что я смог выйти из дома.