Страница 11 из 117
-Господи, да что же это такое! - закричала я, подняв голову вверх. - Хоть кто-нибудь, помоги мне достучаться до родных! Они нужны друг другу как никогда, и я хочу, чтобы они находились вместе!
Внезапно в дверь кабинета постучали, и я заметалась по комнате, надеясь, что папа отвлечётся от своего горя и пойдёт к сестре.
Вытерев слёзы и сделав ещё один глоток коньяка, он поставил фотографию на стол и отрывисто бросил:
-Войдите.
-Борис Анатольевич, там врач приехал, - зайдя в кабинет, тихо произнёс помощник отца. - Куда его проводить?
-В гостиную, - сухо приказал он и поднялся из-за стола.
Кирилл тут же исчез, а папа, тяжело вздохнув, снял пиджак и развязал галстук, а потом, бросив ещё один взгляд на снимок, и вышел из кабинета. Увидев, что он направляется к лестнице, я испытывала сильное желание упереться руками ему в спину и подогнать его, потому он шёл медленно, но руки ловили лишь пустоту и я начала недовольно сопеть из-за его медлительности.
-Иди сразу в детскую, - подсказывала я, видя, как отец идёт к гостевой спальне. - Лина в детской!
Но папа не услышал меня, и только поняв, что сестры нет в комнате, направился в верном направлении.
Проскользнув следом за отцом, зашедшим в нашу комнату, я снова ощутила, как меня захлёстывает волна боли. Сестричка сидела на моей кровати и, прижав к груди мою любимую мягкую игрушку, что-то беззвучно шептала губами.
-Лина, доченька, ну зачем ты сюда пришла, - с болью произнёс отец, подходя к сестре. - Мы же договорились, что ты поживёшь в другой комнате.
-Не могу я там находиться, - прошептала сестричка, а потом тоскливо добавила: - И здесь не могу… Мне нигде теперь нет места… Без Эвы всё неправильно и не так…
-Родная моя, я так тебя понимаю, - папа сел рядом и обнял её за плечи. - Но ты должна держаться и жить дальше. Это чувство пустоты никогда не пройдёт и никто не сможет занять место Эвы в твоём сердце, но со временем боль притупится. Просто подожди и возьми себя в руки. Не усугубляй всё.
-У тебя так с мамой было, да? - она посмотрела отцу в глаза.
-Да, - лицо папы исказила болезненная гримаса. - Столько лет прошло, а мне её до сих пор не хватает… Ты, да Эва были моей единственной радостью и помогли через всё пройти, обрести новый смысл жизни…
-Но ты справился ради нас, а мне - ради кого? - Лина не своди пристальный взгляд с папы. - Как мне теперь быть?
-Девочка моя, ты должна жить за двоих теперь…
-Вот-вот! - воскликнула я, кружа возле родных. - И я то же говорю! За двоих!
-Думаю, если бы Эва находилась рядом, она сказала тебе именно это, - продолжил отец. - Она была жизнерадостной девочкой и её бы огорчили твои страдания…
-Очень сильно огорчили! - поддакнула я.
-Постарайся быть собой…
-Папа, не могу я быть собой, - Лина горько усмехнулась, прервав его. - В том-то всё и дело - не могу! Часть меня умерла, а половина никогда не сможет быть полноценной! Я боюсь ложиться спать, потому что не представляю, как проснуться с утра и не найти Эву, не выпить с ней чашку кофе, не поболтать, не посмеяться… Как день провести и не поприпираться с ней о какой-нибудь ерунде… Как вечером прийти домой и не иметь возможности поговорить с ней… Как пойти в университет или к друзьям и понимать, что она больше никогда не составит мне компанию… Всё о чём я думаю, меня теперь пугает и я не представляю, как с этим справиться…
-Из вас двоих ты всегда была более сильной и стойкой девочкой…
-Я такой была только потому, что Эва стояла у меня за спиной… Она была моим крепким тылом! - вскрикнула Лина и подскочив на ноги, начала сновать туда-сюда по комнате. - Как ты не понимаешь этого? Эва всегда была мягкой и деликатной, и я хотела её защищать, чтобы она оставалась такой же всегда! И одновременно этого же придавало мне сил! Я знала - чтобы я не сделаю, как не поступлю, что не скажу, она поймёт меня, поддержит, укажет верный путь или мягко пожурит и попытается показать ситуацию с другой стороны. Но чтобы не случилось - она всегда будет любить меня чисто и беззаветно! И как теперь жить без неё? Никто меня не поймёт, так как она, не пожалеет и не поругает, не остановит, а у нужном месте не подтолкнёт… Всё потеряло смысл без неё и нет больше внутренней силы! Эва была моим внутренним стержнем…
-Доченька, ну перестань… - отец судорожно вздохнул, а на его глазах выступили слёзы. - Ты ещё обретёшь себя. Научишься жить заново… Понимаю, что сейчас слова тебе совсем не помогут и боль очень сильна, но однажды наступит день и ты почувствуешь, что она отступает. А я тебе помогу в этом. Всегда буду рядом и поддержу.
Поднявшись, папа поймал бегающую туда-сюда сестру и прижал её к себе, а потом измученно добавил:
-Знаю, что был вам плохим отцом… Когда ваша мама умерла, я долго не мог прийти в себя и погрузился в работу. А потом, чем больше вы росли, тем сильнее напоминали мать и мне становилось ещё больнее… Чтобы лишний раз не бередить рану, я старался немного с вами общаться, надеясь, что потакая вам во всём, компенсирую своё невнимание… И постоянно себе говорил, что в любой момент могу наверстать упущенное… Но оказалось, что я ошибался… Но теперь точно всё изменится, - твёрдо заверил он. - Ты можешь рассчитывать на меня в любой момент. Эву никто не заменит ни тебе, ни мне, но жить дальше необходимо. Мы есть друг у друга, а значит, всё вынесем.
-Не уверена, что вынесу всё это, - нервозность сестры сменилась апатией и стоя в крепких объятиях папы, Лина заговорила бесстрастным голосом. - Я как будто наполовину мертва и так жить невозможно. А знаешь, что самое страшное? Это я накликала смерть на Эву…
-Эй, ты что говоришь? - недоуменно спросила я. - Это моя неуклюжесть во всём виновата!
-Там, в салоне, мы с Эвой как обычно поддевали друг друга, и на одно из её замечаний, я сказала, что скорее костлявая с косой замаячит на её горизонте, чем появится тот, кто заткнёт мне рот, - продолжила Лина, и я нахмурилась, совсем позабыв про её шутливые слова. - Понимаешь? Это я виновата! Я! Я!
-Доченька, ну что ты говоришь? Это тут совсем не причём, - ответил отец, гладя её по голове.
Но Лину как заклинило. Повторяя постоянно “я”, она замотала головой и я поняла, что дело совсем плохо. “Или нет? У неё истерика. Может, будет лучше, если она выплеснет всю боль? Ох, надеюсь папа поможет ей”, - кружа возле них и не имея возможности облегчить страдания родных, мне оставалось только сопереживать и наблюдать за происходящим.
-Не трогай меня! - внезапно закричала Лина и, отпихнув отца, снова принялась бегать по комнате. - Я ужасный человек, раз смогла такое сказать сестре! И недостойна сочувствия сейчас!
-Шшш, моя родная, - папа вытянул руки и стал медленно подходить к ней. - Ты не виновата. Это была шутка. Просто сейчас она кажется мрачной и неуместной. Это из-за переживаний… Тебе надо поплакать или отдохнуть, и ты поймёшь, что твои слова здесь ни при чём…
-Нет! Именно я виновата! - на секунду остановившись, завизжала сестра. - Я! Я! Я!
“О, Боже! Это не истерика, а нервный срыв. Бедная моя Линочка! Папа должен хоть что-нибудь сделать!” - подумала я, с отчаянием наблюдая за метаниями сестры.
А папа и сам понял, что Лине требуется помощь. Поймав, он сжал её в своих медвежьих объятиях и громко крикнул, перекрывая голос сестры:
-Кирилл, врача!
Врач, по-видимому, уже находился рядом, потому что дверь открылась спустя несколько секунд, и вошёл сначала помощник отца, а за ним подтянутый мужчина лет сорока.
-Отпустите меня, - ещё громче завизжала Лина и попыталась вырваться. - И уйдите все! Не хочу никого видеть!
-Линочка, солнышко моё, сейчас тебе сделают укол, и ты поспишь, - начал увещевать отец, продолжая держать её. - А завтра станет легче, вот увидишь…
-Не станет! Мне никогда не станет легче! - сестричка перешла уже на такие высокие ноты, что меня пробрал ужас.
-Необходимо девушку уложить, - печально произнёс врач и, поставив на стол небольшой саквояж и открыв его, достал одноразовый шприц и ампулу.