Четыре миллиарда

Приземлившись в аэропорту имени Джона Кеннеди и выйдя в досмотровый зал, Николай поймал себя на мысли, что чувствует себя примерно также, как герой фильма 'Брат 2'. На таможне американцы устроили ему настоящий допрос, разве что про сало не спросили.

Когда все расспросы закончились, он быстренько ретировался из аэропорта на улицу. Там он поймал жёлтое такси, и отправился на нём к офису фирмы 'Powerball'. Нет, таксисту Петрович говорить ничего не стал: ни о своём возможном выигрыше, в который он по-прежнему в глубине души не верил, ни о том, куда ему надо ехать. Он просто ткнул пальцем в карту города, вручённую ему в аэропорту, и попросил водителя остановиться недалеко от места назначения.

На входе в здание прямо над автоматической дверью красовалась вывеска:

'Powerball' - 3-й этаж'.

Петрович вошёл. Охранник не спросил у него никаких документов, и Николай бодро проследовал к лифту.

И вот он на третьем этаже перед заветной дверью. Перекрестившись для верности три раза, он открыл её.

Что с ним творилось потом, вспомнить Николай толком не мог. Всё происходило, будто во сне. Его о чём-то спрашивали на английском языке, но Петрович, как бы всё понимая, всё равно отвечал невпопад. Сначала он вытащил билет, оказалось, что не тот, и протянул его кому-то из сотрудников фирмы. Этот кто-то взял этот билет и начал проверять его на светящемся аппарате, потом покрутил билет в руках и хмыкнув, вернул его Николаю обратно.

- Раша стюпид, - радостно засмеялся американец и несколько раз повторил обидный эпитет, - стюпид раша...

- Это он что, тупым меня обзывает? - Петрович чуть не вскипел от ярости, но вовремя спохватился, - а вот я ему сейчас ещё один билет покажу.

28 ноября 2017г

Глава 2

Когда в руках американца оказался второй лотерейный билет и когда он сверил цифры на нём с цифрами на экране своего монитора, то смех его тут же закончился. Зато начал смеяться Петрович: дико, надсадно и очень неприятно. Он смеялся и упивался своим превосходством над американцем. Нет, даже не так, он упивался превосходством всех русских людей над всеми янки вместе взятыми...

При этом Петрович заметил, и это было ему, словно бальзам на душу, как моментально скукожилось лицо американца и сползло вниз.

Потом прибежали ещё какие-то люди, будто из-под земли выросли работники телевидения, и катавасия началась. Николаю задавали вопросы, а он бодро на них отвечал. Отвечал по-русски, уверенно, без запинки, нисколько не сомневаясь в правильности ответов. Своего президента и Россию он хвалил, но и американцев тоже старался не задевать. Всё же они первыми на Луну слетали...

При этом Петрович всё время думал, как бы его не пришили прямо здесь перед объективами телекамер, или сразу после окончания представления, а то ведь и пожить не придётся. Поэтому для страховки он с самого начала съёмок попросил американцев скрыть его настоящие имя и фамилию. Надо отдать должное, работники фирмы 'Powerball' вняли его просьбе. Более того, они загримировали ему лицо и одели на голову кучерявый парик, так что недавно прибывший из Паттайи загорелый Петрович оказался здорово похожим на афроамериканца.

Когда шумиха закончилась, Николай за десять 'лимонов' нанял юридическую контору, которая ещё за десять 'лимонов' выправила ему настоящий загранпаспорт на другое имя. Деньги Петрович рассовал по трём крупнейшим американским банкам. Половину суммы на своё новое лицо, половину на старое. Ещё через неделю, вернувшись в Россию в свой родной город, Петрович сделал себе небольшую пластическую операцию и выправил уже новые Российские документы на новое третье своё имя.

- Главное теперь, спрятаться получше, - думал он, - а то не успею деньгами попользоваться, как наступит каюк.

После всех перипетий, произошедших с ним, Петрович отдыхал целый месяц, одновременно переводя деньги из американских банков в швейцарские. Но он и тут подстраховался, перевёл их не все. Всё же Америка - есть Америка. Она всё контролирует.

И вот, наконец, благостный сон о четырёх миллиардах закончился, впереди предстояла новая жизнь...

- Почему мне достался такой выигрыш? - терзался в сомнениях Петрович, - не три, не пять, а именно четыре миллиарда?

И тут он вспомнил о своих недавних розовых мечтах, которые одолевали его в последние месяцы его бедной жизни.

- Неужели, мне никогда не придётся пожить, как человеку? - мечтал он тогда, - неужто так в бедности и пройдёт моя старость?

При этом ему припоминались слова Глеба, его паттайского друга, который всегда говорил ему, что, если до сорока пяти лет мужик не срубил деньжат, то уже не срубит таковых никогда.

- А вот кукиш тебе с маслом, - Петрович скрутил из пальцев дулю и показал её самому себе, - четыре миллиарда, это не фунт изюму?

Он хотел подобрать другое слово, более увесистое, но ему ничего не пришло на ум, и тогда он продолжил размышлять, почему именно ему достались миллиарды, и почему, именно четыре. Наконец, он вспомнил, почему.

Сидя однажды на унитазе и отгадывая кроссворд, Петрович с определённого момента стал отмечать цифрами каждое слово.

- Если разгадаю вот прямо сейчас всё до конца, - мечтал он, - то эти цифры превратятся для меня в миллиарды, если нет, то в миллионы.

Откуда в конечном счёте взялась цифра четыре, Петрович помнил. Просто в том кроссворде ему не давались последние четыре слова и он решил их написать наугад. Потом, когда он сверился с ответом в конце кроссворда и понял, что угадал их верно, то окончательно утвердился в мысли, что скоро они превратятся для него в миллиарды. Если бы он ошибся хотя бы с одним угаданным словом, то получил бы только миллионы.

Тут он, кстати или не к стати, вспомнил опять про астрономический анекдот и рассмеялся. Когда мифические деньги были получены, Петрович начал строить планы, как он их потратит.

- Себе всё забирать не стану, - мечтал он, - миллиард отдам на благотворительность. Больным деткам помогать надо. Столько их несчастных у нас на Руси, и столько операций предстоит сделать, чтобы все они выздоровели.

- Тут, правда, и миллиарда не хватит, - вздохнул Петрович, но рассуждать дальше в этом направлении не стал.

До этого он иногда посылал сообщения на благотворительный номер с пометкой 'Добро', но что он мог послать, если у него самого денег было кот наплакал.

Теперь же, имея мифические деньги, для детей можно было выделить кругленькую сумму.

- Так, один миллиард уже ушёл, - размышлял дальше Петрович, - куда же потратить другой? Построю-ка я спортивный дворец для бесплатных занятий спортом и для детей, и для взрослых. Такой, этажей в восемь (эта цифра ему нравилась), и сам буду заниматься и других привлекать. На миллиард баксов можно шикарный дворец отгрохать и тренеров хороших подобрать.

Так, вот и второй миллиард ушёл, - размышлял дальше Николай Петрович, - осталось ещё два.

Ну, один себе возьму. Слишком большим альтруистом быть не стоит.

'Альтруизм - самая обидная форма эгоизма', - вспомнилось высказывание нашего известного классика. Петрович тоже слишком долго был альтруистом, хорошо, что денег тогда у него было мало, а то бы теперь ему пришлось выражаться покруче классика.

- Итак, остался неистраченным последний миллиард, - заканчивал свои размышления на унитазе Петрович, - кому его предложить? Конечно же, родственникам и друзьям, кому же ещё. А то ведь проклянут...

Сыну и невестке немного отдам, кое-что внуку отпишу. В восемнадцать лет пусть получит миллион, остальное пусть отдадут ему в сорок. А то профукает всё...

Сам бы Петрович в молодые годы профукал и прогулял всё гораздо быстрее внука.

- Ну что ещё? - мечтал дальше Никлоай Петрович, - возьму самых близких друзей, и отправлюсь с ними в кругосветное путешествие. Целый год будем ездить по экзотическим странам, побываем в новых городах, поваляемся на шикарных белоснежных пляжах... Так, что ещё? Вроде бы всё. Ладно, там видно будет, - заканчивал на унитазе свои мечтания Петрович...