Не дать уйти

Как-то разом потемнело. Все стало серо-белым. Тяжелые тучи одним только своим видом способны были прижать к земле. Снегопад усилился до такой степени, что увидеть что-либо перед собой становилось все труднее. Одно было хорошо: лекарство начало потихоньку действовать, и боль уже не казалась такой невыносимой.

Так Кира шла вдоль дороги довольно долго, но, сколько не смогла бы сказать, потеряв контроль над реальностью. Вокруг стояла такая тишина, что неслышно было даже собственных шагов, приглушенных выпавших снегом. Время текло мимо нее. А возможно и не текло вовсе. Может, и нет его, времени? Может, ничего нет? И не было? Но разбитый циферблат часов настойчиво возвращал в реальность…

Эти часы, когда-то давно ей подарил брат. Так давно, что теперь казалось, будто это было в ее прошлой жизни. А может даже и не в ее. В какой-то далекой, нереальной жизни, не имеющей к ней, Кире, никакого отношения. Все было так призрачно в этом снегопаде, что даже воспоминания о брате приходили без боли. Как головокружение, от наблюдения за падающими снежинками…

Внезапно Киру толкнуло что-то большое и мощное, отбросив на несколько шагов вперед. Она упала в снег. Все тело пронзила боль, будто ударили огромным молотком. И только потом до нее, оглушенной ударом, донесся визг тормозящих шин.

–Господи…

Он замер, вцепившись в руль. Но уже через мгновение выскочил из автомобиля. На ставших вдруг непослушными ногах, побежал к обочине. Он надеялся, что это был лось или какое-нибудь другое животное. Но надежды тут же рухнули, как только он увидел тело в снегу. Сомнений быть не могло: это человек. Спина взмокла под тонким шерстяным свитером. Как-то трудно стало дышать. Холод страха полоснул мыслью: УБИЛ.

В силу своей профессии, он видел много смертей. Было время даже очень много. Но как бы это ни происходило: нелепо, случайно, неизбежно или намеренно – прежде всего, это была смерть. И каждый раз она являлась для него страшным непреложным фактом умирания организма, для которого уже ничего нельзя сделать.

Мужчина склонился над телом. Оно лежало ничком в снегу. Рядом валялся рюкзак с эмблемой Британского Военно-морского Флота ее Величества. Мужчина мимоходом решил, что заглянет в него позже, чтобы найти документы погибшего и узнать, кем он был. А пока…

Он перевернул лежащего на спину. На голову пострадавшего был надвинут капюшон. Причем так низко, что лица не было видно из-под припорошенной снегом опушки. Дрожащими пальцами мужчина стащил его и… с изумлением и даже некоторым испугом наткнулся на взгляд зеленых-зеленых глаз. Они были абсолютно ясными. В них не было ни страха, ни боли, только досада и злость. Но самое главное, что глаза эти были живы. И принадлежали они девушке, очень молоденькой, почти ребенку. Мужчина облегченно выдохнул.

–Ты как? Слышишь меня?

Кира видела, как у мужчины шевелятся губы, будто тот что-то говорил, но ничего не слышала. Только что вернувшееся сознание упрямо не пускало в себя никаких звуков.

–Эй, ты меня слышишь? Где болит, скажи?

Видя осмысленный, но безмолвный взгляд, мужчина решил, что возможно она сильно ударилась головой или просто оглушена ударом и падением.

–Все будет хорошо. Я помогу. – Он говорил, стараясь четко разделять слова, чтобы смысл сказанного дошел до нее. – Я немного осмотрю тебя, чтобы убедиться, что ничего не сломано. А потом мы попытаемся встать.

Он принялся ощупывать ноги. Вроде ничего. Никаких переломов, по крайней мере, наощупь. Наблюдая за реакцией девушки, он, наконец, рассмотрел ее. Очень бледная, шрам над бровью, уже затянувшийся, но еще недостаточно светлый. Сильный короткий порез. Опытным взглядом мужчина определил, что порезу месяца два, может чуть больше. А вот пара синяков и разбитые губы – это уже совсем свежее. Судя потому, что губа уже запеклась коркой, какого-либо отношения к его автомобилю этот макияж не имел. Но был явно, если не сегодняшним, то вчерашним. Лицо какое-то осунувшееся, исхудавшее, будто обескровленное.

Двумя ладонями мужчина принялся ощупывать голову. Пробираясь сквозь густые волосы, привычные пальцы вскоре нашли несколько ссадин и значительную шишку.

–Возможно у тебя сотрясение, – скорее себе, чем девушке сказал он. – Ну что ж, двинемся дальше.

А дальше какой-то нелепый, совершенно не по размеру солдатский пуховик. Мужчина взялся за молнию.

–Не надо. – Он вздрогнул от раздавшегося голоса. – Ребра целы. Помогите подняться.

Он взял девушку подмышки и потихоньку поставил на ноги.

–Ну, ты как?

–Все в порядке.

Но было видно, что ей больно. Кира, кряхтя, подняла свой рюкзак и, отряхнув его от снега, одела на плечи.

–Мне нужно идти. – Развернулась и пошла по обочине.

–Вот так просто? Возьмешь и уйдешь?

Она никак не прореагировала.

–Эй, постой! Могу я для тебя что-нибудь сделать?

–Вы и так уже многое сделали для меня, – Обернувшись, Кира красноречиво посмотрела на помятый капот и, натянув на голову капюшон, ушла в снег.

–Мда, – Мужчина не знал что и думать.

–Впрочем, – решил он, садясь в машину, – если ты чувствуешь себя хорошо и уверена, что не свалишься в ближайший сугроб – иди. Давай, иди! Мне что, больше всех надо?

Он зло повернул ключ. Взвизгнув, автомобиль рванул с места, выбросив комья снега из-под колес. Но уже метров через пятьдесят мужчина затормозил: впереди маячила сгорбленная фигура в дурацкой куртке, занесенной снегом. Девушка шла, засунув руки в рукава и чуть переставляя ноги. Он тихонько объехал ее и, заглушив двигатель, вышел из машины. Дождался, пока девушка доковыляет до него.

–Садись.

–Не надо, я сама.

–Что сама? Садись, кому сказал!

Она посмотрела на него устало, почти безразлично.

–У меня нет денег, чтобы заплатить.

Мужчина раздраженно вдохнул и скрестил руки на груди, ожидая. Поколебавшись пару секунд, Кира равнодушно пожала плечами. Открыла дверцу и, забросив рюкзак на заднее сиденье, села в машину.

Сразу показалось, что нет ничего мягче и уютнее на этой земле. Тепло кондиционера мгновенно расслабило и расплющило по сиденью. Мужчина завел мотор, и они поехали, расталкивая густо падающие снежинки. Через пару минут кровоточащие натруженные ноги начало дергать болью. Кира прикусила губу, чтобы не застонать. Та, разбитая, треснула и потекла кровью.

–Да на тебя смотреть страшно. Вот, возьми. – Мужчина открыл бардачок и протянул ей пачку влажных салфеток. – Ты вообще кто?

–Кира. – Ответила девушка, стирая кровь.

–Что, просто Кира?

–Просто Кира.

–А я Райан. Куда едем, просто Кира?

–Куда скажете. – Попыталась ответить ему в тон, но, наткнувшись на угрюмый взгляд, исправилась. – Мне нужно в Карлайл. Но вы можете подвезти меня до ближайшего населенного пункта, а там я…

–Вообще-то мне тоже нужно в Карлайл. Но сначала я подвезу тебя до ближайшей больницы.

– Не стоит. Я ведь сказала: все в порядке.

–Конечно в порядке. Но если ты умрешь у меня в машине от какого-нибудь внутреннего кровотечения, которое вполне могло открыться после удара, меня посадят за убийство. Ну, так что, убедил? Едем в больницу?

–Судя по вашему эпикризу, доктор, жить мне осталось недолго. Но я вас уверяю, со мной действительно все хорошо.

–Ну что ж, смотри сама. А что у тебя в Карлайле? Дела или домой? Откуда ты вообще? И кто тебе лицо так изукрасил?

–Вам обязательно все про меня знать? – Кира начала раздражаться.

–Просто я не хочу неприятностей. Выглядишь ты, прямо скажем, неважно. – Девушка покраснела. – Вдруг ты вляпалась во что-то такое, о чем мне даже подумать будет страшно. А я теперь вроде, как заодно.

–Отчего же вы не уехали? Можно было просто оставить меня в покое и забыть обо всем.

Райан задумался: "А ведь, действительно: отчего? Оттого, что не смог бросить в снегу человека, которого сам же сбил? Или оттого, что было в девушке что-то такое, что заставило его остаться? Даже не в ней самой, скорее в ее глазах…"