Восход Левиафана

- Попридержи язык, - грозно ответил бог разрушения, но Карна отпустил. Они покинули гостеприимный и даже совсем не вонючий туалет, и сразу направились к выходу из бара. Эрра задержался у стойки, но Карн не заметил, чтобы бог доставал бумажник. Он просто перекинулся с барменом парой слов и повернулся к нему спиной. Бармен как ни в чем не бывало переключился на другого клиента.

Их даже не проводили взглядами, никто не обратил внимания на «трех педиков», которые почти двадцать минут провели в мужском туалете. Ничего удивительного: алкогольная эйфория, кураж страсти и все в этом духе. Все, что откровенно тупит человека, ограничивает его восприятие до коньячной рюмки или бюста, восседающего в кресле напротив.

На улице похолодало, но Карну бодрящий ветерок помог быстрее придти в себя. Они прошли вдоль по аллее к закованному в гранит бульвару. «А ведь когда-то здесь росли каштаны, - устало подумал Карн, плюхнувшись на ближайшую лавку. - Огромные раскидистые исполины, сквозь которые даже неба не было видно. И лавки тут стояли совсем другие. Дебелые конструкции из дубового бруса, еще с советских времен». Бульвар упирался в футбольный стадион, а чуть правее раскинулся парк, под пологом которого догнивали фашисты, в буквальном смысле. Парк этот, как и половина города, был возведен на месте кладбища, в данном случае - немецкого, времен Великой Отечественной. Но какая там была энергетика! Покой, умиротворение...

А еще по всему парку были разбросаны деревянные резные фигуры. Баба Яга, Мазай со своими шкурами, Лада, - такого сейчас нигде не увидишь. В центре парка стоял фонтан, который некогда был украшен необычной деревянной композицией - два огромных черта работают на мельнице. И надо сказать, что ни у кого эти черти не вызывали и тени страха, напротив - дети обожали этот фонтан! Карн вспомнил себя в детстве, он часто приходил сюда с родителями. Сколько было восторга при одном только взгляде на этих забавных чертей, которым минувшие десятилетия лишь придавали оригинальности и колорита!

А потом чертей убрали и продали куда-то в Европу за миллион деревянных. Почему? Епархия возмутилась. Ну, блядство оно и есть блядство, подумал Карн. Христанутые и логика - вещи несовместимые, эти ребята сегодня все реже вспоминают о заповедях моисеевых, и все чаще - об антураже. Черти им, сука, помешали! А ну как на похоронах один «святой человек» без зазрения совести требовал (именно что требовал!) не только «услуги» ему оплатить, но и «на чай» дать, и еще на такси!

А сколько нынче стоит «Кайен» освятить, а? А во сколько обошелся тот собор, что недавно в центре построили? Вокруг (причем буквально в радиусе километра) - десять храмов (некоторым - по восемь веков!), но не, не комильфо, всегда ведь хочется больше, коли есть возможность. Да и бюджет надо попиливать, ибо кто, если не мы? Кстати, у «Линии» еще церковь строят, и менеджмент у них, блять, на высоте! Карн лично видел, как у входа в гипермаркет продавали «флаеры», мол, купи листочек, распечатанный на принтере, за 200 рублей и воздастся тебе, ибо на нужды народные те деньги пойдут - на строительство - двадцатой, тридцатой, сороковой? - церкви в этом засранном городе, где и полмиллиона жителей нет. Ну че, по-христиански. Не по заповедям, но по-христиански. Зато по воскресеньям на евхаристии занимаемся некромантией, плоть и кровь вкушаем, и не абы кого, а «Господа нашего»!

Карн в сердцах сплюнул. Как это обычно бывало - воспоминания завели его не в ту степь. Или как раз в ту?..

- Ты как вообще? - Эрра вновь стал воплощением серьезности. Карну даже показалось, что он смог уловить на лице древнего бога волнение.

- Лучше, - рассеянно ответил парень. Он бросил бычок в урну, встал, осторожно размял шею, потом резко тряхнул головой. Ни вертолетов, ни явных болевых ощущений.

Где-то на западе за домами горизонт медленно смаковал последние на сегодня багряные отблески. Ветер осторожно разгонял по бульвару пыль, опавшие листья и бумажный мусор. На соседней лавке кто-то звонко рассмеялся. Карн обернулся на смех. Группа подростков, не старше восемнадцати лет. Веселые, беззаботные и, о чудо, даже не пьяные. Неведенье блаженно, подумал он и улыбнулся тому, насколько иронично это прозвучало, учитывая его нынешнее положение.

- Это факт, - хмуро уронил Рокеронтис.

- Ты о чем? - сознание Карна все еще находилось во власти печальных грез. А может, сказывался «эксперимент» Песочного человека. - Что «факт»?

- То, что ты сказал, - бог кошмаров удивленно вскинул бровь. На его лице появилась откровенно глуповатая улыбка. Или она была там всегда? - Видимо, мне действительно не стоило лезть тебе в голову.

- Ты не заметил, что сказал это вслух? - Эрра прищурился. - Не лучший признак, но с этим мы позже разберемся. Послушай, Карн, у тебя много вопросов, мы понимаем. Точнее, лишь представляем, потому что тех, кто был в твоем положении, можно пересчитать по пальцам одной руки. Ни я, ни этот полусумасшедший индейский божок не в состоянии тебя понять. Но очевидно, что тебе не просто. Мы поможем, мы все объясним. Я постараюсь сделать это максимально сжато, потому что...

Мир дрогнул. Не здесь, но где-то там, за пределами привычных ощущений. Карн посмотрел на своих странных спутников - толи сбежавших пациентов Кащенки, толи настоящих древних богов. Эрра смотрел поверх головы Карна, и парень мог поклясться, что сейчас взор бога разрушения был направлен вовсе не на какой-то конкретный объект. Он будто смотрел сквозь реальность. Примерно так астроном смотрит в телескоп через безбрежную толщу пространства, пытаясь найти еще не открытую звезду.

- Блять! - он буквально выплюнул бранное слово, одновременно взгляд бога войны обрел осмысленность. - Слишком быстро! Карн, вот теперь нам действительно пора. Заставить тебя пойти с нами мы не можем. Ты должен решить сам, это твоя судьба, твой выбор.

- Твою мать, парень! Ты еще думаешь?! Мы тебе не враги, разве не ясно! - пижонская ухмылка не исчезла с лица Рокеронтиса, но чувствовалось, что внутренне он собран и сосредоточен. Бог ночных кошмаров медленно обводил взглядом бульвар, будто искал что-то.

- Решай, - в голосе Эрры звякнула сталь. Будто ксифос бухнул о вовремя подставленный гоплон. - Времени нет.

Карн уже принял решение. Он почти не сомневался, чем изрядно себя удивил. В конце концов, если бы эти ребята хотели его ухандокать, то к чему весь этот цирк? Более того, Карн и сам почувствовал неладное.

- Ведите, но было бы неплохо получить разъяснения, что за дерьмо вообще происходит, - и эта не особо изящная фраза определила его дальнейшую судьбу. Потому что этим вопросом он соглашался. Соглашался с тем, что все иначе. Соглашался с тем, что древние боги еще живы и у них есть шанс.

- Ты чувствуешь? - удивился Эрра. Он свел руки перед собой и прижал ладони друг к другу. Затем быстро потер ладонью о ладонь. - Похоже, мы не ошиблись в тебе, парень, ты действительно Адхва-Га. Что же касается твоего вопроса... Нас затягивает в Лимб, так что держись.

***

- Твою мать, мужик! Как говорится, снимаю шляпу! - Рокеронтис, похоже, вообще никогда не терял присутствие духа. Он вновь улыбался и откровенно куражился, хотя выражение лица Эрры не предвещало ничего хорошего. Они быстро шли по бульвару, пытаясь ускользнуть от неизбежного.

- Что ты мелешь, дитя шакала? - процедил сквозь зубы Эрра. Он перестал растирать ладони и теперь шел, разведя руки в стороны и немного выставив их вперед. Карн скорее ощущал, чем видел, улавливал каким-то «шестым чувством», как от рук древнего бога в окружающее пространство истекают волны тонкой, неуловимой энергии. Порой волны будто натыкались на невидимую преграду и, вспыхивая багровыми искрами, терялись в пустоте. Реже они распространялись свободно, и Эрра выбирал то направление, где движение волн не встречало сопротивления.

- Я о нашем новом друге, - Рокеронтис тоже был чем-то занят. И хотя он не делал никаких пассов руками, испарина, выступившая на лбу, говорила о серьезном напряжении. Хотя, быть может, это был всего лишь алкоголь, Карн еще недостаточно хорошо разбирался в метаболизме богов. - Карн, мой новый боевой товарищ, ты даже близко не представляешь себе, что происходит! Нас затягивает в Лимб. Нас! Богов! Ты понимаешь, что это значит?.. Не напрягай извилины, вопрос был риторическим. Это значит, что кто-то действительно хочет тебя достать. Так сильно хочет, что, будучи не в состоянии преодолеть защиту, которой мы тебя прикрыли, не придумал ничего лучше, чем вытащить в Лимб нас всех. А это, доложу я тебе, задача непростая даже для бога. Даже для такого, как этот, что впереди топает.