Страница 3 из 12
Смотрели часовых дел мастера на циферблат высотой с двухэтажный дом, на стрелки, каждая из которых, пожалуй, высотой с этаж, и разводили руками.
Нет, это им несподручно!
Всё же нашёлся в Кремле простой рабочий, даже не часовщик, а слесарь, Николай Васильевич Беренс. Его отец когда-то ремонтировал часы на Спасской башне, и сын многое помнил из рассказов отца. Он и вызвался помочь беде.
Слесарь Беренс быстро привёл часовой механизм в порядок. Но как заставить куранты играть, да ещё новый мотив?
Тут требовался человек, знающий музыку. Им и оказался в будущем известный художник, а в то время ещё студент Михаил Черемных, не только мастер пера и кисти, но и большой знаток и любитель музыки.
С помощью одного из молодых слесарей Кремля он заставил куранты отбивать каждую четверть часа, каждый час и четыре раза в сутки исполнять партийный гимн «Интернационал».
Осенью 1918 года, незадолго до первой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции, куранты Кремля после долгого молчания наконец заговорили.
Свободные от нарядов и занятий латышские стрелки гурьбой высыпали на площадь послушать бой часов.
Беренс, находившийся внизу, у самого подножия башни, взмахнул платком. Это он подал знак своему помощнику, глядевшему в окошечко Спасской башни, пустить в ход механизм часов.
Приказ Ленина был выполнен. Часы пошли, заговорили.
А 7 ноября 1919 года ровно в 12 часов ночи вся Москва слушала, как куранты Спасской башни заиграли «Интернационал».
Мало кто спал в эти минуты. Все находящиеся на Красной площади замерли по команде «смирно». Штатские сняли шляпы и кепки, а военные приложили руку к козырьку.
Открыв окно своего кабинета, слушал игру курантов и Владимир Ильич Ленин. Он назвал куранты Кремля главными часами Советского государства.
С той поры, вот уже много-много лет, часы на Спасской башне показывают время всей стране.
Пост принят
Почти в канун нового, 1919 года на пост № 27 и другие посты по охране Кремля встали курсанты московских пулемётных курсов, будущие командиры Красной Армии. Они сменили латышских стрелков, уходящих на фронт.
Молодцеватые, все как на подбор, курсанты пулемётных курсов по утрам шагали из своих казарм в Кремль.
И москвичи останавливались, слушая их стройное пение, любовались отличной выправкой.
— Вот она, наша Красная Армия! — говорили они.
— Таким враги не страшны!.. Эти отстоят республику!..
Вскоре курсанты-пулемётчики из казарм, расположенных в разных концах Москвы, были переведены в Кремль.
Несли караул, занимались политграмотой, учились военным наукам. Будущие красные командиры должны были во всём показывать пример красноармейцам, стать образованными в военном деле людьми.
Дружески встретил Владимир Ильич первого курсанта, принявшего у латышского стрелка пост № 27, поздравил его с наступающим Новым годом и пожелал хорошей учёбы.
— Благодарю, — ответил часовой и, чуть отведя винтовку в сторону, по-военному приветствовал товарища Ленина.
Это был ещё совсем молоденький паренёк. И Владимир Ильич с интересом начал расспрашивать часового — откуда он родом, успел ли повоевать, кто его родители.
Курсант говорит:
— Извините, Владимир Ильич, но отвечать на вопросы не могу. Часовому по уставу не положено разговаривать.
Курсант — будущий командир — хотел соблюсти устав.
Владимир Ильич улыбнулся, прошёл в свой кабинет и позвонил коменданту Кремля.
Он попросил коменданта, если возможно, разъяснить часовым-курсантам, что они должны отвечать на его вопросы, как прежде латышские стрелки. Ленин очень дорожил этими короткими беседами с молодыми солдатами Красной Армии.
И комендант тут же дал указание часовым отвечать на любые вопросы Председателя Совета Народных Комиссаров.
Владимир Ильич, отправляясь по утрам в свой кабинет, по-прежнему останавливался возле часового, чтобы перемолвиться с ним несколькими словами.
Ленин спрашивал курсантов о том, как живёт народ, и курсанты рассказывали Ленину всё, что знали, без утайки.
Каждое слово, сказанное Владимиром Ильичём курсанту, оставалось в памяти. Он обязательно напишет о своём разговоре с Лениным в письме, которое пошлёт домой. А письмо станут читать вслух, оно будет переходить из избы в избу, попадёт на фронт, где сражается брат или отец курсанта.
Не по уставу
Как-то шёл Владимир Ильич мимо часового и обратил внимание, что тот бледен, едва стоит. Это был курсант Алексей Булычёв.
Накануне он вместе с другими курсантами, свободными от караула, ездил в лес за дровами и не сумел как следует отдохнуть, да и не поел досыта.
Питались курсанты неважно: похлёбка да ржаная каша, иногда посыпанная сахаром. К тому же часть своего небольшого пайка будущие красные командиры отдавали сиротам, детям погибших бойцов. Эти ребята жили в детском доме.
Курсанты знали, что и Владимир Ильич питается не лучше.
В казармах Кремля было холодно. Но и в кабинете Ильича было не теплее, чем в казарме. Приложишь руку к изразцам печки — ладонь остаётся холодной.
Часовые старались даже виду не показать, что испытывают невзгоды.
Стоит часовой на посту, дом вспоминает, и под ложечкой сосёт — есть хочется. А услышит шаги Владимира Ильича, вытянется в струнку и скажет как можно веселее:
— Здравствуйте, Владимир Ильич.
Так сделал и Булычёв.
Владимир Ильич остановился и спросил курсанта:
— Что с вами? Вы больны?
Булычёв ответил ему как ни в чём не бывало:
— Спасибо, Владимир Ильич, ничего, это я так…
— Как это — так? — уже строго сказал Ленин курсанту.
Владимир Ильич пошёл в кабинет и тут же вернулся со стулом в руках. Поставил стул возле часового и распорядился:
— Садитесь. Вы очень плохо выглядите!
Булычёв растерялся.
— Владимир Ильич, — взмолился он, — часовой на посту не имеет права сидеть. Даже разговаривать не имеет права.
Ленин улыбнулся и спокойно объяснил Булычёву:
— Вот вы устав и нарушили — разговариваете со мной.
Принёс кусок чёрного хлеба с повидлом и заставил Булычёва съесть тут же, в его присутствии.
Часовой не смел ослушаться Председателя Совета Народных Комиссаров, сел на стул и съел хлеб.
Булычёв доложил о происшедшем караульному начальнику и ждал наказания за нарушение устава.
Караульный начальник, который отлично знал устав, успокоил курсанта:
— Считайте, что никакого нарушения не произошло: вы лишь выполнили указание Председателя Совета Народных Комиссаров Ленина. А выполнять указания Ленина, — добавил караульный начальник, — обязан каждый.
Курсант был прав
В первые годы революции Кремль освещался тусклыми газовыми фонарями.
Под вечер приходил фонарщик с шестом, зажигал фонари, а под утро гасил их.
Но случалось, что не хватало газа, и тогда всё погружалось во тьму.
Нелегко было тёмными ночами охранять Кремль.
Тут любой куст за человека можно принять. Попробуй разберись, когда в трёх шагах ничего не видно. Особенно если ночь безлунная.
Шли как-то двое дозорных по Кремлю. Тьма кромешная.
И вдруг вдали замелькали тени.
— Стой! Кто идёт? — крикнул старший дозора. И тут же взял винтовку наперевес. — Пропуск!
Один из задержанных, среднего роста, широкий в плечах, в кепке, достал какую-то книжечку:
— Вот пропуск, пожалуйста!
Дозорный взял документ, но было так темно, что не мог разобрать ни строчки.