Черта (сборник)

Опубликованный 1 января 1874 года Устав предписывал несение воинской повинности мужскому населению всех сословий. Общий срок службы ограничивался шестью годами действительной службы и девятью в запасе, с введением многочисленных льгот для получивших образование. Однако ряд пунктов Устава серьезно ущемлял права евреев. Так, Устав предписывал новобранцам поступать на службу по месту приписки, а не по месту жительства или работы, что противоречило повышенной мобильности еврейского населения внутри Черты.

Противоречия государственной политики в отношении евреев парадоксальным образом отразились на Уставе: с одной стороны, евреев призывали на равных правах с православными, с другой – в Уставе содержались пункты, согласно которым евреев выделяли в отдельную группу, подчиняющуюся особым законам. Сразу после принятия Устава специальным распоряжением Военного министерства число евреев, претендующих на перевод из вольноопределяющихся в офицеры, было ограничено тремя процентами, а еще через год прием евреев в военные и юнкерские училища был полностью запрещен. Таким образом, начатая с либеральных тенденций в еврейском вопросе, политика Александра II постепенно шла к ограничениям. Кроме того, еврейский вопрос в публичной сфере стал приобретать антисемитскую окраску. Все более активное участие евреев в экономике, значительное расширение сферы их деятельности, допущение в ранее закрытые для них губернии, концентрация в торговле, банковском деле и заметная роль в публичной сфере нередко изображались в качестве первопричины всех российских бед.

Но подлинный перелом в отношении российской власти, а во многом и общества к евреям случился в 1881 году, после убийства царя Александра II. В последующих главах будет затронут вопрос о том, почему именно это событие фактически привело к началу погромов в России. Здесь же мы обратим внимание на позицию и политику властей в тот момент и в той ситуации.

С одной стороны, министр внутренних дел Н.П. Игнатьев выпустил циркуляр, призвавший губернаторов предотвратить дальнейшие беспорядки, с другой – император отказался публично выступить с осуждением погромов, считая их причиной эксплуататорскую деятельность евреев. Это мнение выразилось в обращении Игнатьева к еврейской депутации, в составе которой были Г.О. Гинцбург, А. Зак, А.Я. Пассовер[21]: «Ваше положение неутешительно, но от вас зависит его исправить. Живя среди чуждого вам населения, вы навлекли на себя такую ненависть, что я несколько месяцев вынужден напрягать все силы, чтобы только охранять вас… Рассматривая причины беспорядков, изучив их подробности, нельзя не признать, что во многих случаях они вызваны самими евреями».

В дальнейшем взгляды императора на проблему инородцев испытывали влияние консерватора К.П. Победоносцева[22], относившегося к еврейству явно негативно. Хотя и сам Александр III был достаточно тверд в своих убеждениях, по сути антиеврейских.

Воплощением этих взглядов занимался специальный «Комитет о евреях»[23]. Самым важным указом этого периода стал закон, известный как «Временные правила от 3 мая 1882 г.». Теперь евреи были лишены права селиться в сельской местности даже внутри черты оседлости, а также покупать или арендовать землю. Они также были исключены из местного сельского управления (1889). В городских советах внутри Черты разрешено было заседать только двум еврейским представителям (1892), что составляло менее 10 % от общего числа членов совета. Процентная норма для евреев – присяжных поверенных, применявшаяся ранее к девяти губерниям в черте оседлости, была распространена на все пятнадцать. В 1889 году Министерство юстиции прекратило принимать в число присяжных и частных поверенных евреев и мусульман. После погромов местные власти начали в массовом порядке выселять евреев из крупных городов – и это после того, как еще в 1887 году Сенат ограничил права проживания евреев, распространив «Майские правила»[24] на переезд из одной деревни в другую в черте оседлости. Самовольные изгнания из сельской местности внутри черты оседлости отменялись Сенатом, но когда изгнанные евреи пытались вернуться в свои покинутые дома, тот же Сенат объявлял это «новым» местом жительства, запрещенным «Майскими правилами».

Выселение евреев достигло драматических масштабов в 1890–1892 годах, в особенности это коснулось Москвы и Санкт-Петербурга. Согласно закону 1864 года, у ремесленников было лишь условное право жить за пределами черты оседлости, зависящее от того, состоят ли они в гильдии внутри Черты. В свою очередь, членство в гильдии было довольно сложно получить, и оно легко могло быть аннулировано. Когда ремесленник переставал заниматься своим делом или же торговал тем, что произвел не он сам, он подлежал выселению, так же, как и его дети по достижении зрелости. Все эти ограничения строго выполнялись. То же относилось и к другим группам: евреям-мастеровым, пивоварам, винокурам. Только у окончивших высшие учебные заведения было безусловное право жить за пределами Черты (1879). Но русские бюрократы в целом негативно относились к «еврейским плодам» российского образования. В итоге в 1887 году Министерство просвещения ввело процентные нормы для приема евреев в гимназии и высшие учебные заведения: 10 % в пределах черты оседлости, 5 % в остальной части России, 3 % в столицах.

Особенно усердствовал в применении репрессивных правил и в деле изгнания евреев брат царя, великий князь Сергей Александрович (о чем пойдет речь в очерке о евреях Москвы). Как всегда, практика применения законов вносила свои коррективы во все процессы и зависела от личностей исполнителей. Но главное состояло в том, что это была именно государственная политика, и она принимала все более комплексный характер.

С 1888 года евреям запретили даже после службы в армии оставаться вне черты оседлости. С этого момента для русского еврейства воинская служба перестала быть ступенью к равноправию. Солдат-запасник эпохи Александра III, в отличие от николаевского солдата, должен был возвращаться обратно в Черту.

Изгнание еврейских солдат, поступивших на службу после 1874 года, из просторных внутренних губерний в тесноту местечек черты оседлости Военное министерство подкрепило другой инициативой – попыткой создать в армии своеобразный аналог Черты, за пределы которой евреев не допускали. Первыми пострадали военные фельдшеры, для которых установили в госпиталях жесткую процентную норму.

Сложная сеть законодательных актов, затрагивавшая все стороны еврейской жизни, уже в начале 1880-х годов требовала юридической разработки не только в теоретическом, но и в практическом ключе. Распоряжения местных властей относительно конкретных случаев в отношении евреев весьма часто являлись продуктом произвола, выходящего за пределы закона. Необходимо было обращаться к высшей власти для отмены этих распоряжений; но такое обращение требовало профессиональной работы, а она не велась. Только немногочисленные юристы практиковали составление подобных документов, например известный столичный адвокат М.И. Мыш. На благотворительных началах он помогал оформлять ходатайства в соответствии со всеми бюрократическими правилами. Однако такие специалисты были редкостью. В результате многих приезжих евреев, вызывавших сомнение у полиции, тут же арестовывали и, продержав в участке некоторое время, отправляли этапным порядком «на родину».

Права евреев на пребывание вне Черты были весьма противоречивы. Некоторые группы еврейского населения, например приезжие купцы и их доверенные, имели право проживать за чертой оседлости лишь до тех пор, пока они торговали. Другие группы: фельдшеры, дантисты и аптекарские помощники – имели право проживания вне черты при условии занятия своим делом, а торговать им, напротив, было воспрещено. Таким образом, то, что для одних евреев служило источником права проживания, было законным поводом для выселения других. Когда полицейскому приходило в голову собрать мзду, он начинал в своем районе проверку прав. Нелепость положения создавала неисчерпаемый источник для злоупотреблений со стороны полицейских. Одни евреи должны были доказывать, что они торгуют, другие – что не торгуют.

21

Гинцбург Г.О. – представитель семьи еврейских банкиров и филантропов. Пожалован званием действительного статского советника и награжден высшими орденами. Активно занимался общественной деятельностью, состоял гласным Петербургской думы, из которой вышел в 1892 г., когда евреи были отстранены от участия в городском самоуправлении. Был покровителем научных, культурных и общественных учреждений, талантливых писателей, художников. Зак А. – директор-распорядитель Учетно-ссудного банка в Петербурге, эксперт правительства по финансовым и экономическим вопросам; по его совету был создан крупный золотой фонд, благодаря которому удалось провести русско-турецкую войну без финансовых осложнений. Был крупнейшим меценатом в области музыки. Пассовер А.Я. – юрист, присяжный поверенный. Служил судебным следователем в Москве. С 1874 г. член совета присяжных поверенных при Санкт-Петербургской судебной палате. Участвовал в ряде известных процессов и приобрел всероссийскую известность.

22

Победоносцев Константин Петрович (1827–1907) – политический деятель, ученый-правовед и публицист; сенатор, член Государственного совета, обер-прокурор Священного Синода. Пользуясь большим влиянием при дворе, был участником, а зачастую и инициатором принятия ряда государственных актов, ознаменовавших резкий сдвиг политики в консервативном направлении.

23

«Комитет о евреях» – «Центральный комитет для рассмотрения еврейского вопроса», учрежден в 1881 г., после еврейских погромов на юге России для составления нового законодательства о евреях. Комитет обобщал отзывы комиссий, образованных в губерниях черты оседлости из представителей сословий и обществ, которые под руководством губернаторов составляли предложения о мерах по ослаблению экономической деятельности евреев, имевшей «вредное влияние на быт коренного населения».

24

«Майские правила» – еще одно наименование «Временных правил» от 3 мая 1882 г.