Возвращение троянцев

Доспехи лестригонов тоже производили нешуточное впечатление. Они состояли, прежде всего, из кованых панцирей – именно панцирей, потому что это сооружение нельзя было назвать нагрудником – то была толстая железная скорлупа, сделанная из двух половинок – передней и спинной, соединявшихся кожаными застежками на боках и плечах. Панцирь закрывал грудь и спину до талии, ниже был пояс, толстый, усаженный крупными железными бляхами с толстыми шипами, а от пояса опускалась до колен кожаная юбка, широкая, вся обшитая полукруглыми железными пластинами. Такая же пластинчатая броня прикрывала и руки воинов. На ногах они носили не сандалии, а высокие краги, также обшитые шипастыми бляхами. Шлем, круглый, толстый, надевался поверх кожаной шапки, которая переходила в защищающий затылок и шею широкий нашлемник, покрытый той же железной чешуей, что и юбка, и застегивающийся пряжкой под подбородком. Таким образом, тело лестригона оставалось почти целиком неуязвимо, во всяком случае, для пущенных издали стрел. Тут же приходило на ум, какова сила воина, способного оставаться подвижным и сражаться, таская на себе эту груду железа, весившего едва ли не столько же, сколько сам воин… И ко всему этому приходилось прибавить вес оружия: каждый из лестригонов держал в руке по здоровенному копью с широким наконечником, у пояса висел меч, способный напугать своими размерами, в ножнах из толстой свиной кожи, а рядом с мечом – булава, весившая, пожалуй, около двух талантов[10]. Она была целиком железная – шар, размером с голову взрослого мужчины, усаженный треугольными шипами, и рукоять – толстый железный стержень длиной в два локтя. Кроме того, на правом боку у каждого болтались по две-три малые метательные булавы, раз в пять меньше большой. Ни у кого не оказалось щита, но Гектор сразу подумал, что воины, скорее всего, просто не взяли их с собой, желая получше показать все остальное.

Доспехи лестригонов были без украшений, без насечек и золочения. У всех, за исключением царя: с его нагрудника смотрела странная морда, не то козла, не то сатира, оскалившая огромные волчьи зубы.

Египтяне и Гектор старались лучше разглядеть лица пришельцев, однако этому мешали надвинутые до переносиц шлемы и края кожаных шапок-подшлемников. Было видно только, что бороды у лестригонов довольно странные: чисто выбритый подбородок, но густая щетина на висках и вокруг лица (Гектору сразу вспомнились огромные обезьяны с собачьими мордами, у которых бороды выглядели примерно так же. Эти обезьяны доставили путешественникам немало неприятностей во время перехода через Черную землю).

– Привет царю Нила от царя великих, непобедимых лестригонов!

Голос Антифота оказался неожиданно глубоким и звучным: сочный, низкий, он был так выразителен, что в первый миг казалось, будто за спиною огромного и тяжелого чудища говорит кто-то другой. Он говорил по-финикийски, сносно владея этим языком, лишь иногда путая окончания слов.

– Здравствуй, хвастун и царь хвастунов! – ответил Рамзес Третий, перебросившись с Гектором быстрым взглядом. – Моя страна называется не так, как ты ее назвал, и если я, в свою очередь, ошибся с названием твоего народа, прошу на меня не обижаться. Я получил твое послание, знаю, для чего ты здесь, и не спрашиваю, чего ты хочешь – мне это известно. Хочу лишь уточнить место, время и прочие мелочи. Слушаю тебя.

Антифот улыбнулся довольно странной улыбкой – его губы не изогнулись углами вверх, а как бы растянулись вширь, и верхняя губа приподнялась, открывая крепкие передние зубы, крупные и желтые.

– Я пришел, чтобы взять твою страну, царь, – сказал он спокойно. – Я знаю, что она большая, и моим воинам трудно пройти ее всю. Мы пройдем, сколько сможем. Ты выставишь послезавтра, на рассвете, своего воина против моего. С нашей стороны будет сын моей сестры, Каррик. Если твой воин убьет его, я уведу отсюда мои корабли и всех моих людей и никогда, покуда жив я, и покуда будет жить тот, кто меня сменит, лестригоны не подойдут даже близко к вашим берегам. Я клянусь в том именем и властью нашего бога и покровителя – всесильного Фсатана!

С этими словами царь лестригонов прикоснулся ладонью к изображению зубастого козло-сатира на своем нагруднике.

– В-вот, он какой! – на своем языке прошептал Гектор. – Да и каким же еще ему быть?

– Если же Каррик убьет твоего воина, – продолжал говорить Антифот, – а так оно и будет, потому что иначе не может быть, тогда, царь Нила, решай сам – или сразу отвести свою армию и попробовать скрыться в глубине твоей страны, куда мы, быть может, не дойдем, или принять бой здесь. У меня полторы тысячи воинов, я надеюсь, ты соблюдаешь условия и привел столько же. Мои воины разобьют твоих, и тогда мы все равно возьмем твою страну. Вот и все, и это я уже написал тебе в послании. Ты хочешь что-то добавить?

Рамзес, к чести его, не только не переменился в лице, слушая этот поток неслыханных для царского достоинства оскорблений, но даже чуть улыбнулся в свою очередь, показывая тем самым, что речи лестригона его веселят, а не гневят. Он, скорее всего, собирался сказать в ответ что-то шутливое, но промедлил, и его опередил Гектор.

– Кое-что хочу добавить я, – сказал царь Трои, тоже по-финикийски. – Во-первых, места для битвы трех тысяч человек здесь недостаточно. Мы отойдем сегодня же еще на пять стадиев. Пространство, таким образом, станет больше. Но мы перенесем только шатры, войска, наше и ваше, подойдут ближе. Когда поединок закончится, мы сможем поступить в зависимости от его исхода. Если ваш воин будет убит, мы понаблюдаем, как вы отплываете. Если погибнет наш боец, фараон сам решит – тут же вступать в сражение, и тогда оставленное за нами пространство станет достаточным для маневров и, если нужно, для отступления, или отвести войска к шатрам: в этом случае, покуда вы готовитесь к походу, мы успеем снять шатры и уйти как можно дальше. Думаю, я все сказал точно.

Антифот слушал внимательно и даже напряженно. Его близко поставленные, очень темные глаза постепенно наливались каким-то странным огнем. Он впивался взглядом в лицо троянца, даже сделал к нему шаг, но все это ничуть не смутило героя.

– Как твое имя? – спросил лестригон, когда герой замолчал.

– Меня зовут Гектор.

Жесткие губы царя завоевателей немного дернулись.

– О-о-о! – протянул он то ли изумленно, то ли негодующе. – Тот самый?

– Я не знаю, про какого ты слышал, а значит, не знаю, тот я или не тот, – последовал ответ.

– Слышно было только про одного! – сказал Антифот и, сделав еще один шаг, оказался совсем вплотную, почти на расстоянии вытянутой руки. – Так, значит, правду говорят, что ты не погиб в своей Трое. Ну, я рад! Значит, ты и будешь драться с сыном моей сестры, Карриком?

– Нет, – твердо произнес Гектор. – С Карриком будет драться мой младший брат. Его имя Ахилл. Уж о нем-то ты наверняка слышал, раз слышал обо мне.

– Еще бы! – голос Антифота выдал некоторое смущение. – Как не слыхать! Только с каких это пор он твой брат?

– С тех самых пор, как моя мать, царица Гекуба, родила его от моего отца, царя Трои Приама. Надеюсь, это противник, достойный твоего знаменитого племянника, великий царь великих лестригонов!

Гектор имел опыт в переговорах с варварами, и его голос был так невозмутим и настолько не выдал насмешки, что Антифот ее не заметил. Его рот опять расширился в той же странной улыбке.

– Впервые сын моей сестры сможет гордиться именем того, кого он убьет! – проговорил царь лестригонов. – Но почему вы, троянцы, или как вас там, сражаетесь на стороне нильцев?

– Мы сражаемся на стороне египтян, – сказал Гектор ровным голосом, – потому что понимаем, как важно уберечь Ойкумену от ваших дальнейших нашествий, Антифот. Это главное, остальное не имеет значения.

Лицо лестригона на миг, только на миг выразило ярость. Потом он глухо произнес:

– Великий Фсатан говорил нашим предкам, что когда-нибудь люди станут объединяться против него и его слуг. И мы должны истребить их как можно больше, пока они не объединились слишком большим числом. Хорошо, Гектор! Раз противником Каррика будет сам Ахилл, я не вижу насмешки в приготовленном вам подарке. У вас ведь нет такого оружия, как у нас. Вы все умеете делать хорошо, кроме оружия. Тут нам нет равных. Бери.

10

Талант – древнегреческая мера веса. Аттический талант – 26,196 кг.