Страница 5 из 12
Судя по всему, роты отдельного батальона политруков были вкраплены в оборону 142-го полка (командир подполковник И. Г. Шмаков) 5-й стрелковой дивизии, который к утру 13 октября занимал оборону по линии (исключая) «Мигалово, Деревнище, п. Никольское, ю.з. окраина г. Калинин, выслав передовой отряд (стр. рота) по шоссе на Даниловское».
Сюда же, к противотанковому рву в районе Первомайской рощи, стягивались силы истребительного батальона и ополченцев. По воспоминаниям сотрудника НКВД Н. А. Шушакова, воевавшего в составе батальона, «в обороне у нас были стрелковые подразделения 142-го полка – на левом фланге, курсанты высшего военно-педагогического училища – на правом, и между ними – истребительный батальон. Здесь было 290 бойцов батальона. 82 человека занимали позиции у железнодорожного моста через Волгу, и 120 бойцов охраняли объекты в Заволжье».
Курсы младших лейтенантов (командир подполковник Н. И. Торбецкий) были отправлены обороняться гораздо восточнее, в район Бортниково, а 336-й стрелковый полк (командир майор И. Н. Коновалов) вообще на долгое время «вышел из игры», так как его батальоны направились прикрывать фронт на многие километры южнее Калинина, в район Трояново, Старково, Аксинькино.
Здание Высшего военно-педагогического института (Дом Ворошиловских стрелков) во время обустройства набережной Волги, 1937–1938.
190-й стрелковый (командир капитан Я. П. Снятнов) и 27-й артиллерийский полки дивизии еще находились в пути, и комдив П. С. Телков накануне боев за город, как мог, мотивировал всех своих подчиненных, во что бы то ни стало удерживать железнодорожное полотно и станцию до прихода подкреплений.
В итоге, дивизия заняла полосу обороны, ширина которой составила 30 км, глубина – 1,5–2 км. При такой протяженности полосы тактическая плотность оказалась крайне низкой: 50–60 активных штыков с мизерным количеством орудий и минометов (1–2) на километр фронта.
По поводу оборонительных сооружений на вероятном направлении наступления противника в ЖБД 30-й армии можно отметить лаконичную фразу:
«В инженерном отношении оборона подготовлена не была».
Между тем, частям 5-й стрелковой дивизии и собранным в кратчайшие сроки всевозможным отрядам предстояло сражаться не с кем-нибудь, а с элитным соединением вермахта – 1-й танковой дивизией из состава 41-го моторизованного корпуса. К Калинину уже приближался ее авангард (Vorausabteilung) под командованием майора Франца-Йозефа Экингера (Maj. Franz Jozef Eckinger), включавшая в себя 3-ю танковую роту 1-го батальона 1-го танкового полка, 1-й батальон 113-го моторизованного пехотного полка (на бронетранспортерах), а также артиллерийские подразделения: второй дивизион 73-го артполка и два взвода зениток. Это, конечно, существенно меньше тех «12 тыс. человек, 150 танков и около 160 орудий и минометов», которые долгое время упоминались в отечественной литературе как силы дивизии, одновременно обрушившиеся 13 октября на один советский полк, однако созданному доктором Экингером мобильному стальному кулаку было вполне по силам решать задачи локального уровня. Следуя от Старицы, где находились основные силы дивизии, в направлении Калинина, его группа, судя по записям в дивизионном журнале боевых действий, «нанесла удар по отступающей колонне противника, в ходе продвижения уничтожила противника и захватила свыше 500 автомобилей».[7]
Поздним вечером 12 октября, в 23.10 по берлинскому времени авангард достиг населенного пункта Даниловское (юго-западнее Калинина). Правда, чуть восточнее танкистов и моторизованную пехоту ожидали уже совсем не обозники и тыловики…
Проба сил. Бои на ближних подступах к городу
Первые бои сражения за Калинин начались 13 октября в 09:00. Согласно журналу боевых действий 30-й армии (орфография и пунктуация документов здесь и далее сохранена), «развед. отряд 142 сп завязал бой с передовыми частями противника зап. Даниловское. Противник, введя танки начал теснить перед. отряд, который с боем начал отходить. Подошедшими двумя орудиями ПТО танки были отброшены (так в тексте – Прим. автора.), которые, свернув с шоссе, начали наступать через Опарино на Мигалово».
С обороной аэродрома Мигалово связан примечательный эпизод, отраженный в воспоминаниях П. В. Севастьянова:
«На аэродроме стояли самолеты гражданского воздушного флота, и администрация аэродрома просила нас продержаться немного, чтобы подвезти горючее и поднять машины в воздух. Уже шел бой, когда к самолетам подвезли, наконец, горючее, и летчики с немалым трудом и риском подняли в воздух тяжелые машины. Через несколько минут на взлетное поле уже упали первые вражеские снаряды».
Следует отметить, что на Мигалово базировались далеко не только (и не столько) «мирные» тихоходы ГВФ. По данным журнала боевых действий 6-го истребительного авиакорпуса ПВО «495 иап в составе 5 экипажей на самолетах И-16 перебазировался с аэродрома Мигалово (Калинин) на аэродром Власьево».[8]
Как уже упоминалось, днём раньше, 12 октября, в Клин перелетела базировавшаяся в Мигалово эскадрилья 27-го ИАП.
Волжский мост. Немецкая фотография, осень 1941 года.
Таким образом, советская авиация успела покинуть аэродром до подхода противника, и немцам, судя по всему, достались только неисправные машины. С другой стороны, по воспоминаниям будущего Героя Советского Союза, командира эскадрильи 180-го истребительного авиаполка 46-й смешанной авиадивизии капитана А. Ф. Семенова, в руки к противнику попали ошибочно севшие МиГ-3 и У-2 180-го ИАП, перебазировавшиеся с аэродрома из-под Ржева. Командир полка капитан А. П. Сергеев, пилотировавший МиГ-3, погиб в перестрелке, а члены экипажа У-2 (комиссар полка В. И. Зиновьев и командир эскадрильи В. И. Подмогильный), первоначально ничего не подозревавшие, при появлении солдат противника все-таки смогли скрыться в кустарнике, обильно росшем вокруг аэродрома, и позднее пешком выйти к своим.
Впрочем, несмотря на все трудности, ВВС Красной Армии успели одержать в тот день одну довольно важную победу. Советскими истребителями был сбит связной «Шторх», управлял которым фельдфебель А. Мюллер, а в качестве пассажиров находились начальник штаба 8-го авиакорпуса полковник Рудольф Майстер (Obst. Rudolf Meister) и спешивший к своим частям командир 36-й моторизованной дивизии генерал-лейтенант Отто-Эрнст Оттенбахер (Gen. Lt. OttoErnst Ottenbacher). Оба выжили, но получили тяжелые ожоги, потребовавшие срочной эвакуации в Германию. Вследствие этого, уже через два дня дивизия перешла под командование генерала Ганса Гольника (Gen.d.Inf. Hans Gollnick).
Заместитель командующего западным фронтом генерал-полковник (на фото – еще генерал-лейтенант) Иван Степанович Конев.
Традиционно при описании обороны Калинина принято ссылаться на высокую активность немецкой авиации, бомбившей город и оборонявшиеся войска. Действительно, практически во всех воспоминаниях и документах, касающихся обороны города, есть упоминания о сильных бомбардировках и вызванных ими пожарах. Немецкие наземные войска также чувствовали поддержку коллег из Люфтваффе. Например, в ЖБД 3-й танковой группы за вечер 13 октября есть упоминание о том, что «воздушный корпус еще раз атаковал северный берег Волги в Калинине пикирующими бомбардировщиками».[9]
При этом действия советских бомбардировщиков остаются в тени, что не совсем справедливо. Так, весь день 13 октября ДБ-3Ф 42-го дальнебомбардировочного полка 133-й авиадивизии буквально охотились на колонны снабжения 1-й танковой дивизии, двигавшиеся по шоссе Старица – Калинин.
7
NARA. Т 315. R 26. F. 389.
8
ЦАМО РФ. Ф. 20530. Оп. 1. Д. 21. URL: https://pamyat-naroda.ru/documents/view/?id=131887539.
9
NARA. Т 313. R 231. F. 7496308.