Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 9



Он вернулся на кухню. Часы показывали полночь. Вдруг на память пришел совет старого друга-разведчика: «Не прет – слушай полночь. Полночь подскажет». Он достал из холодильника бутылку водки, налил четверть стакана и начал делать свой любимый бутерброд: белый хлеб, намазанный толстым слоем масла и майонеза, кусок салями, наверх кружок сыра, густо посыпанный перцем. Он опрокинул рюмку и закусил. Через несколько минут наступило давно желанное облегчение. «Схожу к бабке какой-нибудь. Старые аппаратчики всегда гадать ходили, а Сталин с Мессингом вообще не расставался», – подвел он итог своим размышлениям.

Целительница-шаманка по имени Кото совсем не походила на обычную гадалку. Она оказалась канадкой из индейского племени Кри. Кото вышла замуж за российского психолога, с которым познакомилась на конференции по эзотерике и развитию сознания, проходившей в Ванкувере. Вопросы эзотерики давно волновали психолога. При первой же встрече они обнаружили много общего, хотя и жили в разных полушариях Земли. Оба сочли свое интеллектуальное взаимопонимание редкой удачей и решили не расставаться до конца жизни.

Переехав в Россию, шаманка Кото поселилась вместе с супругом и его полусумасшедшей мамашей в двухкомнатной квартире в центре города. В Москве она не скучала, выучила, хоть и с забавными ошибками, русский язык, завела кучу друзей и каждое воскресенье пекла «баник» – хлеб аборигенов, замешанный на воде.

О ее эзотерических талантах, которыми она действительно отличалась с ранних лет, ходили легенды, но она принимала клиентов только по направлению от знакомых. Именно к ней и отправился Вулканов.

Он без труда нашел четырехэтажный дом на Чистопрудном бульваре. В доме не было лифта, и ему пришлось долго подниматься по винтовой лестнице. Добравшись до последнего этажа, он постучал в дверь без номера. Ему открыла смуглая, маленького роста, худенькая женщина.

Ее распущенные волосы доходили до талии. Широкая цветастая юбка почти касалась пола. На ней было ожерелье с маленькими «зеркалами» – медными, отшлифованными до мутного блеска круглыми пластинками. На шее, на длинном кожаном шнурке, висело еще одно круглое мутное зеркальце из шлифованного нефрита, побольше размером. На ее запястьях позванивали серебряные браслеты.

По сравнению с ней Вулканов казался гигантом. Он бы ни за что не назвал ее красивой, но она отличалось какой-то удивительной экзотической внешностью: темные глаза в пол-лица, высокие скулы, крупный рот и смуглое лицо без единой морщинки. Она улыбнулась и жестом пригласила его проходить.

– Ты пешком пришел, – утвердительно сказала она.

– Ну да, – сознался Вулканов, который действительно пришел своим ходом, в первый раз за много лет отказавшись от машины. Уж больно был день хорош, и он решил пройтись и освежиться после вчерашнего вечера, когда он хлебнул, мягко говоря, лишнего.

– А как вы догадались?

Она пожала плечами и улыбнулась. Заявление ее сразу же вызвало у Вулканова подозрение. Но он понимал, что она не могла знать заранее, каким способом он к ней прибудет. Он даже сам не знал, что пойдет пешком, решение прогуляться пришло в последнюю минуту, когда он закрывал дверь своей квартиры.

В большой комнате царил полумрак. На столике, накрытом лиловой, с разводами, скатертью, мерцали свечи, стеклянный шар покоился на серебряном блюдце. Рядом возвышалась горка из серых камешков. Вулканов как-то сник, сжался и неудобно сел на низкий стул.

– Сначала я вызову духов, а потом попрошу их совета, – тихо сказала Кото и что-то забормотала, перекладывая камешки с места на место.

Вулканов увидел, как шар вдруг ожил и начал медленно вращаться против часовой стрелки. Задрожал огонь свечей, и через комнату без единого окна пронесся легкий ветерок. В углу, позади деревянной статуи индейца, послышались шаги кого-то невидимого. У Вулканова взмокли ладони и перехватило дыхание.

Кото протянула ему белый плоский камешек с выгравированным черным вороном, Вулканов машинально зажал его в кулаке. Затем она быстро закружилась и упала на колени. Он услышал гортанный хриплый клекот, исходящий из горла шаманки. Она дотронулась до нефритового зеркальца и закрутила его до конца вокруг шнурка, а потом отпустила.

– Спирит, спирит, – зашептала женщина, – посети нас, великий дух, скажи нам правду, укажи нам путь.

Низко нагнув голову, она закружилась в танце, повторяя заклинание и воздевая руки. Ее черные волосы касались пола. Тихий звон браслетов перемешивался со звуком ее мягких, кошачьих прыжков.

– Авуя… ая… ааа… яяа, – затянула она низким, вдруг мужским голосом, повторяя заклинание. – Аяя… ханная… ямахай… ваяя… ый… ыййй… яхаа….

Раскинувшись на полу, она поведала Вулканову:



– Храни ворона, ворон тебя защитит от недругов. Судьба твоя – выбор. Выбор – сила, брось людей, которые забирают силу. Вижу любовь больную и испытание. Выдержишь испытание – спасет тебя любовь. Удержи любовь, сохрани честь…

Шаманка перестала кружиться и, не открывая глаз, долго лежала на полу, как бы приходя в себя. Вулканов все это время сидел не шевелясь. Наконец, она поднялась, и он тоже неловко встал. Стеклянный шар остановился, свечи вдруг потухли. Вулканов, никогда до этого не слышавший камлания шаманов, испытал странное ощущение: ему казалось, что воздух в комнате сгустился и завис над его головой, а пространство вокруг как бы сузилось. На минуту ему стало не по себе, но он убрал камешек с вороном в боковой карман пиджака, пробурчал «спасибо», положил деньги на столик и быстро вышел из комнаты.

«Сохрани силу, легко сказать! – беззвучно повторял он, приходя в себя от встречи с шаманкой Кото. – До чего дошел, крещеный, а к шаманке поперся. Теперь и Бог покарает, и шаманы». Он быстро шел по улице в расстегнутом плаще, сжимая плоский камушек в кулаке.

Стоял март, в воздухе пахло мимозами и весной. Хотелось сесть на самолет и улететь куда-нибудь на Чукотку, потеряться в тундре и заснуть там, на ледяной земле, широко разбросав руки под низкими голубыми небесами. Но надо было возвращаться на работу. Приподняв воротник плаща, он заспешил к желтому трехэтажному особняку в одном из переулков центра Москвы, где и располагался Отдел особого назначения.

В кабинете его уже поджидал коллега Конев. Вулканов угрюмо повесил плащ и сел за стол. Они обменялись молчаливыми взглядами и, выждав вежливую паузу, Конев начал нарочито ядовитым голосом:

– Валентин Александрыч, как я уже пытался донести до вас на прошлой неделе…

– Жор, – угрюмо перебил Вулканов, – ближе к телу.

– Тело исчезло, Валюш.

Вулканов не проявил никаких эмоций. Он давно привык к плохим новостям, со временем они перестали производить на него должное впечатление. Он продолжал слушать.

– Вот, посмотри.

Конев передал распечатку фотографии: просторная комната, огромное окно смотрит на океан, все перевернуто вверх дном.

– Картинка что надо, кровь?

– Вроде, нет.

– То-то и оно, что «вроде». Без экспертизы нечего возбуждаться.

– У нас все есть из их полицейского отделения.

– Я тебя умоляю, Жор, пока наши люди не прощупают каждый сантиметр, я даже слушать не стану.

– Хозяин – барин, – развел руками Конев.

Он знал, что возражать было бесполезно и что Вулканов последует своему собственному решению, а не его совету. Поэтому Вулканов и был хозяином Отдела особого назначения, а он его заместителем. На них также давило их начальство, а на тех – Интерпол. Сотрудничество, кооперация – все это хорошо при подписании договоров, а как насчет обыкновенной бюрократии? Беспросветной, бесконечной бюрократии, в результате которой ломались души и карьеры, терялись время и усилия. Расследование пока еще ни к чему существенному не привело, и докладывать на этом этапе было положительно нечего, а надо было.