Ангел на каникулах

– Это мой просчет, согласен! Надо было сказать Мартину, что ты несколько того… Но я ведь спешил к тебе и был уверен, что за то короткое время, пока вы с Мартином будете вместе, ничего не произойдет. Как же я ошибся… Но что теперь сделаешь? – вздохнул Виталий Николаевич. – Хотя о чем это я? Ты сейчас же мне расскажешь, что все это значит? Почему за тобой гоняются наемные убийцы? Или, может, я о многом прошу? – съехидничал Виталий Николаевич.

– Я расскажу все, что знаю, – ответила Яна и подробно поведала следователю о том, как они с Асей объелись клубники и оказались в морге, как туда же пришел Слава и рассказал о подозрительной смерти старика, чье тело попало к нему на экспертизу. При этом Цветкова старалась не обращать внимание на Виталия Николаевича, выражение лица которого менялось ежесекундно.

– И он отдал твоему «лечащему врачу патологоанатому» трупный материал на экспертизу? – наконец не смог смолчать Виталий Николаевич.

– Именно так! – подтвердила Цветкова, делая вид, что не замечает его сарказма. – Утром мы с Асей ушли, я по просьбе Олега прихватила пакет с собой, потому что в морг вот-вот должна была нагрянуть проверка, а когда вечером вернулась… узнала, что на месте морга – пепелище, а патологоанатом в реанимации. И тогда я подумала, что надо этот… трупный материал, как ты выразился, вернуть Славе. Вот я и позвонила тебе с просьбой найти его. Не могу же я больше держать это у себя! Да и потом, вдруг что-нибудь испортится и тогда не докажешь, что старика отравили.

– А ты уверена, что его отравили? – спросил Виталий Николаевич.

– Не знаю! Но, по-моему, это вполне реально, особенно в свете последних событий. Славу застрелили, и вскоре на меня было совершено нападение, а ведь нас ничего не связывало, кроме материала, по которому можно доказать, что старик был убит.

– Я тебе больше скажу, Петрова застрелили из того самого пистолета, который обнаружили у убитого Мартином бандита. Эти двое убили судмедэксперта и поехали по тебе.

По спине Яны пробежал холодок. Впервые за все время она начала понимать опасность, которая ей грозила.

– Где пакет? – спросил следователь.

– Какой?

– Цветкова, не тормози. С трупным материалом!

– В морозильнике, – ответила Яна и добавила: – Красный, в цветочек.

Виталий Николаевич хмыкнул и направился на кухню.

– Я его заберу, если ты не возражаешь. У нас тоже есть судмедэксперты, – продолжал язвить Лебедев.

– Я буду только рада избавиться от него.

– Эх, Цветкова, Цветкова… Вечно ты во что-то вляпываешься, – покачал головой Виталий Николаевич.

– Да я-то тут при чем? Может, это в полиции замяли убийство старика наследничками.

– В таких случаях обращаются в отдел внутренних расследований.

– Вот Слава и хотел обратиться! Только надо же было иметь на руках хоть какие-то доказательства.

– И эта женщина еще пытается убедить меня, что она ни при чем. Начнем с того, что нормальные люди где лечатся? – спросил следователь и сам же ответил: – Правильно, в больницах! А ты куда обратилась? В морг! Представляю, какими глазами на тебя посмотрят в суде, когда ты будешь выступать в качестве свидетеля.

– У меня там знакомый врач работает, я что, виновата? Он такой специалист, каких еще поискать надо!

– Цветкова, да разве я тебя в чем обвиняю?! Заболела – в морг! Человек тебе жизнь спас – хрясь его лампой по голове! Нужно трупный материал убрать на хранение – зачем искать место в больнице? Вот же Яна Цветкова, она все сделает.

– Чувствую в твоей речи подвох, – прищурилась Цветкова.

– Да ладно! – махнул рукой Виталий Николаевич. – Собирайся, мы уходим.

– Куда? Зачем? – спросила Яна.

– А ты не понимаешь? Если на вас с Петровым напали из-за останков этого старика… Кстати, как его зовут, не знаешь?

– Знаю. Болотников Дмитрий Павлович.

– Ну кто бы сомневался… – покачал головой следователь. – Так вот, надо разговорить оставшегося в живых киллера, узнать, кто заказчик. На это нужно время. А тебе пока грозит смертельная опасность.

– Мне? – распахнула глаза Яна.

– Один раз тебя уже попытались убить. Кто им помешает повторить попытку? – спросил Виталий Николаевич.

– Хорошо, что я отправила сына и Агриппину Павловну отдыхать.

– Пора и о себе подумать. Поехали! – Виталий Николаевич хлопнул широким ладонями по коленям, и Яна обратила внимание на его плохо отглаженные брюки.

Глава 6

– Это что за заведение за колючей проволокой? Психушка, что ли? – Яна крутила головой во все стороны.

– Вот-вот. А в психушке у тебя нет знакомых лечащих врачей? Сейчас бы пригодились, – покосился на нее Виталий Николаевич. – Это ведомственная больница для сотрудников. Охраняемая. Подожди меня, я ненадолго отлучусь.

Вернулся Виталий Николаевич чернее тучи.

– Что? Умер твой Мартин? – ахнула Яна.

– Типун тебе на язык! Уперся как баран, и всё. Травма зафиксирована, кто ее нанес, записано, а Мартин обладает особым статусом неприкосновенности. Посадить он тебя хочет лет на пять. Чтобы сбить спесь и чтобы другим неповадно было.

Яна внимательно его выслушала.

– Виталий, ты серьезно? Пять лет за один удар по этой кудрявой башке?

– Средний ущерб здоровью. А потом, если честно, ты и убить его могла. Повезло еще.

– А если я попрошу прощения? – спросила Яна.

– Попробуй, конечно. Я просил по-дружески, но все зря, – расстроенно произнес Виталий Николаевич. – И вообще, Мартин сказал, что не тебя надо спасать, а от тебя. Он в палате номер восемь.

Яна сделала несколько неуверенных шагов по больничному линолеуму и робко постучала в дверь восьмой палаты.

– Если симпатичная медсестричка, то заходи! – раздался знакомый наглый голос.

Яна вошла в палату и в нерешительности остановилась у порога. Мартин уставился на нее.

– А-а, это ты. Точь-в-точь костлявая смерть. Не хватает только косы.

У Яны мгновенно пропало желание извиняться.

– Что-то ты не похож на смертельно больного, – хмуро посмотрела она на мужчину.

Мартин в модных рваных джинсах и клетчатой рубашке сидел на подоконнике, мощной фигурой загораживая фактически всё окно, и курил в форточку. В одну руку была воткнута капельница.

– Дверь плотнее закрой, – скомандовал он. – Что мнёшься, как ходоки у Ленина? Зачем пришла?

– Чтобы ты забрал заявление о нанесении тебе мной тяжких, тяжелых или, там, среднетяжелых… – замямлила Яна, отмечая, какой у Мартина ироничный взгляд. А морщинки в уголках глаз выдавали то, что этот человек часто улыбался.

– С чего это мне его забирать? – усмехнулся он. – Чтобы ты еще кого-нибудь прибила? Хорошо еще, моя голова крепкая. Между прочим, три шва.

– Извини. У меня ребенок.

– Отец-то есть у ребенка? – совершенно серьезно спросил Мартин.

– Есть.

– Вместе живете?

– Мы в разводе.

– Почему-то я не удивлен. Ну, так и что? Ребенок поживет с отцом, пока ты посидишь, подумаешь о жизни, – улыбнулся он.

– Как ты так можешь! – ахнула Яна, не понимая, чему тут можно улыбаться. – Я же извинилась. Могу компенсацию предложить. Небольшую, правда, но могу.

– Попросишь у бывшего мужа? – спросил Мартин.

– Я сама зарабатываю! – вспыхнула Яна.

– Позволь узнать. Модельный бизнес?

– Стоматология, – ответила Цветкова. – Я врач-стоматолог. Могу полечить тебя совершенно бесплатно у себя в клинике, – предложила она, делая еще один шаг к примирению.

– Зубы ты мне не выбила, слава богу, – и Мартин сверкнул белозубой улыбкой. – У меня с ними все в порядке. Тебе бы, Яна, травматологом работать. Проломила голову – зашила, сломала ногу – наложила гипс.

– Я разберусь, чем мне заниматься, если не буду в тюрьме шить одежду.

– А ты умеешь шить? – спросил Мартин.

– Нет, – повесила голову Яна.

– Так вот и научишься! – рассмеялся он. – Ладно. Значит, в тюрьму ты не хочешь?

– Нет, – честно ответила Цветкова.