Говорящие Со Зверями

За спиной командующего пестрели богато украшенные мундиры и колеты свитских, а солнечные лучи, бьющие в окно, играли на золотых позументах и доспехах охраны… кстати, в толпе мелькнули и знакомые лица, оба Готвинга присутствовали здесь. Дед кисло улыбался со скучающим видом, внук держался за спиной старшего родича и смотрел в пол.

— Полковник, мне необходимы преступники из местных, — хорошо поставленным голосом произнес Истригс, выговаривая каждое слово четко и раздельно. — Как минимум, один. Лучше два. Найдутся у вас такие?

Фердинус сипло откашлялся, прочищая горло.

— Так точно, ваше превосходительство, — выдавил он из себя. — Имеются фальшивомонетчики, несостоятельные должники… есть и налетчик, из этих, с окраины, из любителей дурмана… задержан во время нападения на прибывших из Эверона граждан. С поличным!

— С поличным, надо же, — с оттенком пренебрежения повторил генерал. — Прекрасно, полковник, вы нечасто радуете нас успехами. Я хочу посмотреть на этих злодеев.

— Я только что слышал об этой истории, — подсказал Истригсу один из адъютантов. — Приезжие, которые подверглись нападению, сами и поймали грабителя. Так что полиция здесь не при чем.

Похоже, между военными и полицейскими существовало некоторое соперничество. Офицерик был рад подколоть толстого полковника Фердинуса.

— Именно так, с позволения вашей милости, — вставил Квестин, воспользовавшись удачным моментом. — Мы с племянницей схватили одного из пятерых напавших на нас грабителей. Остальным, увы, удалось сбежать.

Точеное лицо Истригса обратилось к нему:

— Вот как, сударь! До сих пор на этой войне свершилось слишком мало подвигов. Тем ценнее ваш успех. Поздравляю.

— Это моя работа, ваша милость, я детектив. Эдуард Квестин, к вашим услугам. А прежде, чем заняться частным сыском, тридцать лет прослужил в Эверонской страже. Большой опыт, ваша милость, — скромно заметил Квестин.

— Славно, славно, — без всякого выражения произнес лорд, скользя равнодушным взглядом по мятому сюртуку сыщика.

Потом взгляд сполз с бывшего префекта на спутницу, и генерал Истригс уставился на нее. Он молчал, а в глазах заиграли жаркие искры. Дженни почувствовала, что щеки наливаются румянцем, а пальцы сами собой тянутся к пуговке, расстегнутой там, где это не вполне допускается приличиями… Ей сразу стало неловко за все скопом: и за эти пуговки, и за мятые бриджи, исчерченные пропыленными складками, и за слишком коротко подстриженные волосы, которые были, разумеется, в жутком состоянии… за все-все-все, что в ее облике не соответствовало понятиям благонравия. Обычно Дженни не вспоминала обо всякой подобной ерунде, но сейчас, именно сейчас, под взглядом Повелителя Огня…

И главное, даже не можешь попенять себе: мол, попалась на глаза господину главнокомандующему, и, как назло, в непрезентабельном виде. Вид у Дженни всегда был такой! Когда ни попадись на глаза прекрасному лорду Истригсу — всегда было бы то же самое…

— Племянница, вы сказали? — промолвил лорд Сертиас. — Это интересно. Сударыня, вы не пострадали в стычке?

— Миссис Дженнифер моя дальняя родственница, которую я обычно именую племянницей, просто для краткости, чтобы не уточнять степень родства, — Квестин сделал шаг вперед, чтобы заслонить Дженни от жаркого взгляда Повелителя Огня. Он уже встревожился. — В настоящий момент она исполняет обязанности моего секретаря и сопровождает в поездке.

— Вы меня заинтересовали своей историей, — все так же ровно произнес Сертиас, не сводя взгляда с Дженни, — прошу вас, сопровождайте меня. Позже я хотел бы поговорить. Но сейчас — дела! Полковник, выведите ваших арестантов во двор, я хочу взглянуть на них.

Квестину с Дженни пришлось пристроиться в хвост раззолоченной и бряцавшей оружием толпы, сопровождавшей главнокомандующего. Дженни торопливо застегивала злополучные пуговки, а Квестин шептал ей на ухо, что ничего скверного он о лорде Истригсе-младшем не слыхал, но все равно следует быть настороже.

Двор представлял собой квадрат растрескавшейся от жары земли, обильно засыпанный вездесущей пылью. Сейчас там поспешно выстраивались солдаты военной полиции, отправленные сюда полковником. Они старались выглядеть браво, но, в сравнении с рослыми мощными воинами из личной охраны лорда, смотрелись довольно-таки жалко. Еще более жалкими оказались арестанты — их пред огненные очи генерала вывели тюремщики.

Полковник без надобности суетился рядом и покрикивал на свое оборванное стадо. Среди арестантов шагал, гремя кандалами, и вчерашний налетчик. Такой же безучастный и безмолвный, как ночью, когда пытался стянуть саквояж Дженни. Тощий, как скелет, и такой же молчаливый, загорелый и пропыленный мужчина неопределенного возраста. На лбу его красовалась громадная ссадина, оставленная окованным углом саквояжа. Остальные выглядели немногим лучше, такие же оборванцы, но этот хотя бы не сутулился.

Кандальников выстроили в некое подобие шеренги, и генерал прошелся перед ними, быстро разглядывая каждого. Налетчик понравился ему больше остальных, перед ним Истригс несколько задержался. Закончив осмотр, велел полковнику:

— Уводите.

Когда звон кандалов стих, Истригс велел:

— Этого, с отметиной на лбу, я забираю. Остальные не смотрятся.

— А куда его? — само собой вырвалось у Дженни.

— Увидите, сударыня, — ответил генерал, — вы ведь не откажетесь проехаться со мной? Вместе с дядей, разумеется.

Слова его были любезны, и он по-прежнему то и дело пялился на Дженни, однако тон Истригса оставался совершенно равнодушным. Оставалось лишь теряться в догадках, что означает это приглашение? Дженни растерянно пролепетала несколько слов в знак согласия… и вскоре уже ехала в коляске с Квестином и двумя адъютантами. Коляска оказалась в середине кортежа, во главе которого верхом гарцевал сам главнокомандующий. Что было делать детективам? Помалкивать и ждать развития событий.

Солнце припекало, ушибленное плечо снова разболелось от тряски на ухабистых улицах… и от стремительного поворота событий кружилась голова.

Опомнилась Дженни только на площади, где многочисленная свита лорда спешилась, а несколько десятков солдат, держа поперек груди алебарды, теснили гомонящую толпу в сторону — к рядам рыночных лотков. Дженни только глазами хлопала — что это такое происходит? А вот Квестин, похоже, начал догадываться.

— Не смотри, — велел он.

— Куда не смотреть?

Мимо них двое рослых солдат протащили арестанта. Тот оставался по-прежнему молчаливым и безучастным ко всему, что с ним происходило. Не изменился в лице и не произнес ни слова, даже когда его подволокли к виселице, которая торчала посередине рыночной площади. Сперва Дженни ее не заметила, потому что зловещее сооружение оказалось как раз с той стороны, откуда вовсю светило жаркое южное солнце. Свет был такой слепящий, что Дженни лишь теперь обратила внимание на это украшение рыночной площади славного города Абадох.

Офицер, взойдя на эшафот, зычным голосом объявил, что сейчас заслуженную кару понесет злодей, шпион Погонщиков Ветра, один из той банды, что нападала по ночам на солдат и офицеров Эверона. Квестин крепко взял Дженни за плечи и заставил отвернуться.

— Осторожней, — буркнула она, вырываясь из хватки «дядюшки» и потирая больное место.

Если бы казнили того урода, который огрел ее дубинкой, в этом было бы хоть какое-то подобие справедливости, потому что зверски больно до сих пор… но этот-то безмолвный человек — за что поплатился? За так и не украденный саквояж. Дженни и не стала смотреть, как казненный качается в петле. Солнце слепило с той сторону… и вообще…

— Дело сделано, — произнес своим металлически-четким голосом лорд Истригс-младший, вдруг оказавшийся совсем рядом с детективами. — Теперь снова попрошу вас сопровождать меня.

Дженни, как всегда не сдержавшись, ляпнула:

— Нельзя казнить без суда и приговора! Беззаконие!

Хорошо, что это прозвучало негромко и услышали лишь несколько человек из свиты генерала. Но Истригс не рассердился, а спокойно объяснил: