Страница 9 из 15
Ну, просто по-хорошему уже пора.
Однако мы смеялись. Не пили много и наркотой не баловались, все в меру, но повеселиться и поговорить на разные темы никто не мешал — под настроение. Так что мы просто растворились посреди этого моря, затерялись в ночном городе и разошлись уже во второй половине ночи. Помню, что дома кое-как залез в душ, потом кликнул выключателем и укутался в родимое одеяло. День удался, можно сказать.
И вот тогда на меня накатило. Тот сон был переполнен неясными образами, неразборчивыми голосами, обрывками мелодий и клочками изображений, в общем, полная неразбериха, но одно я запомнил явственно, отчетливо: ощущение приближающейся опасности.
Режущее, отрезвляющее, пробирающее.
Это видение было вовсе не случайным, оно несло в себе отчетливый посыл. Подсказывало, что в скором времени произойдет что-то совсем страшное. Если этому не помешать. Я как бы соприкоснулся с высшими материями и ухитрился заглянуть в будущее. Точнее, мне позволили заглянуть. Но не прямо, а через подсознание; и хотя я толком ничего не разобрал, сделалось очень, очень страшно, прямо леденящая жуть меня заполонила.
Неудивительно. Я там был абсолютно беззащитен и не мог ничему помешать.
Давно ко мне не приходили такие сны, из-за которых следующим вечером боишься ложиться спать. Разве что в детстве случалось, когда тайком насмотришься фильмов ужасов. Но в этот раз произошло нечто гораздо, намного ужаснее, я узрел истинный кошмар, невероятный… Должно было случиться катастрофическое событие, неминуемое, и ничего светлого в грядущем не ощущалось, сплошной мрак.
Однако еще кое-что произошло. В момент пробуждения у меня в мыслях сформулировалось безапелляционное, четко очерченное убеждение в том, что я способен надвигающийся ужас предотвратить. Я, именно я. Более того — противодействие грядущему мраку должно стать миссией, придающей смысл моей жизни.
Сон и убежденность пришли откуда-то оттуда, где все зарождалось, где таилась забытая опасность, которая теперь дала о себе знать. Что-то запредельное, напрочь вырывающееся за рамки моего субъективного привычного мира. Угроза извне, которая не только меня одного затронет, но и может в корне изменить «планировку» мироздания, в котором я живу, раздавить реальность в тонкий блин.
Да, исполненные тревожным предвестием видения породили твердую уверенность, что страшному суждено произойти, и лишь мизерный, формальный шанс оставался, что удастся избежать этого…
Светопреставления. Да, самого настоящего апокалипсиса всеобщего масштаба, тотальной чумы, поражающей многообразные среды обитания. Того, что убивает без разбору все и вся.
Почему-то именно я выхватил тень информации об этом оттуда, из запределья, и стал как бы посланником того, что передало предупреждение.
Тем избранным, кому из колоды судьбы выпала карта с начертанной участью — бороться.
Может быть, со мной такое стряслось, потому что я словно бы с самого начала осознанного существования готовился к чему-то подобному?.. Воевать предстояло не на стороне небытия, а против него. К этому я и стремился с того момента, когда впервые испытал желание лечить людей, препятствовать смерти. Не позволять тьме гасить свет жизни.
Потом, когда я поуспокоился, то обдумал предупреждение.
Пришел к выводу, что информацию получил не от Света, условно говоря, а от какой-то другой, промежуточной силы. Чего-то уравновешивающего, позволяющего сосуществовать. Тьма стремилась воцариться и нарушить хрупкий баланс, и тогда наш мир просто исчез бы. Просто не сможет быть на таких условиях.
Оттеснить Тьму, отсрочить конец света, а значит, гибель Человечества… способен ли один-единственный человек?!
Да уж, не думал не гадал, что окажусь центральным персонажем супергеройского сюжета…
Хотя не обязательно один. Я пока знаю слишком мало, чтобы монополизировать героическую миссию. Ответы на этот вопрос, как и на многие другие, предстоит узнать.
Надеюсь, узнаю. Чуть ли не единственное, в чем не сомневаюсь, это в реальности пункта назначения. В моей памяти откуда ни возьмись наяву возникла цель, и даже приложилось к ней что-то вроде инструкции по прохождению маршрута.
Голос, который звучал перед самым пробуждением, был разборчив и отчетлив в отличие от других.
«Запомни, ты способен помешать. Если преодолеешь страх, не побоишься отправиться в путь. Чтобы силы смерти не победили, необходимо не пожалеть отдать жизнь. Ты — сможешь?..»
И я бы с легким сердцем счел всю эту приснившуюся жуть бредовым кошмаром, взбурлившим в мозгах из-за того, что накануне перебрал морковного пива или всего, что было за ним… если бы не это вот взявшее меня на слабо напутствие и знание о конкретном пункте назначения.
Минут через десять после того, как я проснулся, позвонил Марлин.
Эти минуты я ошалело переваривал вынесенное из сна.
Лучи солнца уже проливались в окно, озаряя комнату, и не хотелось разлеплять веки, окончательно возвращаться в бренное бытие.
А терминал все трезвонил, оглашая комнату сигналами вызова… Этот Марлин такой Марлин! Всегда до упора ждет, до крайнего гудка, до сообщения: «Вызываемый абонент не отвечает». Тот еще зануда принципиальный, и хотя вслух об этом не говорил, но хорошо знавшие его люди понимали, что основной принцип Марлина: никогда не сдаваться.
Позаимствовать бы мне сейчас у него твердейшей уверенности в собственной правоте.
Щурясь и зевая, я кое-как сполз с постели, подбрел к дивану, на который бросил одежду, добыл из складок мой «персональник», который на ночь снимаю с руки. Соединился и выдавил хриплое «алло-о-о», незаменимое еще с той самой поры, когда вообще изобрели голосовую коммуникацию.
— С днем рождения!!! — гаркнул по ту сторону канала связи Марлин.
В первый момент я не смог сообразить, к чему это громогласное поздравление. Но уже во второй меня будто током шандарахнуло. Я встрепенулся, широко распахнул глаза, мысленно возопил: «Какой сегодня день?!» и параллельно вслух исторгнул:
— Что-о?!
— С днюхой, говорю, бродяга! Счастлив будь, здоров, да чтобы по жизни брошенные кубики правильное число выдавали и шарик в загаданную лунку на рулетке ложился, короче, удача чтоб не отворачивалась от тебя! Просыпайся давай, соня!..
— Забыл совсем… — покрутил я головой. — Спасибо, Марлин.
— Подъезжай ко мне, — зазвал старый друган, — посидим, коньячку примем! Без девочек, конечно, но, думаю, скучать не придется. С глазу на глаз, так сказать, в суровом мужском кругу. Или занят? А то, кажись, суббота, тебе на работу сегодня не…
— Без базара, буду, — ответил я, — через час примерно, я только глаза продрал, — констатировал я, и вслед за этим поневоле вырвалось: — Всю ночь какая-то муть сни…
— Конечно, жду! — перебил собеседник, будто нарочно пресекая мою случайную попытку разгласить эксклюзивное знание, то ли бред, то ли откровение свыше, поди разберись. — Только, если не возражаешь, я пока без тебя пригублю немного. Не терпится этого многозвездочного красавца откупорить…
— Без проблем, Серега, только не наберись до моего приезда…
— Ты ж меня знаешь, дружище!
С этими словами Марлин отключился.
«Хорошо хоть, беседа происходила без видеорежима, и тезка не видел мою физиономию!» — обоснованно подумалось.
Это я вошел в ванную и посмотрелся в зеркало. Под глазами неслабые мешки, лицо серое. Как будто всю ночь ящики грузил. Да уж, действительно какой-то удушливый мрак привиделся… Я встряхнул головой и сунул голову под струю холодной воды. Ничего, пройдет.
Новый день, новая жизнь, в которой не место глупым ночным страхам. И мысленно самому себе адресовал:
«Поздравляю, однако. На целый год укоротилась твоя дорога к смерти…»
Завтракать не было ни желания, ни острой необходимости, хотя как врач я себе не рекомендовал бы отказываться от утреннего приема пищи.
Вообще я уже несколько лет не праздновал днюху. Не видел особого смысла торжествовать. Это в детстве хотелось поскорей вырасти, а со временем начал понимать, что взрослая жизнь — еще не повод для радости.