Огненный лис

— Это как же?

— Как угодно! Вот бумага, вот ручка. Хочешь, пиши, что нашел их где-нибудь. И, как положено добропорядочному гражданину, сдаешь добровольно в руки доблестной рабоче-крестьянской милиции. То есть, в мои руки, — Круг почесал затылок и добавил:

— Напишешь бумагу, принесешь оружие — и все, гуляй, Вася!

— А какие гарантии?

— Никаких. Только мое честное слово. Слово, так сказать, офицера.

Левшов немного подумал, взял ручку и корявым, неразборчивым почерком написал все, что требовалось. Подпись внизу он тоже постарался сделать не похожей на свою.

— Ну, что же, сойдет и так, — удовлетворенно кивнул Круг. — Тащи теперь!

— Нет уж, сам тащи.

— Ну, парень, ты вообще! Оборзел в конец, что ли?

Некоторое время мужчины сверлили друг друга недобрыми взглядами. Потом Круг решил не загонять ситуацию в тупик и сменил гнев на милость:

— Ладно. Пойдем, покажешь, где они у тебя.

Отдел по борьбе с организованной преступностью занимал обычную трехкомнатную квартиру в угловом доме номер четыре по улице Ленина. Спустившись со второго этажа по грязной лестнице, Левшов и Круг вышли на улицу. Сделав несколько шагов, они остановились рядом с автомашиной Виктора, по-сиротски приткнувшуюся прямо напротив дверей.

Погода не задалась. Накрапывал дождик. Вокруг было пустынно, шелестели листвой тополя, и каштаны обреченно роняли на землю скопившуюся в кронах влагу.

Виктор без колебаний раскрыл багажник и ткнул пальцем в его темное чрево:

— Забирай, начальник.

— Ну, ты действительно дурак! — Искренне удивился Круг. — Разъезжаешь по городу с целым арсеналом в машине… ещё бы миномет туда запихнул!

— Вы обещали не трогать моих ребят, — напомнил Виктор.

— Да, конечно, — как бы между делом кивнул Сергей Иванович. Сноровисто подхватив под мышку сверток с обрезами, он повернулся и, насвистывая какую-то сумбурную мелодию, пошел обратно, в парадную.

— Сам ты дурак, — процедил сквозь зубы Виктор. Устало вздохнул и полез за руль.

За последние час-два он вымотался почти до предела и теперь чувствовал себя, как выжатый лимон. Мотор машины приветливо взвыл, часто замигал «поворотник»… Еще мгновение, и Левшов тронул бы автомобиль с места, но внезапно взгляд его вцепился в двух модно одетых, молодых мужчин, которые вылезали из припаркованного напротив «фольксвагена».

Для одного дня это было уже чересчур: Александр Губченко, больше известный, как Шурэн, а рядом с ним — собственной персоной… Тимур Курьев по прозвищу Куря! С озабоченным видом, быстро и по-деловому пересекли они проезжую часть, притоптали нежную травку газона подошвами дорогих туфель, и остановились напротив Виктора.

Левшов вздохнул, приоткрыл дверцу своего автомобиля и заглушил двигатель.

— Ну, здравствуй! Так вот ты где загораешь, Циркач… — с нескрываемой иронией поприветствовал Виктора Шурэн. — А мы тебя искали, искали… И в кабаках во всех, и в бильярдной. Даже за город смотались. Там, кстати, твои орлы от скуки уже засохли. Тебя поджидают. Набились в Гарпушин «Прогресс», как кильки в банку. Спрашиваю: куда собрались? А они молчат, как проклятые.

— На Змеиный остров идем, — довольно сдержанно ответил Виктор. — Ты же, вроде, сам просил недавно, чтобы проверили?

— А сюда, что? — Шурэн кивнул на милицейские окна. — Заглянул для уточнения маршрута?

— Ну, а как же! — Огрызнулся Виктор. — Наверное, лучше меня знаешь: ментам угодить — святое дело… Кого сдал по мелочи, на кого просто так, впрок «настучал» — глядишь, самому дышать легче станет.

Левшов выщелкнул из пачки сигарету, закурил и перевел взгляд на Курьева, которого до этого демонстративно не замечал. Тот не выдержал отвернулся.

— Какими судьбами? Предъявлять за прошлое приехал?

— А ты как думаешь? — Справился с собой Тимур. — Не ожидал ведь?

— Ожидал. Но не так скоро. Никак не думал, что большие «папы» решат тебя опять ко мне приставить.

— Они-то как раз не при чем, — заверил Курьев. — Они теперь вообще не при чем. Ушли, как говорится, в архив.

— Не понял.

— А чего тут не понять? Пиф-паф — и в ящик.

— Ты чего пургу метешь? — Усомнился Виктор. — В какой ещё ящик? Оба сразу?

— Факт. Оба, сразу. Вон, и Шурэн может подтвердить. Он только что из Питера, прямо с похорон.

— Почему не предупредил? — Виктор посмотрел в глаза Шурэну. — Уехал, и ни гу-гу…

— Считаешь, я отчитываться должен? Значит, так надо было.

— Интересно… А с «травой» теперь как?

— Как и прежде, — вмешался Курьев. — Все остается в силе. Шустри нормально — и долю свою получишь. Сполна.

— От тебя, что ли?

— Допустим.

— Понятно…

— И деньги верни, — напомнил Курьев. — А то ведь, могу и посчитаться. И с тобой, и с бабой твоей паровозной, которая в Питере… Прикрывать тебя более некому.

— Слышь, ты… ты чего? При чем тут Даша-то? — Дернулся Виктор. — Это же наши с тобой разборки!

— Посмотрим, — пожал плечами Курьев и, будто потеряв к собеседнику интерес, пошел прочь. Вслед за ним, с подчеркнуто отстраненным видом, зашагал Шурэн.

«Позвонить. Позвонить Даше, срочно, — повторял про себя Виктор, садясь в машину и запуская двигатель. — Позвонить…»

Автомобиль плавно оттолкнулся от бордюра и взял разгон.

«Как же я забыл-то о ней? — Думал Виктор, выруливая к переговорному пункту. — Уже месяц, кажется… Целый месяц прошел. Даже больше!»

В прохладном помещении было безлюдно и тихо — цены на междугородние звонки кусались, а переговоры со странами СНГ — тем более. Что ни день, то повышение тарифов: вчера рубль за минуту, сегодня рубль за секунду.

— Девушка, с Питером соедините, — попросил Левшов.

— Какой номер?

Виктор назвал, по памяти.

— Четвертая кабина.

— Спасибо… — резко захлопнулась за спиной дверь, в телефонной трубке послышались длинные гудки:

— Ну, давай же, ответь!

— Номер не отвечает, — крикнула зачем-то со своего места телефонистка.

— А вы ещё раз наберите. Ну, пожалуйста!

Вновь ожидание. Длинные, очень длинные гудки: один, второй, третий…

— Я вас слушаю?

— Дашулька! Дашулька, это я, Виктор!

— Чего тебе? — Неожиданно резко отреагировала девушка.

— Дашуль, я из Светловодска! Ну, прости. Слышишь? Замотался совсем. Заработался, как последний… Но я не забыл! Честное слово, не забыл!

— А я забыла.

— Дашенька, не вешай трубку! Пожалуйста, выслушай…

— Хорошо. Говори.

Виктор смешался. Сказать хотелось о многом и сразу, но слова… те главные слова, которые он берег только для нее, выскочили куда-то из головы и ни за что не хотели возвращаться.

— Ты почему так долго трубку не брала?

— Спала.

— День ведь на дворе?

— Ну и что?

— Да так…

— Все?

— Нет-нет! — Виктор стряхнул ладонью пот со лба. — Я тебя люблю, слышишь?

— Ну и что?

— Я очень скоро приеду, слышишь? Очень скоро!

Даша молчала. Неожиданно, сквозь треск и шорохи бездушного, медного телефонного провода, Виктор скорее почувствовал, чем понял, что она тихо плачет:

— Даша, ты что? Не смей!

— Дурак! — Всхлипнула женщина. — Я так тебя ждала! Так ждала…

— Это же хорошо! Это очень хорошо! — Заорал во весь голос Виктор. — Я сам тебя ждал… черт! Жду! Да я день за днем считаю, когда вернусь!

— А когда?

— Ну-у… скоро. Очень скоро!

— Ты уж поторопись.

— А что? — Виктор опять встревожился.

— Да так, ничего.

— Нет уж, ты договаривай!

— Я беременная.

— Что?!

— Ребенок у меня будет. От тебя. Но учти: не вернешься через месяц сделаю аборт.

— Не надо! Подожди… аборт не надо! Ребенок, да? Это хорошо, что ребенок. Ух ты, блин… ребенок!

— Давай я сама к тебе приеду? — робко спросила Даша.

— Нет, ты что! — Испугался Виктор. — Не надо. Я… я, понимаешь… Нет, тебе не надо! В твоем положении…

— Ты не хочешь меня видеть?

— Очень хочу! Но тут, понимаешь, такое дело… Замотался совсем. Дома почти не бываю и вообще…