Повелители Огня

— Э, ты поосторожней, — забеспокоился Реми, — говорят, мастер, создавший это каменное чудовище, сошел с ума и сиганул с верхушки вниз, на камни.

— Все правильно. Как истинный творец, он просто обязан был сделать что-то, оправдывающее название Башни. Но я придумала, как обойти этот парадокс. Я сперва прыгну на камни, просто так, на ровном месте, а потом уже займусь строительством. Понимаешь? То же самое, но в другом порядке.

— А-а, — глубокомысленно ответил Реми.

— Ну ладно, раз у тебя нет ничего подходящего, я пойду. Мне еще нужно собрать бригаду строителей.

Дженни прошла между погруженными в темноту полками и остановилась перед лестницей. Наверху кто-то стоял, она видела высокий силуэт мужчины.

— Дженни, ты здесь? — окликнули сверху.

Она узнала голос, это Дональд!

— Да, я сейчас подойду!

— Нет, погоди, я уже спускаюсь, — силуэт сержанта Кубера стал уменьшаться, погружаясь в темноту по мере того, как он сходил по древней лестнице, осторожно нащупывая сапогами ступени. — Оставайся там!

Вот он уже рядом, Дженни ощутила в темноте его теплые ладони на своих плечах. Ого, неожиданно! И как не вовремя!

— Дженни, — чуть охрипшим голосом произнес Дональд.

Она почувствовала, что начинает дрожать. Сама себя не узнавая, Дженни чуть качнулась вперед, прижимаясь к холодному мокрому мундиру сержанта. Руки его тоже были влажными, просто она не сразу почувствовала, поскольку и сама недавно бегала под дождем. Дженни не понимала, что с ней, ее разрывали два желания: прижаться еще теснее — или вырваться и убежать. Что-то неправильное, неестественное было в объятиях у темной лестницы.

В пыльном сумраке шуршала влажная одежда, и ладони Дональда скользили по ее предплечьям, смещались, как будто он пытался что-то нащупать. Дженни хотела этого, и одновременно пугалась. Чего пугалась? Ну, например, его разочарования, когда он нашарит то, что ищет, и сочтет, что маловато нашел. Дженни отчаянно хотелось нравиться, но почему это происходит именно сейчас, когда предстоит тысяча срочных дел!

— Ты вернулся из Вексета, — прошептала она, чтобы не тянуть дальше тягостное молчание. — Что там? Что-нибудь нашел?

— Да пусть он сгорит, этот Вексет, — хрипло ответил Дональд, и Дженни была с ним полностью согласна. — Ничего не нашел… неважно…

Голос его стал более сиплым, сержант задышал чаще и прерывистей, его ладони, перебирая складки отсыревшего под дождем жакета, уже подбирались к цели.

— Ничего не нашел, — повторил Дональд, и Дженни уже испугалась, что он имеет в виду вовсе не свидетелей исчезновения тамошней разбойничьей шайки. Что «ничего не нашел» относится к тем поискам, которыми занимаются его руки. — А что у тебя? Мне сказали, ты была у префекта, и вы о чем-то сговаривались. Ты знаешь, кто преступник? Расскажи мне, я хочу узнать все.

Что-то было неправильное в его резко охрипшем голосе, в руках — наглых и неуверенных одновременно, в интересе к делу, который возник именно сейчас, когда ему полагается забыть обо всем. Дженни так хотелось, чтобы он забыл! И самой забыться — ненадолго, на минутку, на полчасика… поэтому она пробурчала:

— Нет. Ничего нового.

Дженни попыталась отстраниться, но Дональд не выпускал ее, наоборот, прижал крепче.

— Дженни, пожалуйста… ну, в чем дело? Почему ты не хочешь со мной поделиться? Ведь я могу помочь!

Они сопели и возились в темноте, Дженни уперлась руками в грудь стражника и толкнула, но тщетно, он был сильнее, да еще к тому же его пальцы наконец добрались к цели, и Дженни почувствовала, как слабеют колени, и на лбу выступает пот.

— Отпусти, — из последних сил пропищала она. С голосом тоже что-то случилось, он вдруг перестал служить хозяйке. Да что же это с тобой, Дженни?

— Ты должна мне все рассказать! — шептал Дональд в темноте. — Ты что-то узнала! Я хочу…

— Отпусти, ну! — зашипела она, и, собрав остатки силы воли, пихнула сержанта, который вдруг стал настойчивым, как дождь, который наслали на Эверон Погонщики Ветра. — Убери грабли!

Ее усилия ни к чему не привели, все, что удалось — это оказаться ближе к лестнице, так что Дональд развернулся спиной к архиву, и слабый свет, струящийся изнутри, обрисовал контуры его крупной фигуры. Но обнимал он по-прежнему цепко. Дженни отшатнулась, прижимаясь спиной к шершавым холодным камням, да только отступать было некуда.

Над головой Дональда в полумраке мелькнула тень, звонко хлопнуло, и Дженни почувствовала, что пальцы назойливого сержанта разжимаются, а сам он исчезает, валится куда-то в сторону. Потом Кубер шмякнулся на пол, а вместо него возникла другая фигура — по мягким округлым очертаниям Дженни узнала Реми.

— Чем ты его? — спросила она.

— Сводом поправок к уголовно-процессуальному кодексу за тысяча сто семнадцатый год от Съедения Саламандры, — без запинки отчеканил будущий правовед, а ныне смотритель архива в префектуре Северо-Западного округа столицы.

— Велика сила закона… — Дженни осторожно потыкала туфлей бесчувственное тело, распростертое на полу. — Спасибо, Реми. Это был настоящий подвиг. А ты не боишься, что он сейчас очнется и?..

— Боюсь, — признался тот, — поэтому сейчас приведу дядю, пусть выволочет господина сержанта, который поскользнулся на этих ступеньках в темноте.

— Тогда мне лучше уйти, — решила Дженни, взбираясь по скользкой лестнице. — Спасибо, правда! Я обязательно расскажу Бетти о твоей доблести.

Потом, уже с верхних ступеней, она добавила:

— С меня гоблинский нож!

Старинные обычаи, в отличие от поправок к уголовно-процессуальному кодексу, не заносят в толстенные книги, но это не значит, что они менее смертоносны. Просто их не всегда удобно пускать в ход.

***

Пока Реми смотрел, как она поднимается по лестнице, пока дежурный стражник за столом в конце коридора глядел вслед, Дженни крепилась. Старательно сдерживала шаг и растрепанную одежду поправляла как можно незаметней. Но оказавшись на улице под дождем, уже не могла сдержаться. Хорошо еще, что погода скрыла ее слезы, и капли, стекающие по щекам, легко могли притвориться дождевыми.

Когда она добралась к заведению почтенного Томаса Бира, на лице осталась только дождевая влага. Зато ее было много. Настырный, как руки Дональда, мелкий дождик лил и лил на улицы Эверона. Жители уже привыкли, а вернее — перестали надеяться на окончание ненастья. На улицах было людно и шумно, почти как при хорошей погоде. Хватало народу и на подворье торговца лошадьми, но Борд никак не мог затеряться в любой толпе.

Дженни разглядела его макушку, торчащую над крышами, и направилась вокруг длинной стены конюшни. За время, пока она здесь не бывала, тролль дивно преобразился — вместо убогих лохмотьев, в которых он явился в Эверон, на почтенном Бордоймогоркимбахе красовались брюки и рубаха, скроенные, правда, не из сукна, а из дубленой кожи, но зато выкрашенные ядовито-яркими красками. В такую сырую погоду, кожа имела свои преимущества, она не промокала под дождем. Правда, каменной шкуре тролля, наверное, было все равно, льет с неба вода или нет.

Увидев Дженни, Борд обрадовался и опустился перед ней в грязь, не заботясь, что пачкает свое пестрое великолепие.

— Как твои дела, маленькая госпожа? Ух, как я рад тебя видеть! Гродофур свидетель, как рад! Все ли у тебя хорошо? Не обижают ли тебя стражники?

Борд постучал кулаком в грудь, не найдя иного способа выразить свою радость. Звук при этом возник мощный и гулкий, вроде рокота боевого барабана. На минуту в мыслях Дженни возникла картина Дональда Кубера, болтающегося в воздухе на высоте в два человеческих роста, и его воротника, зажатого в каменной горсти тролля. Но не сейчас!

Идущий путем Хогорта не забывает мелочей, так что рано или поздно наглый сержант еще получит свое. Вот только вытащить бы из Башни Безумия Эрика! Уж он придумает для Кубера что-то более занятное. Эрик был мастером на всякие каверзы.