Я выбираю счастье

Глазки Миши стали туманиться сразу после взлета. Саша немного помычал после встречи с большой коровкой и тоже уснул. Надежда встала, подоткнула одеяла, залюбовалась своими мальчишками. Тихо вошел Станислав.

- Угомонились наши динамики? - тихо спросил он.

- Угомонились, - ответила женщина. - А большое динамо-машина успокоилось там? Что-то я больше не слышу её голоса.

- Это ты про Олеську? - тихо засмеялся муж.

- Про неё.

- Олеся пошла спать, Агаша и Дмитрий Иванович тоже. Пойдем и мы.

В их спальне Станислав сразу же обнял жену и стал медленно целовать.

- Надюшка моя, - приговаривал он, - я же тебя еще не расцеловал, как следует, за радостную весть. Помешали...

- Знаешь, Стась, - отозвалась женщина, - я иногда жалею, что в нашем доме часто бывает столько много народа. Я так ждала тебя, все представляла, как скажу про ребеночка только одному тебе. А вышло, что при всех.

- Надюш, самое главное, что будет ребеночек. Я очень хочу, чтобы ты родила мне девочку.

- А если мальчик?

- И мальчик просто замечательно.

Рука мужчина скользнула на живот женщины. Но пока все было по-старому, ничего не ощущалось, и Станислав на всякий случай спросил:

- А точно там у тебя уже что-то есть?

- Есть, - улыбнулась женщина. - И этому что-то скоро два месяца. Я была в больнице. Меня Бела Андреевна отвела к своему врачу. Все есть у нас.

Руки мужчины продолжали гладить живот женщины, Надежда почувствовала привычное возбуждение. Она соскучилась по мужу, по его словам, рукам, ласкам. Как хорошо, что они опять вместе. Станислав был нежен. Хоть и не хватало ему жены все те дни, что он был в отъезде, но он помнил, что Надя носит его дитя. А Надежда уже откликнулась на его ласки, этот мужчина был создан для нее. Какая же она все-таки счастливая.

В доме наступила тишина. Спали дети, уснул Станислав, тихо было во второй половине дома. А Надежде не спалось. Хотя она устала за день, ей казалось, только коснется подушки, сразу заснет. Но не получалось. И причина была понятна. Это было то, о чем они избегали говорить - умершая мать. Мать, которая не любила старшую дочь, да и младшую тоже, она любила только себя, всегда, везде. Но она была матерью Надежде. По щеке медленно побежала слеза.

Мать! Женщина с дворянской фамилией, идеальной внешностью и холодной душой расчетливой бездушной стервы. Вера была совсем другая, и внешне они с матерью были непохожи. У матери были точеные аристократические черты лица, маленькие холеные руки, светлые волнистые волосы, королевская фигура, она была Дарья Ростиславская. Невысокая Вера имела простенькое уютное личико и славный характер. Фамилия была Беркутова. Мать была рождена вне брака. Вера знала своего отца.

Перед глазами Нади появились два женских образа. Вера и Дарья. Почему сестры были такими разными?

В окно было видна огромная краснобокая луна. Обычно появление луны успокаивало женщину, но сегодня Надежда почувствовала тревогу. Она знала, что и сестра не спит. В той половине дома скрипнули пару раз полы, раздался какой-то глухой невнятный шум. Шаги были быстрые, это Олеська тоже не спит. Женщина стала тихо вставать.

- Ты куда? - поднял голову Станислав.

- Поговорю с Олеськой. Ты спи.

Олеська в самом деле не спала. Она сидела на полу возле раскрытого гардероба среди каких-то листков, на нижней полке в шкафе что-то делал Барсик.

- Надюш, - виновато заговорила сестра. - Я это не специально. Оно само выпало. Я просто хотела взять какую-нибудь старую простыню, кошке подстелить, а они были завернуты в эту простыню, взяли и высыпались.

Надежда стала помогать собирать листки, потом спросила:

- А зачем коту нужно отдельную простыню? И почему ты разрешила сидеть ему в шкафу?

- Так кошка рожать стала прямо на моей кровати. Вот я и решила ее перенести в шкаф. Я где-то читала, что кошкам нужна коробка, но где ее среди ночи искать...

- Ты с ума сошла, - перебила сестру Надежда, - наша кошка - это кот. Барсик!

- Да, - ядовито отозвалась сестра. - А кого ваш Барс уже вылизывает?

Надежда присмотрелась. На старой простыне внизу шкафа сидел их Барсик и лизал малюсенького только что родившегося котенка. Потом Барсик или Барса, так, наверно, правильнее сказать, оставила в покое котенка, потому что на подходе был уже второй. Всего Барса принесла пять штук котят...

Кошка рожала, женщины помогали ей, гладили спинку, уговаривали потерпеть. Кошка и терпела. Через час она выполнила свое предназначение и мирно мурчала со своим потомством на нижней полке гардероба. К ним пришла Агаша, тоже ахнула при известии, что их откормившийся и жирный Барсик оказался в итоге беременной кошкой...

Только на другой день, когда все уже пережили историю перерождения Барсика в Барсу, наумилялись слепыми котятами, отогнали от них раз пять любопытных мальчиков, которым обязательно надо было потрогать котяток, женщины сели рассматривать найденный листки. Это были записи бабушки Тани, матери Дарьи и Веры.

Записи бабушки Тани.

"Я родилась в тяжелое для всех время, в апреле сорок второго года, на хуторе Сосновый Бор, недалеко от небольшого городка Гр-ка, на территории, оккупированной фашистской Германией. Отца я не знала совсем. Мы считали, что он погиб недалеко от этих мест, мама очень любила его и поэтому и осталась жить здесь. Но могилы моего отца тоже не существует. Мы с мамой ходили к памятнику погибшим воинам, мама говорила, что там лежит мой отец. Я в это верила всегда, когда была ребенком и когда выросла", - так начинались записи бабушки Тани - Татьяны Григорьевны Ростиславской, в замужестве Беркутовой.

Мать её, Алина Петровна Ростиславская, родилась в Москве, но плохо помнила этот город. Отец, хоть и был из знатного дворянского рода Ростиславских, но был человеком серьезным, практичным, занимался наукой, был подающим надежды ученым-биологом, занимался выведением новых сортов зимостойких яблонь. И женился он на небогатой девушке Ксении, что посещала медицинские курсы при их университете. Брак был счастливым. Через год родилась дочь, назвали её Алиной. Когда-то в Москве у Ростиславских был свой большой дом, но там они бывали редко, так как отец предпочитал деревню, где проводил свои селекционные опыты. Революция, гражданская война и последовавший за ней голод заставили семью Ростиславских покинуть центральную Россию. На Украине у мамы были родственники, туда Ростиславские пока и уехали. Хотели покинуть Россию, эмигрировать, но не вышло. К тому времени от благосостояния Ростиславских ничего не осталось, все было экспроприировано большевиками, и ученый-биолог Петр Ростиславский начал работать не для проведения селекционных опытов, а чтобы прокормить свою семью. Хоть он был из потомственных дворян, но любил землю, знал ее. Семья Ростиславских так и осела на Украине, в деревне Хл-цы, забыв, что они потомственные дворяне из знатного рода. И все предвоенные годы Петр проработал агрономом в Хл-ском колхозе, растил пшеницу, а в своем небольшом саду продолжал работу по выведению новых сортов яблок, дворянское прошлое не вспоминал, даже вступил в партию, чтобы семье жилось спокойнее. Жена Ксения держала корову, как и все местные жители, и работала медсестрой в местной больнице. Богатства не было, но и голода не знали. Там, в деревне Хл-цы, и прошло детство Алины. Она была единственным ребенком в семье.