Я выбираю счастье

- Мне ведь, Агаша, тоже в своем время пришлось полюбить чужого ребенка, - говорил отец. - И ничего в этом страшного нет. Ребенок есть ребенок.

- Вы про Сашу говорите? - робко спросила Агаша.

- Сашка наш, родной, Надюхин, какой же он чужой? - возразил с теплой улыбкой Дмитрий Иванович. - Я про свою младшую дочь говорю, про Олеську, сестру Надюхи. Я ведь знал: не от меня Дарья рожает второго ребенка. Меня тогда год не было дома. Мы за границей базировались, в Афганистане. Дарью с дочерью я не взял с собой, опасно было. Дашка тогда обиделась, ей за границу надо было. Вот она и гульнула. Она всегда гуляла, всегда у нее мужики были, только не беременела или вовремя предпринимала меры. Но тут, наверно, опоздала аборт сделать, что-то помешало или просчиталась. Я сначала сказал себе твердо, когда узнал, что ей скоро рожать, - развод и только развод. Она сама мне написала про второго ребенка. Решила, что лучше самой все доложить. Не оправдывалась. Знала, как действовать, чтобы своего не упустить. Словом, вернулся я из Афганистана, пришел домой, надо решить с разводом все. А Надюшка у соседей, Дарья вторую девочку родила. Уже неделю в роддоме. Пошел туда, надо встретиться, сказать ей, что не поменяю решения о разводе. А Дарью в тот день выписывали. Уже такси стоит, ждет, она сама вызвала. А Дашка всегда умная стерва была, вышла, сунула мне кулек с ребенком на руки, говорит, чтобы на потом объяснение оставил, до дома. Я и оставил. Сел с малышкой в такси. А она глазенками на меня своими посмотрела, такая крошечная, у вдруг улыбнулась, словно отца узнала. Что-то стронулось во мне тогда, Агаша, чувствую, не смогу уйти от Дашки. Как детей оставить? И дома, Надюшка жмется ко мне, папку обнимает, чувствует непорядок в доме, плачет. Никуда я тогда не ушел. Остался на несколько лет. К Олеське привязался. Я ведь, Агаш, до сих пор люблю младшую дочку. Очень люблю. Дети ни в чем не виноваты. Детей мы рожали без их согласия. Их просто надо любить. Что же Стаська Мишутку испугался? А может, Агаш, мне забрать своего сына? Ты с нами поедешь, поможешь, будем Мишу с тобой вдвоем растить. Пусть Надюха счастлива будет со своим Стаськой. Всю жизнь она для других живет: то на мать вкалывала день и ночь, то папке помогает.

- Что вы зря все это говорите, Дмитрий Иванович? - вздохнула Агаша. - Не отдаст вам Надя мальчика. Даже не надейтесь.

- Не отдаст, - тоже вздохнул Дмитрий Иванович. - И Вера не разрешила бы забрать Мишу.

- Надо же, - в раздумье говорила Агаша. - Я ведь застала Веру. Но даже и не предположила, что она мать Миши. Мишенька уже тогда цеплялся за Надю, к Вере боялся подходить. Зато Сашуля, добрая наша душа, любил ее, и она все, глядя на него, радовалась. Но Вера-то какова, нигде, ни глазом, ни бровью не показала, как тяжело ей, что сын родной другую женщину зовет мамой.

- Вера умница была, - ответил Дмитрий Иванович. - Она умела отбросить всю мелочность, суету. Ей главное, чтобы Мише было хорошо. А с Надюхой ему хорошо. Дурак все-таки этот Стаська.

- А мне кажется, он вернется, - робко предположила Агаша. - Я его немного знаю, давно знаю, он хороший человек. Да и Сашенька-то наш ему сын.

- Сын, - согласился генерал. - А Надька мать Сашке. И ты говоришь, что Стаська хороший? Чего же он уехал?

- Хороший, - еще раз подтвердила Агаша. - А уехал из-за меня...

И Агаша рассказала про ту путаницу, что произошла.

- Вот что, - решительно сказал генерал, - я сам поговорю с этим Стаськой. Найду и поговорю. Посмотрю, что за человек. Дурак нам не нужен. Если хороший, как ты говоришь, пригоню сюда. По всем правилам военной науки, возьму в окружение и пригоню.

- Гоните, Дмитрий Иванович. Только осторожно, - засмеялась Агаша. - Станислав и сам военный человек.

- Как его фамилия-то?

- Гвоздев.

- Что? Гвоздев? - удивился генерал. - Станислав? Военный инженер-строитель? А умершую жену звали Лизой? Сын Эльки и Андрея? Вот так фокус! Все так! А почему я про сына его не знал? Хотя знал! Знал, что Лизка от Стаськи ушла с новорожденным парнишкой. Элька тогда переживала сильно. Но я не знал, что Стаська вернулся в Гр-к. А может, и говорили что Авдеевы мне про Эльку и Стаську, да разгребал проблемы свои... Вера болела, потом умерла, сам чуть не скопытился, Надюху прятал от следователей, Сашку спасал... Ох! Найду я Стаську, всыплю ему вместо отца...

Генерал решительно уехал. Как он сразу не понял? Ведь намекал Тарас в разговорах, что Надюха скоро исполнит одну заветную генеральскую мечту. Дмитрий Иванович думал, что речь идет о будущих внуках. Выйдет замуж и нарожает. А оказалось другое: когда-то два генерала, покойный Андрей Гвоздев и Дмитрий Федосов мечтали породниться, даже в одной веселой вечеринке написали документ, в котором обещали сосватать одну из дочерей генерала Федосова и будущего офицера-строителя Станислава Гвоздева. Даже печать нарисовали на договоре, а Тарас проходил свидетелем. Эля тогда долго смеялась, а потом отобрала написанное отцами обязательство и сказала, что дети сами решат свою судьбу. Но через год от рака умер Андрей, уже не до шуток было. Вскоре, узнал Дмитрий Иванович, и Станислав женился. А потом у самого Федосова начались проблемы в семье - начала болеть Вера. Забылось то шутливое обязательство. Наверно, выбросила Элька все бумаги... Но все равно дети-то их какие молодцы - сами себя сосватали. Наверняка, Надюха быстренько прибрала Стаську, она актриса, она это умеет. Поняла дочка, что стоящий мужик ей встретился. Да, папкины мечты и надежды старшая дочь всегда оправдывала. А младшая ничуть не хуже... Только надо её от Дарьи забрать... Замучает ее Дашка, окончательно изуродует и жизнь, и характер.

Надежда болела тяжело. Еле стояла на ногах, температура поднялась за тридцать девять. Хорошо, что Агаша помогала. А Мишенька был гораздо бойчее своей мамы, у него болезнь протекала намного легче, уже через два дня мальчик начал вставать и потихоньку играть со своими любимыми машинками. Но всех этих невзгод было мало. У Агаши прихватило сердце, да так, что добрая нянюшка-бабушка не смогла даже улыбнуться испуганному Мишеньке. Никакие лекарства не помогали. Пришлось вызвать скорую. Агаша больше не могла ухаживать за двумя больными людьми хоть и говорила, что отлежится, пройдет все, справится потихоньку. Дочь позвонила отцу, тот сказал, что едет. Надежда на второй день своей болезни держалась только на нервах, понимала, что ей не на кого рассчитывать до приезда отца. Вот он приедет, тогда Надежда сможет прилечь. Но силы были на исходе. И все же женщина дождалась отца. Увидела его машину в окно. Стало немного спокойнее, но и слабость сразу навалилась огромной обессиливающей волной. Ничего, сейчас папа войдет в дом, он последит за Агашей и Мишей, а Надя опять в постель. Вместо отца в дом почти что вбежал Станислав. Он вернулся! Он поможет! Это была последняя мысль у Надежды. Дальше сознание поглотила полная темнота.

До утра женщина металась в призраках своей болезни, иногда проваливаясь в тяжелый сон. Ночью она на минуту пришла в себя, рядом сидел Станислав весь помятый, взъерошенный, побледневший. Он держал женщину за руку. В Сашиной кроватке спал Мишенька.

- Надюша, - тихо говорил мужчина, - я люблю тебя. И мне все равно, кто был у тебя до меня. Только не умирай. Ты нужна мне и нашим мальчикам.

Он, увидев, что Надя открыла глаза, смотрит осмысленно, заставил её выпить что-то невкусное, горькое. Женщина послушно все проглотила.

- Стаська, ты вернулся, - проговорила Надежда и опять провалилась в забытье.

То ли ей снилось, то ли бредила, но видела, что Станислав, скрючившись, прилег на короткую софу Миши, а мальчик вылез из Сашиной кроватки и лег рядом с мужчиной, доверчиво прильнул к нему, оба они спали. Мысли путались. Где-то мелькнул испуг: а куда делся Саша? Но тут же вспомнила. Все так. Сашеньки в доме не было. Его увез папка, чтобы ребенок не заболел.

Утром голова у женщины немного прояснилась. Наверно, спала температура. Надежда почувствовала, что простыни и подушка влажные. Женщина осторожно попыталась вставать. Надо переодеться. Тут же появился Станислав, Миша шел с ним и держал за руку. Мальчик подбежал к матери, она поцеловала его.