Страница 15 из 92
Однако когда друзья поднялись на второй этаж, выяснилось, что в комнате Фаустовского Анастасии не было, хоть дверь и была заперта изнутри. Аккуратно выставленное окно и приставленная снаружи к нему лестница говорили о том, что актриса или сбежала, или её увели люди Жоры. Тимофей тихо выругался.
Штурм крепости Жоры Григорьева начался во второй половине ночи. Люди Хана закрылись в доме, отчаянно отстреливались. Тимофей пытался вступить в переговоры. Но в ответ на его предложение сдаться Хан зло расхохотался. Потом его смех оборвался и из микрофона, которым, как видимо, пользовался Жора, донесся отчаянный плач ребенка. Что-то оборвалось внутри Станислава при этих звуках. Он выхватил мегафон у Тимофея и зло закричал:
- Жора! Это я говорю, Станислав Гвоздев. Я уничтожу тебя, разорву на части, если что-нибудь случится с моим сыном.
В ответ раздался издевательский смех Хана. И тут же опять раздался и резко оборвался плач ребенка, словно кто нажал кнопку. Наступила страшная тишина. Она продолжалась минуты три. А потом первый взрыв в доме Жоры, взметнулся огненный столб. Следом прогремела серия взрывов по всем комнатам. Казалось, Жора планомерно уничтожал свою крепость вместе с людьми. Как следствие, начался сильный пожар. Когда рассвело, от огромного дома Жоры ничего не осталось. Ни один человек из банды Жоры, бывший в доме, не выжил. Пожар перекинулся на лес. Сосны вспыхивали, как спички. Тушили уже сосновый бор. К утру пожар локализовали. Но Станислав не ушел от дома Хана. Он был там еще несколько дней. Следователи копались на пепелище, собирали останки людей. Плач ребенка стоял в ушах мужчины. Он понимал, что чуда не будет, никто не выжил. И малыш не исключение. А глупое сердце твердило: "А вдруг..." И это "вдруг" сбылось. Среди обгоревших трупов не было никаких останков младенца, но был труп женщины, как впоследствии показала экспертиза. Генетический анализ установил, что это Елизавета Казакова, бывшая жена Станислава. Тимофей ничего не мог сказать о ребенке, но обмолвился, что других женщин в доме не было, значит, и актрису украли не люди Жоры, сама сбежала, он узнал это своими путями, однако Станислава это уже не интересовало. Он должен был узнать, где его сын, живой или мертвый? Еще долгие месяцы в ушах мужчины стоял последний беспомощный крик его пропавшего сына.
Поиски сына.
Уже больше года Станислав искал сына. С грустью он вынужден был признать, что поиски зашли в тупик. Словно растворился шестимесячный малыш. Никаких следов. Никто не знал про ребенка, никто не видел, чтобы после массового убийства от резиденции Хана отъезжали машины, уходили люди. Туда направлялись. Оттуда нет. Но где тогда мальчик?
Станислав вышел в отставку, поселился в районном центре, там жила мать, да деревня Лизы была в двадцати минутах езды. Станислав похоронил жену и её родителей, следил за могилами. На большой добротный дом тестя он не претендовал. Даже представить не мог, что там можно жить. Ведь здесь похитили его бывшую жену, убили её отца и мать, здесь что-то сделали с его сыном. Хорошо, если просто унесли, а если убили или издевались. Нет, не мог Станислав жить в этом доме. И когда младшая сестра тещи заявила, что дом отныне её, он промолчал. Такая же крикливая и скандальная, как и покойная теща, её сестра не успокаивалась, говорила, что Лиза отдала бы им ребенка, но мальчика нигде нет, но если найдется, Сашуля будет жить с ними, поэтому дом будет только их прямо сейчас. Тут уже Станислав обозлился не на шутку, он резко глянул на корыстную бабенку, которой абсолютно не нужен был ребенок, и медленно, четко проговорил:
- У моего сына отец есть. И я от него не отказываюсь. Мой сын будет жить только со мной, когда я его разыщу. А если юристы вам не оформят наследство, то разбирайтесь сами. Мне ваши хоромы не нужны.
И родственники жены разбирались. Им, в самом деле, отказали даже в принятии заявления на наследство, потому что было завещание на ребенка, а мальчик числился в живых, он являлся прямым и единственным наследником. Поэтому родственники срочно продали корову, порубили прочую живность, начали вывозить из дома, что могли. Жаль, что стены нельзя было сдвинуть. Позже спохватились органы опеки, и дом взяли под свой контроль. Станислав не вмешивался.
Когда следственные органы оставили в покое пепелище в Сосновом Бору, он пришел во владения Жоры с обычной лопатой, копал землю - а вдруг его мальчик где-нибудь здесь, похоронен в земле. Тимофей, узнав об этом, прислал умную технику. Были даже исследованы все окрестности. В земле было обнаружено много фрагментов человеческих костей, но очень старых. Создавалось впечатление, что Жора построил дом на месте какого-то захоронения. И нигде не было найдено следов ребенка. Вот тогда и родилась у Станислава надежда, что кто-то спас его сына. Но кто? Где искать ребенка? По запросу Тимофея были проверены по всей области приюты и больницы: никуда не поступал шестимесячный малыш. Где, какое звено упустил в своих поисках мужчина?
Станислав по специальности был инженер-строитель, он устроился в одну из строительных фирм в Гр-ске. Тимофей звал друга работать к себе, но Станислав не согласился. Он вел свое следствие, разыскивая сына. Помогал тот же самый Тимофей, мелькали мысли нанять специального детектива.
Перешерстили все окружение Жоры. Из близких в живых остались Агаша и матушка Фелиция Степановна. С ними встречался и разговаривал и Тимофей, и Станислав. Матушка при встрече рыдала, лила крокодильи слезы, ломала руки, но тут же спрашивала, достанется ли ей наследство от Жоры, не заберет ли себе государство, когда ей уже можно будет оформить и продать землю, на которой стоял богатый дом Жоры. Матушка ничего не знала ни о Лизе, ни о ребенке, даже слышать не хотела. Она подтвердила лишь, что с Лизой Жора не встречался уже несколько лет, что у него была любовница, не чета Лизке, актриса, сама Анастасия Деревенская.
Агаша последние годы жила недалеко от резиденции Жоры, в деревне, где Жора купил ей старый, но еще прочный домишко. Вот и вся помощь, которую она приняла от всесильного Хана, хотя тот хотел построить ей большой новый дом. Агаша и от этого бы отказалась, но жить где-то надо было, своего угла у нее не оказалось.
Агаша при встрече была неразговорчива, её хмурые брови, казалось, навечно срослись на переносице, жестко опустились уголки губ, кроме ответов "да" и "нет" из неё выдавить не удалось. Только порой набегала слеза на уголок глаза, и женщина спешила промокнуть её платочком. Агаша невольно подтвердила мысли Станислава: пожилая женщина не верила, что Жора мог отдать приказ убить ребенка.
Фаустовский тоже не мог пролить свет на исчезновение сына Станислава, он не был в деревне в ночь убийства, его вызвали на совещание по захвату группы Жоры. Никто из артистов ничего подозрительного не заметил.
Словом, о ребенке никто не знал. И все же Станислав не покидал эти места. Должен же где-то быть малыш, найдутся его следы. Не растворился же он.
Впоследствии появилась мысль, что о ребенке что-то, может быть, знает актриса, почему он с ней не встретился, не поговорил, но Анастасия Деревенская тоже исчезла, пропала. Тимофей, которого Станислав просил разыскать эту женщину, вдохнул и невнятно пробормотал, что это невозможно. Сериал про Екатерину оборвался, хоть и жаждали домохозяйки продолжения. А потом в прессе появились слухи о тяжелой болезни продюсера Виктора Артемьева. И эти слухи подтвердились. Похудевший, больной Артемьев давал свое последнее интервью. Его спросили, почему остался незаконченным сериал "Катя-Катерина". Продюсер не мог сказать правду, все еще шло следствие, поэтому его лирический ответ заставил всплакнуть многих. Артемьева вывезли в больничный сад на кресле-каталке, он полулежа говорил слабым, прерывающимся голосом, подчеркивая и без конца повторяя слово "русский":