Я выбираю счастье

Станислав в те дни приехал к матери в Гр-к, Эльга Сергеевна заболела воспалением легких, её положили в больницу. Навещая мать, Станислав случайно столкнулся с Григорьевым Жорой - его везли не каталке на рентген. Жора первым заметил знакомое лицо и окликнул:

- Стаська.

Станислав обернулся, не сразу узнал забинтованного человека.

- Жора? - неуверенно спросил он.

- Он самый. Видишь, Стаська, как мне не повезло. В столб долбанулся на своей тачке. Тачки больше нет, а я живучий оказался. А ты зачем здесь?

- К матери пришел, - ответил Станислав. - Болеет она.

- Мать, - протянул Жора. - Да, матери наши, никуда от них не денешься. Ладно, иди, а то меня просвечивать должны. Так ли мои косточки складываются, не придется ли ломать.

Голос Хана был тоскливым. Станиславу стало жалко его.

- Жора, а ты в какой палате лежишь? - спросил он. - Я зайду к тебе.

- Заходи, - сразу согласился Жора. - Тоскливо здесь. Ни сесть, ни встать, хоть немного с тобой побазарю.

Станислав посидел часок у матери, потом пошел к Жоре. Там он застал Лизу. Было похоже, что Жора и Лиза крупно разругались. Хан был просто белый от злости, а красивая Лиза насмешливо пела загипсованному и поэтому временно беспомощному Жоре:

- "Я на свадьбу тебя позову, а на большее ты не рассчитывай..." Прощай, убогий и... бессильный всесильный Хан. И помни: я тебя больше не боюсь.

Подмигнула многообещающе вошедшему Станиславу и надменно ушла. Жора был в ярости. Он даже не ответил на приветствие Станислава.

- Я выйду отсюда и убью Лизку, - проговорил Григорьев, на разжимая зубов. - Не прощу, что бросила меня в такой момент, что воспользовалась моей беспомощностью. И её убью, и отца её поганенького, и мать, и мужика её, если заведет, и детей не пощажу, если надумает родить.

- Не надо так говорить, Жор, - попытался успокоить мужчину Станислав. - В тебе обида бушует. Вот успокоишься, поговоришь с Лизой еще раз. Все еще наладится. Опять будете вместе.

- Нет, не нужна она мне больше, - зло прервал Станислава Жора. - Но пусть помнит она и её отец: Жора Хан ничего не забывает. Первый раз обратился за помощью... А они...

Станислав поежился от ненависти, звучавшей в словах Жоры, но был уверен, что Жора это говорит сгоряча, успокаивал бывшего друга. Перевел разговор на другую тему. Говорил о студенческих днях, они вспоминали, как занимались карате, вместе тренировались. Жора даже улыбнулся и сказал:

- Как нас там, на карате, гоняли! Помнишь, Стаська! Как вспомню, жуть берет. Уж на что я баб люблю, а в те дни, наверно, и взобраться бы не смог ни на какую. Чего смеешься. Я помню, лежу рядом, а сделать ничего не могу...

Станислав улыбнулся, было такое, а Жора резко замолчал, болезненно поморщившись, от улыбки не осталось и следа. В Жоре было все-таки что-то хорошее в те дни, когда он лежал в больнице. А может, и не было. Ведь не простил Лизу. Столько лет прошло, а он не забыл, расправился со всей её семьей. А тогда в больнице уже успокоившийся Хан в ответ на осторожный вопрос Станислава, нужна ли ему Лиза, стоит ли убивать её, несколько принужденно засмеялся:

- На мой век баб хватит. Пусть пока живет.

- А Лизу ты, выходит, не любишь? - уточнил Станислав.

- Я не люблю терять своего... А Лизка была моей бабой столько лет... Но теперь пусть идет прочь...

Тогда Станислав ничего не знал о деньгах, что, воспользовавшись больничным положением Жоры, прибрал к рукам деловой отец Лизы с помощью своего племянника-юриста. На этом разговор Жоры и Станислава о Лизе оборвался и встреча тоже. Появилась мать Жоры. Эту женщину Станислав не любил, боялся даже. Он помнил, как Жора после тренировок пригласил его и Тимофея в свой богатый, но неуютный дом, думал, что матери нет дома. Но ошибся. Фелиция Степановна была у себя. Уверенная в своей красоте и неотразимости, забыв о своем возрасте, матушка друга выбрала широкоплечего Станислава и повела атаку на молодого человека, откровенно пытаясь затянуть его в свою постель. Она нисколько не стеснялась сына. Жора разозлился, Тимофей потихоньку хохотал, а Станислав тогда попросту сбежал. С тех пор он шарахался от матушки Жоры. Теперь же появившаяся в больнице матушка опять сразу все внимание переключила на друга сына. По-прежнему считала себя неотразимой женщиной. Только Станислав был повзрослее, поумнее, он быстро отшил матушку, собрался уходить, матушка не сдалась бы, следом поперлась в надежде привлечь к себе молодого человека, было, но появилась Агаша, бывшая домработница семьи Григорьевых, дальняя их родственница. Она и спасла Станислава от Фелиции Степановны.

Агаша... Станислав знал, что эта простая тихая женщина вырастила Жору, она одна и любила его. Жора не любил говорить про свое детство. Даже про Агашу лишний раз не вспоминал, а мать свою откровенно ненавидел. Но кое-что он все-таки рассказывал бывшим друзьям. У Станислава сложилось свое представление о детских годах Жоры, о взаимоотношениях его родителей, об Агаше.

После развода с мужем Фелиция Степановна не отдала сына, а Агашу быстро выставила из дома. Десятилетний Жорка был никому не нужен, мальчишка был предоставлен сам себе. Матушка была занята собой, отец быстро женился на молоденькой девице, про сына оба на время забыли. Агаша жила неподалеку, устроилась техничкой, мыла подъезды, получала мало, но Жора бежал постоянно к ней. Агаша вела мальчика в свою комнатушку, тут же кормила его, старалась купить кусочек повкуснее. Мальчишка бы остался с ней, но к девяти часам в телефонной трубке раздавался голос Фелиции Степановны, мать визгливо кричала, если сын не явится домой, она найдет способ выгнать Агашу из её жилья, пусть на улице живет, среди бродяг её место. Зачем маленький Жора был нужен матери? Без него Фелиция Степановна не получила бы от бывшего мужа ни копейки. Расстроенная Агаша собирала Жору и торопливо вела домой, уговаривая слушаться маму. Мальчик угрюмо отвечал, что вырастит и убьет мать, а Агашу возьмет к себе. Нет, уговаривала его Агаша, о мамах надо заботиться.

- Я о тебе буду заботиться, - отвечал мальчишка.

Сердце доброй женщины радовалось. Она любила этого мальчика.

И сейчас пожилая женщина спешила к своему большому мальчику, что попал в аварию, несла в термосе горячий куриный бульон, теплые еще пирожки, она нужна была здесь.

Внимание Фелиции Степановны моментально переключилось на бывшую домработницу, она визгливо закричала:

- Чего сюда явилась? Мало ты наворовала у меня, когда работала, живешь в моей комнате, сейчас моего сыночка хочешь обобрать. Добиваешься, чтобы он на тебя завещание написал, а родную мать побоку. Не получится!

Агаша отвернулась и платочком вытерла уголки глаз. Нет, не слова Фелиции Степановны её обидели, она их слышала много раз, её мальчик сильно пострадал, лежит весь в гипсе, больно, наверное.

- Мать, уйди, - глухо приказал Жора. - Я пока еще не умираю. Рано ты о моих деньгах думаешь.

И он не был больше десятилетним мальчиком, которому мать запрещала ходить к доброй женщине. К сожалению, любовь Агаши не спасла Жору от влияния матушки и её второго мужа, негодяя из негодяев. Для Фелиции Степановны и её беспринципного муженька на первом месте был их эгоизм и много денег, ради них они врали, притворялись, унижали и обижали других, в том числе и мальчишку, что жил в одном доме с ними. Таким же вырос и Жора. Но в те годы он еще был способен на какое-то живое чувство.

Ночью Жора никак не мог уснуть. То перед глазами вставала мать, кокетливо стреляющая глазами на Стаську, дура старая, то надменная красивая Лизка говорила, что он никому больше не нужен, то опять вытирала слезы, жалея его, Агаша. Днем Жору одолела тоска. И когда привезли в больницу сельского врача со сломанным бедром и положили в коридоре, потому что отделение было переполнено, он приказал поставить вторую койку в своей отдельной палате. Надеялся, не так тошно будет. Врач оказался не то что разговорчивым, а болтливым. Жора не пожалел, что поселил у себя соседа. За день веселый врач рассказал Жоре миллион историй из своей практики, тысячу анекдотов. Они тяпнули с ним по рюмочке конька, что был у Жоры. Жора повеселел. Но в ночь врачу стало резко плохо. Забегала вся больница. Жора ничего не понимал. Что происходит с соседом, почему у него остановилось сердце? Врачи дважды пытались его реанимировать. Все напрасно. Сельский врач умер. Как показало вскрытие, у него оторвался тромб. Жора испугался: а вдруг с ним такое же может случиться. Вот набросятся все на его денежки. Все, кроме верной нянюшки Агаши. И Жора тогда вызвал своих юристов и составил завещание на Агашу. Составил так, чтобы нянюшке не пришлось ходить по кабинетам нотариусов, все должны были сделать адвокаты, а Агаше принести только документы, удостоверяющие, что все деньги Жоры отныне её. Жора даже представил, что станется с матушкой, вот побрызжет слюной, вот Лизка покусает локти. А потом суеверно перекрестился и произнес: