Страница 151 из 191
В памяти императрицы Куджа пронесся момент с Китти, которая обозвала ее подстилкой Тенрьюбито. Тогда до шокированной происходящим женщины не дошел смысл слов, но теперь…
– Откуда ты знаешь?– глухо спросила Хэнкок, опуская взгляд.
– Я приказал устроить тщательный досмотр,– ухмыльнулся Ворон. Хэнкок вскинула голову, а перед глазами пронеслись ужасные зрелища кричащих и рыдающих амазонок, над которыми похабно скалятся пираты Ворона.
– Не беспокойся, в моей команде есть несколько жестких табу, и одно из них– насилие над женщинами,– Ворон чуть усмехнулся.– Так что их немного потискали, ну и все. Тебя досматривала Китти и обнаружила печать Тенрьюбито, о которой тут же доложила мне. Ничего удивительного.
По щеке императрицы пиратов скатилась одинокая слезинка. Прошлое, ужасное прошлое пронеслось в ее памяти, усиливая страх за свою судьбу и отчаяние. Что Ворон сделает с ними? Продаст в рабство? В благородство пирата Хэнкок не верит от слова «совсем». Или заставит работать на себя? Или же… хочет ее? Хэнкок невольно содрогнулась, после четырех лет ада у Тенрьюбито она до ужаса боится близости с кем бы то ни было.
– Что они с тобой сделали…– тихий голос Ворона заставил ее поднять голову. Лицо ее тюремщика застыло, превратилось в полную ярости и жажды крови маску, а выражение глаз было таким, что впору забиться в уголок и прикрыть голову ладонями, поскуливая от страха и моля небеса о том, чтобы Ворон ее не заметил. Но ярость капитана пиратов Ворона была направлена отнюдь не на нее. «Господи…– Хэнкок внезапно ощутила, что совсем не боится Луффи.– Он… он люто ненавидит Тенрьюбито! Он истинный D.!»
– Скажи…– тихо спросила женщина.– А ты и вправду убивал Тенрьюбито?
– Да,– только и ответил Ворон, но, минуту подумав, со вздохом продолжил:– Они убили моего брата, Сабо. И еще многих. Ты знаешь, кто такой Драгон?
– Конечно. Кто же не знает?
– Он мой отец.
Эти три слова прозвучали словно гром среди ясного неба. Хэнкок распахнула глаза и воззрилась на Ворона.
– Это… шутка?
– Нет. Это правда. Ло! Твою дивизию, ты куда запропастился?
Комнату затопило пространство, из которого возник доктор пиратов Ворона. Глаза Хэнкок расширились от удивления: Ло был не один. Прямо сейчас он тискал рыженькую медсестричку с ростом и формами Китти, при этом целуясь с ней взасос и расстегивая на ней халатик, под которым, судя по всему, нет совсем ничего. Парочка так и замерла, застуканная капитаном за таким делом, и императрица пиратов искренне поразилась отсутствию дисциплины на корабле Луффи.
– Ты охренел?– очень спокойно спросил Ворон.– Ло, ты что, совсем охренел?
– Ага, кто бы говорил,– буркнул доктор, телепортируя медсестричку подальше отсюда и вытирая извлеченным из кармана платком помаду, оставшуюся на губах после страстного поцелуя.– Как ни зайду– или со своей Китти, или Нами тебе…
– Заткнись,– с легким нажимом сказал немного смущенный Ворон и бросил короткий взгляд на недоумевающую Хэнкок.
– Но…– Хэнкок переводила взгляд с одного на другого.– Что… это же…
– Открою тебе страшную тайну: железная дисциплина может появиться только тогда, когда команде позволены некоторые вольности,– просветил императрицу Ворон.
– Дисциплина здесь стоит на уважении команды к капитану,– продолжил Ло.– Капитан не требователен относительно нашего времяпрепровождения, но у него есть три требования к команде: чтобы корабль был в идеальном состоянии, чтобы все приказы исполнялись мгновенно и четко и чтобы все неписаные законы нашей команды соблюдались неукоснительно. По поводу всего остального… капитан присматривает за нами при помощи Воли, и если что-то идет не так– наказание следует незамедлительно.
Ло шевельнул пальцами, и в руке появился небольшой темный футляр. Ворон поднялся с кресла и подошел к Хэнкок, подавая ей руку. Женщина нерешительно поднялась, все еще робея перед Вороном и относясь к нему с опаской и настороженностью. Тем не менее, она чувствовала еще и влечение Луффи. Ровный, невероятно сильный и при этом спокойный, как дыхание океана, Голос завораживал, пробуждал в сердце императрицы пиратов влечение, волнение… желание. И это желание пугает Хэнкок сильнее, чем тот чудовищный гнет, который она испытала в первые секунды наедине с Вороном. А еще рука. Рука у Ворона теплая, мягкая и одновременно уверенная, твердая. Хотелось взяться за его руку, хотелось, чтобы ее пальцы переплелись с пальцами Луффи, чтобы он обнял ее и…
Хэнкок отчаянно покраснела и замотала головой, отгоняя наваждение, но сколько бы она ни напоминала себе, что перед ней человек, вычеркнувший жизни половины ее команды, сколько бы она ни убеждала себя, что перед ней– враг и тюремщик, она ничего не может с собой поделать.
Ворон мягко улыбнулся. Хэнкок слегка улыбнулась в ответ и тут же отвела взгляд, быстро убирая руку из руки Луффи. Парень… нет, не парень, молодой мужчина, слегка усмехнулся, Ло понимающе ухмыльнулся и исчез, оставляя их наедине и незаметно для Хэнкок поглощая каюту капитана в пространство. Доктор прекрасно понимает, что Хэнкок сейчас колеблется между возненавидеть Ворона всей душой и… и привязаться к нему всем сердцем.
– Мы… одни?– тихо спросила Хэнкок.
– Да. А что, хочешь пошалить?– хохотнул Ворон.
– Нет!– воскликнула Хэнкок и дернулась в сторону, а в глазах отразились страх, паника, отчаянная мольба.
– Тише,– Ворон мысленно чертыхнулся, понимая, что едва все не испортил.– Все хорошо. Я не стану тебя принуждать, но клеймо нужно удалить.
Мужчина открыл футляр, и Хэнкок невольно вздрогнула, увидев блестящие хирургические инструменты, бинты, салфетки. Но все это пусть и выглядело жутко, но не шло ни в какое сравнение с раскаленным железом клейма, пылающего сейчас на ее спине так, словно его нанесли мгновение назад.
– Хочешь, я удалю клеймо?– тихо спросил Луффи.– Для этого тебе придется раздеться до пояса и лечь животом на кровать. Обещаю, я не сделаю тебе больно, но тебе придется потерпеть пару дней, пока твоя спина заживет. Раньше я сжигал метки кислотой, но мой доктор нашел более эффективный способ избавляться от них.
Хэнкок кивнула и потянулась к поясу халата.
– Отвернись,– попросила женщина, внутренне готовясь к отказу или игнорированию, но Ворон понимающе хмыкнул и отвернулся, зажигая над кроватью яркую лампу. Императрица пиратов чуть улыбнулась и сняла с себя халат, оставаясь лишь в цветной набедренной повязке и быстро ложась животом на кровать. Женщина невольно зажмурилась, чувствуя на себе изучающий взгляд Ворона, вздрогнула, услышав его шаги. Вот руки Луффи скользнули по ее спине безо всякого намека, просто отодвигая волосы, вот отчетливо скрипнули зубы, пальцы невесомо пробежались по нежной коже, заставив ее мелко вздрагивать от невольного страха. Абсолютная беззащитность и почти полное обнажение– повязка на бедрах носит чисто символический характер– снова разворошили ее страшные воспоминания, прикосновения казались чем-то страшным, омерзительным, хотелось убежать, но… Хэнкок не могла и пошевелиться.
– Вот так, все хорошо,– шептал Луффи, сворачивая салфетку в тампон и окуная ее в одну из баночек. Хэнкок содрогнулась всем телом и ойкнула, ощутив, как спины коснулось нечто обжигающе-холодное, и невольно сжалась, но потом вынудила себя расслабиться. «Лучше покориться,– убеждала она себя.– Ворон удалит клеймо…»
– Не принуждай себя,– голос Ворона был мягким, теплым, успокаивающим, и эти интонации, ласкающие слух, немного притупляли страх.– Я никуда не тороплюсь, если ты не готова…
– Пожалуйста…– перебила его Хэнкок.– Убери эту дрянь побыстрее…
– Хорошо,– кивнул Луффи и взялся за шприц.– Я уберу под местным обезболиванием. Боль не уйдет полностью, но значительно притупится…
– Пожалуйста, поспеши,– прошептала Хэнкок, глотая слезы.– Я… мне так страшно… я не могу… я боюсь, что ты меня… ты со мной… я… просто сделай это. Умоляю, побыстрее…
– Прости,– ладонь Ворона нежно коснулась ее волос, и в этом прикосновении не было ничего омерзительного, как в прикосновениях других мужчин.– Здесь нельзя торопиться и нужно действовать аккуратно, потому доверься мне, хорошо? Я знаю, как тебе трудно мне довериться, но ты хотя бы попробуй. Вот так, я обезболил… а теперь будет больно. Не сдерживай себя, но постарайся не дергаться.