Стать сильнейшим

– Как ты посмел предать Гинрея-доно?

– Мой отец стал стар и размяк духом, он не понимает, что стал цепным песиком Совета Сорока Шести… и ты такой же, Кога! Ты мне противен…

Это были последние слова, сказанные Соджуном Кучики. Голова предателя покатилась по траве, тело несколько раз конвульсивно вздрогнуло, брызжа фонтанами крови из перерубленной шеи, и обмякло, обвисая на бакудо. Кога Кучики вытер щеку и усмехнулся. Теперь никто не помешает ему возглавить клан Кучики, в отличие от Соджуна, он более терпелив и дождется признания Гинрея-доно. Придет время, и он, Кога, станет новым главой клана Кучики и приведет благородный клан к невиданному доселе процветанию.

На следующий день было объявлено о нападении на благородный клан Кучики, в ходе которого героически погиб лейтенант шестого отряда Соджун Кучики. Гинрей не сумел смириться с предательством родного сына и корил себя за то, что излишне баловал его по причине болезни, но, несмотря на глухую боль предательства, глава клана Кучики не стал говорить правду.

Впрочем, некоторые капитаны обо всем догадались. Например, капитан Унохана на очередной тренировке прямо спросила у Кеншина, правда ли то, что Соджун предал клан Кучики. Также капитан Хирако за кружкой пива высказал подобные подозрения капитану Зараки, который ответил ему, что всегда чувствовал во младшем Кучики какую-то гнильцу. Что до капитана Шихоин, то Йоруичи знала наверняка: она сама несколько раз ходила в разведку, и последняя ее вылазка была как раз накануне нападения. Единственное, о чем она сожалеет, так это о том, что не рассказала Гинрею обо всем раньше.

Тяжелее всего эту новость перенесла Хината, жена Соджуна. Женщина даже хотела избавиться от ребенка– торжественный ужин был устроен как раз по этому поводу, по поводу того, что жена сына главы клана в положении. Как ни странно, но женщину отговорили не главы клана и даже не капитан Унохана, заглянувшая проследить за беременностью, а Юки. Две недели сестренка Кеншина провела в поместье клана Кучики, помогая женщинам восстанавливать их цветники и попутно помогла им справиться с шоком.

В середине первой недели Гинрей заметил таланты Юки в кидо и предложил ей поупражняться вместе с ним на полигоне. Девушка с радостью согласилась. Капитан шестого отряда с удивлением обнаружил, что она является гением кидо, что даже в таком возрасте и при столь малом опыте она была способна применить весьма сложные кидо высшего уровня, а кидо среднего уровня научилась применять без текста, причем сила и точность оказались на уровне капитана. Такой же приятной неожиданностью стало то, что Юки весьма хороша и в хохо, и в хакуда, и в зандзюцу. Старый синигами решил обучать девушку всему, что знает он сам, и в беседе с ее братом не раз отмечал явные таланты сестры. Гинрей не стал говорить парню о том, как капитаны Унохана и Йоруичи хвастались перед ним успехами своего ученика, а так же то, что Унохана лелеет надежду лет через пятьдесят вырастить из него сильнейшего мечника в истории Сообщества Душ.

«Они оба без сомнения талантливы,– думал Гинрей, наблюдая за тем, как Юки сражается с Когой, применяя только кидо.– И тем не менее, их не просто занесло в одно время и в одно место, они– родные брат и сестра. Я никогда еще не встречал такого, даже в летописях благородных кланов не указано, чтобы хотя бы однажды два ребенка от одних родителей обладали потенциалом капитана. Лет через тридцать ее брат сможет занять пост капитана, а Юки– лет через пятьдесят-семьдесят».

Схватка завершилась через несколько минут победой Коги. Парень самодовольно усмехнулся и щелчком пальцев удалил бакудо, связавшие Юки. Впрочем, девушка не отчаивалась, хотя и надулась.

– Какой там счет?– Кога прекрасно знал, но хотел это услышать.

– Восемь– двадцать один в твою пользу,– буркнула она: «Ну ничего, я еще сравняюсь с тобой по победам и даже опережу!»

В это же время, горы к западу от Академии Синигами

Кеншин вышел из сюмпо и просто сполз спиной по скале, едва дыша от усталости. Сначала трехчасовая тренировка с Уноханой-сан, теперь– четырехчасовая тренировка с Йоруичи-сан, а в результате Кеншин чувствует себя полностью опустошенным. Руки и ноги налились свинцом, сердце нещадно барабанило в висках, легкие горели, бок болел, каждый вдох словно проводил по его горлу наждачной бумагой.

– Ладно уж,– вздохнула Йоруичи, сжалившись над загнанным до полусмерти учеником.– Так и быть, отнесу тебя домой…

Кеншин попробовал сопротивляться, но даже язык едва шевелился, не то что противиться воле злой наставницы. «Зато хотя бы не избила»,– с долей оптимизма подумал Кеншин. Йоруичи подняла парня на плечо, незаметно поморщившись: Кеншин вспотел так, что даже косоде и хакама насквозь промокли, а разило от него– будь здоров.

– Так хочу швырнуть тебя в речку,– вслух подумала Йоруичи, и Кеншин с тихим матом плюхнулся в воду. Ледяная вода быстро прогнала усталость, и парень, едва не захлебнувшись, с трудом, но выгреб на берег и развалился на гальке, еле дыша.

– Жестокая женщина…– прохрипел он.

Йоруичи хихикнула и царапнула ноготком его переносицу, явно пользуясь тем, что парень абсолютно беспомощен. Вероятно, от немедленного совращения Кеншина спас лишь тот факт, что Йоруичи понимала полную, э-э-э, временную не способность парня к продуктивным действиям именно в этом плане.

Вечером Кеншин более-менее пришел в норму и наслаждался жизнью, сидя под старым деревом сакуры и любуясь прекрасными видами, открывающимися внизу и вдали.

– Что-то случилось, Шао-чан?– тихо окликнул парень подошедшую девушку.

– Кеншин-сан,– Шаолинь опустила взгляд в землю, теребя оби.– Я… я хочу с тобой серьезно поговорить.

– И о чем же?

Наследница клана Фонг подошла к нему и села рядом с ним, от чего-то мучительно краснея.

– Я тебя люблю,– выпалила девушка и зажмурилась, ожидая всего, чего угодно, начиная от насмешек и заканчивая грубостями, но их не последовало. Вместо этого ее ждал удивленный взгляд, а потом– совершенно неожиданно– теплые руки, притянувшие ее к груди.

– Кеншин-сан?– Шаолинь удивленно замерла, не отстраняясь, но и не обнимая в ответ.

– Какая же ты глупенькая,– полные тепла и нежности глаза Кеншина затянули ее, словно водоворот. Шаолинь смотрела и смотрела, завороженная синими омутами, потом подалась навстречу губам парня и растворилась в нежном, ненавязчивом поцелуе. Шаолинь прикрыла глаза, чувствуя, как ее сердце переполняет счастье, а в животе порхают бабочки.

Так они и просидели на краю обрыва до поздней ночи, не говоря друг другу ни слова. Шаолинь не запомнила, сколько времени прошло, для нее все слилось в один миг– нежные поцелуи, долгие взгляды и снова нежные поцелуи. Сердце девочки переполняло чистое, неподдельное счастье, и она так хотела, чтобы этот момент никогда не заканчивался.

В конце концов, когда ночь опустилась на Сейрейтей, Шаолинь Фонг уснула на руках у Кеншина. Парень тихонько вздохнул и поднял девочку на руки. «Она такая милая,– думал Кеншин, с помощью сюмпо преодолевая расстояние до небольшого домика за несколько минут.– Такая красивая…»

Этот небольшой, но уютный и красивый домик подарил им Гинрей Кучики в благодарность за спасение жизни своей дочери. Кеншин хотел отказаться, но Юки с радостью приняла подарок и вообще неплохо сошлась с кланом Кучики, особенно с Орихиме и Гинреем– со стариком после того, как тот начал ее учить, быстро простив ему ту разборку несколько лет назад, когда Кеншина едва не изувечили несколько сильных синигами. Сейчас парень уверен, что расправился бы с ними без единой царапины– Унохана-сан обучает его не только грамотным атакам, но и неприступной защите, в то время как с Кенпачи парень уделял время лишь атакующим приемам.

Как оказалось, Шаолинь вовсе не спала, она просто закрыла глаза и наслаждалась путешествием на сильных ласковых руках.

– Кеншин,– девочка открыла глаза и нежно провела ладошкой по щеке.– Юки нет дома?

– Да, она заночует в поместье клана Кучики,– парень уже привык к подобному и не беспокоился за сестренку, доверяя ее Гинрею.