В западне

Броуди пожалел, что не придумал повода оставить Элли с ним. Хотя это могло вызвать подозрения и поставить под угрозу весь его план.

- С удовольствием бы выпил чашечку того чая, о котором мы говорили. Лучше мне сейчас не спать.

Джамас пожал плечами:

- Почему бы и нет? Чашку чая вы, доктор, заслужили.

Глава 17

В коридоре Элли и Джамас не разговаривали. Она так распереживалась, что готова была из собственной кожи выпрыгнуть.

 У Броуди был план.

Она ждала какого-то знака во время операции, но ничего необычного не увидела. Или не сумела увидеть. Он действовал последовательно и спокойно, уверенно отдавал распоряжения ей и Марии.

Он дарил внимание и заботу Рите Джамас. Это не удивило Элли. Броуди никогда бы не показал матери Джамаса, что он по отношению к нему и Фелипе чувствует. Не такой он был человек.

Когда операция закончилась, ей ужасно хотелось его похвалить. Ведь он держался великолепно. Не терпелось сказать, как она его любит. Просто вымолвить «до свидания». Потому что, каким бы ни был его план, кажется, что-то пошло не так.

- Ты оказалась хорошей медсестрой, Элли, - сказал Джамас, открывая дверь.

Она пропустила мимо ушей его комплимент. Просто вошла в пустую комнату и встала у дальней стены.

- Скажи мне, где находится Миа, - тихо произнес он. - Тебе же будет лучше.

Она продолжала стоять, плотно сжав губы.

Джамас ждал.

Затем подошел ближе. Поднял руку. Ударил ее наотмашь по лицу. Она стукнулась головой о стену.

- Ты идиотка Элли. Твой покупатель будет здесь через несколько часов. Я по сравнению с ним - ласковый котеночек. Скоро буду с наслаждением думать, каково тебе с ним. Представлять твою жизнь, если это можно так назвать.

Он повернулся и вышел, закрыв дверь на ключ.

Она тяжело сглотнула, чтобы сдержать рвоту. Он ударил ее туда же, что и раньше. Теперь в этом месте пульсировала кровь.

Время шло.

Броуди помог Рите устроиться на кровати. Он достал две таблетки из упаковки, которую взял в медицинском кабинете:

- Примите легкое обезболивающее. - Он налил в стакан воды из графина.

Фелипе стоял рядом с кроватью и держал Риту за руку. Постепенно она погружалась в сон.

- Я расскажу Марии, какие упражнения ускорят ее восстановление, - сказал Броуди. - А сам покину вас сегодня утром. - Он не выказывал сомнений, что с рассветом ему дадут спокойно уйти.

Фелипе ничего не ответил. Броуди показалось, что ему стало неудобно. Потому что они с Джамасом не собирались держать слово, хотя операция Рите сделана. Есть ли у него совесть? Или от нее не осталось и следа, пока он творил свои черные дела?

Минут через десять дверь открылась и вошел Джамас с подносом в руках. На нем стояли три чашки. Он поставил поднос на стол и протянул одну чашку Фелипе:

- Тебе кофе. - Другую чашку он передал Броуди:

- А вам чай. Черный, с лимоном и гвоздикой. Один из моих любимых.

Джамас уселся в кресло, словно пришел в гости к старым друзьям. Перед тем как выпить чай, он спросил:

- Как мама?

- Пологаю, все будет  хорошо, - Броуди добавил в свой голос нотку беспокойства.

Джамас выпрямился в кресле:

- Что-то не так?

- Я дал ей легкое снотворное до того, как сделать эпидуральную иньекцию. Сейчас у нее слегка затруднено дыхание. Думаю, у нее повышенная чувствительность на обезболивающие препараты. Будет полезно все время с ней разговаривать. Больные что-то слышат  даже сквозь сон. Рассказывайте что-то ей интересное. То, что ее приободрит.

Джамас поднялся и встал рядом с Фелипе. Выздоровления Риты желали они оба. И старались окружить ее вниманием и заботой.

- Мама, это я, так, как, - проворковал он. - Ты помнишь, я хочу отправиться с тобой в путешествие, на берег моря. Я снял для нас замечательную виллу. Говорят, там очень красивые закаты…

Броуди перестал его слушать. Он как бы между прочим сунул руку в карман халата, который все еще не снял, а потом взял свою чашку. При этом он провел рукой над чашкой Джамаса.

Через несколько минут он поднялся и подошел к кровати. Рита все еще спала. Иначе и быть не могло после такой дозы снотворного. Оно не могло ей повредить, она лишь должна была проспать немного дольше.

- Она не просыпается, - встревожился Джамас. Броуди прослушал с помощью стетоскопа ее легкие:

- Все в порядке. Дыхание выровнялось. Полагаю, вы придаете ей сил.

Джамас кивнул, отошел от кровати и сел:

- Мама всегда любила океан. Даже не надеялся, что в этом году она сможет куда-нибудь съездить. А теперь не сомневаюсь.

- На берегу моря всегда хорошо.

Броуди отпил чая и восхищенно выдохнул. Он запрокинул голову и закрыл глаза.

Через десять минут он почувствовал какое-то движение рядом. Чуть-чуть приоткрыл глаза.

Джамас держался за живот, лицо его скривилось. Он что-то сказал Фелипе по-португальски и выскочил из комнаты.

Броуди все понял без перевода. Он знал, куда выбежал Джамас. И там ему предстояло пробыть минут тридцать.

Броуди вытащил из кармана термометр:

- Хочу проверить ее самочувствие.

Фелипе отошел в сторонку. Броуди поставил Рите под мышку градусник, а потом сунул руку в карман за стетоскопом. Он нащупал нож миссис Харди и одним движением приставил его к горлу Фелипе:

- Тихо. Или я убью тебя, а потом ее.

- Нет, - взмолился Фелипе, больше думая о Рите, чем о себе.

-Ложись на пол, - приказал Броуди.

Когда мужчина лег, Броуди наступил ему ногой на спину. Потом он сдернул с кровати простыню, разорвал ее на полосы и связал ими руки Фелипе. Затем он поднял его и усадил в кресло:

- Сиди здесь.

Он связал ему ноги, а затем длинной полосой примотал его тело к креслу.

Хлопковые простыни не очень прочные, но бывший бойскаут знал, как завязывать хорошие узлы. В конце он заткнул Фелипе небольшим куском рот и снял у него с пояса связку ключей.

Он бросил последний взгляд на Риту:

- Быстрого выздоровления тебе! - И подумал, что ее ждут упражнения в виде посещений ее сына в тюрьме.

 Он распахнул дверь. Вряд ли сообщники Джамаса оставались поблизости. Их давно не было видно - скорее всего, они разошлись по домам.

Броуди вышел из комнаты. Он не знал точно, где находится Элли, и прикидывал, по какому коридору ему идти. Вряд ли по тому, который вел в подвал и медицинский кабинет. Или по тому, который заканчивался комнатой Риты. Оставались еще два. Он отбросил тот, что вел в кухню, - по нему ходило слишком много людей. И выбрал оставшийся, постучал в последнюю дверь.

- Элли! - прошептал он.

Ответа не последовало.

Он подошел к двери напротив:

- Элли?

- Да.

У него словно камень с сердца свалился. Оставалось найти нужный ключ. Подошел четвертый.

Он распахнул дверь и увидел Элли. Он подхватил ее на руки и прижал к себе:

- Слава богу. Боялся, что никогда больше тебя не обниму.

Она поцеловала его:

- Я люблю тебя, Броуди Донован. Я никогда не переставала любить тебя. - Она вздохнула. - И боялась, что уже не сумею тебе этого сказать. Я. Люблю. Тебя.

Он поцеловал ее в нос:

- А я люблю тебя сильнее.

- А где Джамас и Фелипе?

- Фелипе связан, а Джамас… ну, ему сейчас ни до чего, смею надеяться. Мне удалось кое- что подсыпать ему в чай. Это легкое слабительное, но в больших дозах оно вызывает судороги в животе, и  человека просто выворачивает наизнанку. У нас есть  небольшой запас времени, но лучше уходить немедленно.

Он взял ее за руку, вывел в коридор и посмотрел на часы. Без семи минут два. Приближался «час ведьмовства». Когда-то в Вороньей долине Мак Маккэн придумал эту кодовую фразу. «Встретимся и час ведьмовства». Смысл ее знали только Этан, Мак и Броуди. Любой другой человек решил бы, что это полночь. На самом же деле речь шла о двух часах ночи.

- Надо отыскать Боба.

- Конечно.

Они побежали по коридору к медицинскому кабинету, затем спустились по лестнице. Оба раненых спали. Броуди закрыл ладонью рот Бобу и стал будить. Он открыл глаза.