Страница 2 из 8
Автор с любовью вспоминает студенческие годы, проведенные в Баку и письма, которые он писал матери. Эти два человека жили одной жизнью и заботились друг о друге. Так и пролетели пять лет студенчества, а в 1971 году Мария познакомилась с семьей будущей невестки. Она была довольна: сын нашел одну-единственную, вторую половинку. Когда у нее родилось двое внуков, она не усидела и принялась за их воспитание.
Судьба сложилась так, что сын вынужден был работать в горкоме партии и гнуть спину на врагов Марии, которые уничтожили её семью. Она занемогла и слегла в постель, умерла 13 мая 1981 году, за десять лет до распада СССР.
Последняя глава посвящена мифам вокруг расстрела царской семьи. Личные исследования автора показали, насколько все сложно с обстоятельствами ее расстрела и что здесь пока ещё рано ставить точку. В этом вопросе глубоко заинтересован не только Дом Романовых, возглавляемый Марией Романовой, но и финансовые центры США, Великобритании и России. Николай II оставил после себя огромное финансовое состояние, которое хранилось в Испании и США. Впрочем, из этого состояния был сформирован комитет Федеральный резервной системы США, подписан договор из трех копий, которые хранят каждая из сторон. Две копии этого нашли, но вот третьей копи так и нет. В настоящее время договор действителен, и тому, кто представит третью копию, будут возвращены деньги Российской империи.
В этой главе мы находим различные исторические сведения о представителях дома Романовых в прошлом и сегодня, о белых пятнах убийства царской семьи, исполнителях расстрела, давших противоречивые и даже ложные сведения – такие, как «записка Юровского».
До сих пор неизвестно, где могила царской семьи. Ученые высказывают мнение, что её вообще не существует. Не было и отречения императора Николая II от престола – такого документа нет вообще. А был переворот в армии, генералы угрожали царю расправой над его семьей. Она для него была самым ценным в жизни, поэтому покинув ставку в Могилеве, он спешно возвращается в Петербург. Временное правительство во главе с Керенским держит под арестом всю семью Николая II, а в августе 1917 всю семью увозят в Тобольск, затем в мае 1918 года перевозят в Екатеринбург и помещают в Дом особого назначения, где и происходит расстрел.
В ноябре 2017 года исполнится 100 лет со дня Октябрьского переворота. Ровно 74 года КПСС находилась у руководства страной. После неудавшегося ГКЧП распалась держава под именем СССР, а союзные республики обрели независимость.
Все годы советской власти режим генсеков в секрете сдержал убийство царской семьи, в то время как на Западе этой теме были посвящены фильмы и книги. После распада СССР убийству уделяли больше внимания. Книга «После расстрела: история русской родовой дворянки» правдиво рассказывает об истории великой княгини, чудом спасшейся от красного колеса большевиков. Какими бы ни были её страдания, она жила и ви-дела, что творила власть большевиков, которая сделала все, чтобы фальсифицировать историю России, показать Николая II слабым руководителем, предать забвению царя и царскую семью. И это им удавалось всего лишь 74 года. Сегодня Россия другая, и все чаще на страницах печати воссоздается образ царской семьи, которая уже канонизирована Русской православной церковью.
В будущем году Россия и все человечество вспомнит убиенных членов этой венценосной семьи и отметит 100-летие со времени расстрела императора и его семьи. Как уже было сказано, в советские годы идеологи режима старались предать забвению белые пятна истории, но им это не удалось. Историческая справедливость восторжествовала, и вся правда о расстреле царя и его семьи известна, но не полностью. Эта книга – правдивый рассказ о жизни и смерти великой княгини Марии Николаевны Романовой.
Пролог
В самом центре южного города Баку в новостройке, поднявшейся в новом веке, гасли огни в окнах многоэтажного белокаменного дома, и только на четвертом этаже в одном окне горел свет. В этой квартире за письменным столом сидел 70-летний мужчина и усердно работал. Настольная лампа освещала экран стационарного компьютера и лежащую перед ним клавиатуру черного цвета. Он уже привык в эти дни работать допоздна, и хотя это и не входило в его правила, был вынужден писать, чтобы завершить произведение, над которым работал более 15 лет. Он любил трудиться с раннего утра, когда на востоке проглядывала едва заметная полоска неба нового зарождающегося утра. В знойные дни Бакинского лета он имел привычку работать на балконе. С Хазара в это время в город тянулись свежие струи морского воздуха, охватывая жилые кварталы, поднимаясь все выше и выше. В такие минуты бодрящий чай с лимоном с розеткой свежего варенья, поставленный заботливой хозяйкой на столе, придавал особые силы для творческой работы.
Но нынешнее время ему о чем-то говорило, и он старался запечатлеть на белой бумаге компьютерного формата все, что было у него на душе и сердце, словно спешил запечатлеть в своих мемуарных воспоминаниях художественными мазками все образы минувшей эпохи и связанные с ними семейные тайны.
Так, в своих первых строках старый журналист написал следующее: «Во второй половине 1980 года моя жизнь резко изменилась. В то время я уже работал заместителем главного редактора городской газеты «Маяк» и иногда печатался на страницах республиканской прессы. На этой должности я работал по решению Бюро Али-Байрамлинского ГК партии. В апреле 1979 года, накануне Всесоюзной конференции по нравственному воспитанию, прошедшей в Баку, в газете «Вышка» вышла моя статья о нравственном воспитании членов трудового коллектива Али-Байрамлинского Маслоэкстракционного завода, вызвавшая большой интерес в ЦК КП Азербайджана. Министр пищевой промышленности Кямил Мамедов позвонил директору завода Пирверди Мамедову и выразил свою благодарность за постановку вопроса воспитания в трудовом коллективе. В тот же день мне позвонил Пирверди Мамедов и выразил благодарность за статью. Потом у меня были публикации и в газете «Бакинский рабочий» о жизни первичных партийных организаций хлопкоочистительного завода, о деятельности узлового парткома станции Кази-Магомед. Я активно принимал участие в освещении социально-экономического развития трудовых коллективов промышленных предприятий города Али-Байрамлы. Моя журналистская популярность росла, и я одновременно, по приглашению отдела пропаганды и агитации, посещал горком партии и помогал работникам писать различные материалы, которые отправлялись в ЦК партии. Я чувствовал, что нахожусь в резерве на руководящую должность в ГК партии, но об этом никому ничего не говорил.
В семье часто поднимались вопросы об улучшении наших жилищных условий, тем более что я состоял на квартирном учете с 1971 года – как только приступил к педагогической деятельности. Прошло уже 9 лет, подрастали два моих сына, с нами жила моя мать Мария. И я твердо решил пойти на прием к первому секретарю ГК партии Г. Губатову.
Летом я обратился к нему с заявлением об улучшении моих жилищных условий. Внимательно выслушав меня, он в то же время выступил со встречным предложением. «Мы тебе выделим квартиру, но с одним условием. Ты переходишь на работу в городской комитет партии. Будешь получать зарплату 180 рублей в месяц. Работа начинается в 9 утра и заканчивается поздно, около 10 вечера». Возможность получить квартиру в Новой части города, вскружила мне голову, и я сразу согласился, не спросив совета моей матери. В радостном настроении я вернулся домой. Мы жили на первом этаже двухэтажного дома поселка, в котором также жили заводчане маслозавода.
Я продолжал работать в редакции, и однажды редактор газеты «Ишыг» Захид Фараджевич Исмаилов, вызвав меня к себе в кабинет, поздравил с новой квартирой. Решением профсоюзного комитета редакции «Ишыг» мне выделили квартиру из четырех комнат в новой части города. А уже через некоторое время меня направили в Дом политпросвещения ЦК КП Азербайджана на собеседование к директору Вели Гусейновичу Мамедову, а потом на бюро ГК партии меня утвердили в должности заведующего кабинетом политпросвещения. Со мной лично беседовал Вели Мамедов. Он спросил, как и по каким обстоятельствам я родился в Уральской глубинке. Я рассказал, что родился в семье переселенца, которую реабилитировали в 1956 году, после чего мы приехали в Азербайджан. Он посмотрел на меня и ответил, что в ту эпоху были несправедливости. Ведь он был кандидатом исторических наук и хорошо знал о переселении народов на окраины бывшего СССР. Биография моя была чистой, поэтому он принял меня на работу. С положительным ответом я вернулся в Али-Байрамлы и доложил об этом в общем отделе ГК партии.