Страница 44 из 49
Вопросы и задания:
1. Определите основную тему поэмы, ее лейтмотив.
2. Как поэт объясняет трагедию сельской Англии?
3. О каких процессах в истории страны идет речь в поэме Голдсмита?
4. В чем проявляются отступления автора от последовательного рационализма и оптимизма раннего Просвещения?
5. К какой художественной системе следует, на ваш взгляд, отнести творчество Голдсмита?
Ричард Бринсли Шеридан (1751-1816)
Предтекстовое задание:
Прочитайте фрагмент пролога к пьесе и отрывок из четвертого действия комедии «Школа злословия» (1777) – знаменитую «сцену с ширмой»; проанализируйте ее тематику, конфликт и художественные традиции, на которые опирается драматург.
Школа злословия
Комедия в пяти действиях
Перевод М. Л. Лозинского
Пролог
Написан мистером Гарриком[56] (1)
Действие четвертое
В гостиной [Чарлза Сэрфеса]
Входят сэр Оливер Сэрфес и Мозес.
Мозес. Ну что же, сэр, мне кажется, вы, как говорит сэр Питер, видели мистера Чарлза в полной славе. Жаль, что он такой ужасный мот.
Сэр Оливер Сэрфес. Да, но моего портрета он не продал.
Мозес. И такой любитель вина и женщин.
Сэр Оливер Сэрфес. Но моего портрета он не продал.
Мозес. И такой отчаянный игрок.
Сэр Оливер Сэрфес. Но моего портрета он не продал. А, вот и Раули!
Входит Раули.
Раули. Оказывается, сэр Оливер, вы приобрели…
Сэр Оливер Сэрфес. Да-да, наш молодой повеса разделался со своими предками, как со старыми шпалерами.
Раули. Вот тут он мне поручил вернуть вам часть полученных денег, то есть вам, как бедствующему старику Стенли.
Мозес. Это всего обиднее: он чертовски сострадателен.
Раули. В передней дожидаются чулочник и двое портных, которым он, наверно, так и не заплатит, а эта сотня их бы устроила.
Сэр Оливер Сэрфес. Ничего, ничего, я заплачу его долги и возьму на себя его подарки. Но теперь я больше не маклер, и вы представите меня старшему брату как бедного Стенли.
Раули. Только не сейчас. Я знаю, что сэр Питер как раз собирался у него быть в это время.
В библиотеке Джозефа Сэрфеса.
Джозеф Сэрфес и слуга.
Джозеф Сэрфес. От леди Тизл не было письма?
Слуга. Не было, сэр.
Джозеф Сэрфес. Я удивляюсь, что она не дала знать, если не может прийти. Сэр Питер, конечно, меня ни в чем не подозревает. Но хоть я и запутался с его женой, я бы ни в коем случае не хотел упустить богатую наследницу. Во всяком случае, безрассудство и скверная репутация Чарлза мне как нельзя больше на руку.
За сценой стучат.
Слуга. Сэр, это, должно быть, леди Тизл.
Джозеф Сэрфес. Постой. Прежде чем отворять, посмотри, она ли это. Если это мой брат, я тебе скажу, что делать.
Слуга. Сэр, это леди Тизл. Она всегда оставляет носилки возле модистки с соседней улицы.
Джозеф Сэрфес. Погоди, погоди. Заставь окно ширмой. Вот так, хорошо. Моя соседка напротив ужасно беспокойная старая девица.
Слуга передвигает ширму и уходит.
Для меня получается нелегкая игра. Леди Тизл начинает догадываться о моих видах на Марию. Но это во что бы то ни стало должно оставаться для нее секретом, по крайней мере до тех пор, пока я не получу над ней побольше власти.
Входит леди Тизл.
Леди Тизл. Что это за чувствительный монолог? Вы меня очень заждались? Ах, боже мой, не смотрите так строго! Уверяю вас, я не могла прийти раньше.
Джозеф Сэрфес. О сударыня, точность – это разновидность постоянства, качества, весьма предосудительного в светской женщине.
Леди Тизл. Честное слово, вам бы следовало меня пожалеть. Сэр Питер последнее время так плохо ко мне относится и притом так ревнует меня к Чарлзу… Только этого не хватало, правда?
Джозеф Сэрфес (в сторону). Я рад, что язычки моих друзей в этом его поддерживают.
Леди Тизл. Мне бы очень хотелось, чтобы он позволил Марии выйти за него замуж. Тогда он, может быть, успокоился бы. А вам этого хотелось бы, мистер Сэрфес?
Джозеф Сэрфес (в сторону). Вот уж нисколько!.. О, разумеется! Потому что тогда моя дорогая леди Тизл тоже убедилась бы, как неосновательны ее подозрения, что я имею какие-то виды на эту глупую девочку.
Леди Тизл. Ну что же, я готова верить вам. Но разве не возмутительно, когда про человека рассказывают всякие безобразные вещи? А тут еще моя приятельница, леди Снируэл, распустила про меня целый ворох сплетен, и при этом без малейшего основания – вот что меня злит.
Джозеф Сэрфес. Вот это-то, сударыня, и возмутительно: без малейшего основания! Да-да, вот это-то и обидно. Ведь если про нас ходит какой-нибудь скандальный слух, то всего утешительнее бывает сознание, что это справедливо.
Леди Тизл. Да, конечно, в таком случае я бы им простила. Но нападать на меня, которая действительно же так невинна и которая сама никогда никого не очернит, то есть никого из друзей… И потом сэр Питер с его вечным брюзжанием и подозрениями, когда я знаю чистоту моего сердца, все это просто чудовищно!
Джозеф Сэрфес. Но, дорогая моя леди Тизл, вы сами виноваты, что все это терпите. Если муж беспричинно подозревает свою жену и лишает ее доверия, то первоначальный их договор расторгнут, и она ради чести своего пола обязана его перехитрить.
Леди Тизл. Вот как? Так что если он меня подозревает, не имея к тому поводов, то наилучшим способом исцелить его от ревности было бы создать для нее основания?
Джозеф Сэрфес. Несомненно, потому что ваш муж никогда не должен в вас ошибаться, и в этом случае вам следует согрешить, чтобы оказать честь его проницательности.
Леди Тизл. Да, конечно, то, что вы говорите, очень разумно, и если бы сознание моей невинности…
Джозеф Сэрфес. Ах, дорогая моя леди Тизл, вот в этом-то и заключается главная ваша ошибка: вам больше всего и вредит сознание вашей невинности. Что заставляет вас пренебрегать условностями и мнением света? Сознание вашей невинности. Что мешает вам задумываться над вашим поведением и толкает вас на множество неосмотрительных поступков? Сознание вашей невинности. Что не позволяет вам мириться с выходками сэра Питера и быть равнодушной к его подозрительности? Сознание вашей невинности.
Леди Тизл. Да, это верно.
Джозеф Сэрфес. И вот, дорогая моя леди Тизл, если бы вы хоть раз самую чуточку оступились, вы не можете себе представить, до чего вы стали бы осторожны и как хорошо ладили бы с вашим мужем.
Леди Тизл. Вам кажется?
Джозеф Сэрфес. О, я уверен в этом! И сразу прекратились бы все сплетни, а сейчас ваше доброе имя похоже на полнокровную особу, которая просто погибает от избытка здоровья.
56
Гаррик, Дэвид (1717-1779) – великий английский актер и реформатор театра.