Страница 10 из 12
Поперхнувшись, следователь недовольно повел головой:
– Зачем это вам?
– Мужчине с вашим ростом и весом нужно следить за режимом сна и питания.
– Знаете, если бы я говорил с вами впервые, то подумал бы, что вы полная дура. – Потеряв над собой контроль, Фирсов взбесился. – О каком режиме вы говорите? Я – следователь. Вчера здесь убили человека, и между прочим, не без вашего косвенного участия!
– Обращаю ваше внимание, что я поучаствовала в убийстве своим платьем. – Лионелла ответила ему с той же взбешенностью. – Оно, кстати, немалых денег стоит! Еще у меня пропал телефон. Так что переводите меня в категорию потерпевших. Я пострадала.
– Платье пожалели… А человека не жалко?
– Жалко. Но, к счастью, я не была с ним знакома. Кстати, вы установили личность убитого?
– Да, мне уже доложили.
Непонимание и злость вмиг улетучились, Лионелла придвинулась к столу и с любопытством спросила:
– Кто такой?
– Мальчик по вызову. И это – с большой натяжкой.
– Не понимаю.
– Ему было тридцать два года. Какой из него мальчик?
– По-вашему, это старость? – Лионелла почувствовала себя уязвленной. – Вам самому сколько лет?
– Сорок восемь. Рост – метр девяносто пять. Вес – сто двенадцать килограммов. Удовлетворены?
– Вполне. – Ограничившись лаконичным ответом, Лионелла надеялась что-нибудь разузнать, но в этот момент подошел официант, и ей пришлось сделать заказ.
Еду им принесли одновременно. Ведь, как известно, дорогой ресторан отличается от прочих не столько интерьером и кухней, сколько лоском и вниманием к мелочам.
– А позвольте вопросец?.. – спросил Фирсов.
Лионелла оторвалась от еды:
– Какой?
– Сколько вам лет?
Она опустила голову:
– У вас есть протокол допроса. Там наверху, в шапочке, стоит мой год рождения.
– Как вы сказали? – Фирсова буквально перекосило от смеха.
– В шапочке… Что в этом смешного?
– Все!
– И как, по-вашему, называется то, о чем я сказала? – она не решилась повторить слово «шапочка».
– То, о чем вы говорите, называется общей информацией. Можно назвать шапкой, но уж никак не шапочкой.
– В следующий раз, когда кого-нибудь убьют и мне придется давать показания, я это учту.
– Типун вам на язык. Так как насчет моего вопроса?
– Все – в протоколе.
– Было бы смешно, если бы я сейчас вывалил на стол все бумаги.
– Сорок два…
– Что?
– Мне сорок два года… – повторила она.
– В самом деле? – Фирсов откровенно ее разглядывал. – Мне казалось – намного меньше.
– Это комплимент?
– Только не считайте, что я с вами заигрываю.
– Вовсе нет. Насколько я понимаю, все в интересах следствия.
– Ну… Где-то так.
Уловив неуверенность в его ответе, Лионелла не преминула этим воспользоваться:
– На месте преступления нашли улики?
– Вы будете удивлены – пистолет.
– Как неожиданно…
– И не только для вас.
– О чем это говорит?
– В каком смысле? – серьезно спросил Фирсов.
– Знаете, как обычно в детективах: «почерк дилетанта» или «опытные преступники не допускают глупых промашек». Как там еще…
– К вечеру будет установлена его родословная. Если, конечно, он есть в следотеке.
– Боже мой, как интересно! – Лионелла сняла с плеч палантин и повесила его на спинку соседнего стула, отдавая себе отчет в том, что, во-первых, она может простудиться, во-вторых, ее оголенные плечи будут замечены.
Провокация возымела обратный эффект. Фирсов уткнулся в тарелку и стал размеренно есть. Тогда Лионелла спросила:
– А если пистолета нет в следотеке?
– Тогда будем искать.
– Только и всего?
Он поднял глаза:
– Знаете, что мне в вас нравится? Вы не строите из себя перепуганного зайчонка. Вы – взрослая, уверенная в себе женщина. Вы – волчица.
– Даже не понимаю, стоит ли на вас обижаться…
– Не стоит, – заверил ее следователь.
Она заглянула в его тарелку и, не сдержавшись, заметила:
– Как можно есть мясо с картошкой…
К счастью, Фирсову в этот момент позвонили, он спешно доел и, попрощавшись, ушел.
Пересекая оранжерею, Лионелла чуть не угодила в объятия Полторацкой, когда та неожиданно вынырнула из зарослей теплолюбивых растений.
– Очень кстати, – Лионелла задержалась, чтобы перекинуться парой вопросов. – Милена, устрой мне встречу с Порфирием.
– Чего это вдруг? – с деланым удивлением спросила Полторацкая. – Еще утром ты удивлялась, зачем он мне нужен.
– Не вредничай, Милена, я в долгу не останусь.
– Ладно, поговорю. А там уж как он сам решит.
– Только не затягивай. Я скоро уеду.
– Мы тоже здесь не задержимся, – заверила ее Полторацкая.
На выходе из оранжереи Лионеллу подстерегла Катерина:
– Ты говорила с ней?
– С кем именно?
– С Полторацкой.
– Ну, говорила.
– Устрой мне встречу со старцем!
– Боюсь, это не в моих силах. Она чрезмерно опекает его. По крайней мере, мне отказала.
– Давай предложим ей денег!
– Полторацкой? – Лионелла с улыбкой взглянула на Катерину. – У нас столько нет. Не стоит забывать, кто у нее муж.
– Что же мне делать?
– Очень хочется? – осведомилась Лионелла.
– Очень!
– От этого есть одно верное средство. В детстве мы говорили: хочется – перехочется. И ты знаешь, нам всегда помогало.
– Какая ты язва! Я к тебе по дружбе за помощью, а ты…
– Что-то я не помню, чтобы мы с тобой когда-то дружили.
– Ты не язва… Ты – гадина! – Катерина отправилась прочь, оглядываясь и все еще огрызаясь.
Глава 6
Смоки айс
Макияж в стиле «смоки айс» не делал ее моложе, но эффектнее – да. Лионелла была довольна: зеленые глаза в серой дымке, укладка в стиле тридцатых, красная помада. Осталось выбрать наряд. Это утомительное, но благодарное дело являлось завершающей нотой в симфонии сияния ее красоты (глупая, напыщенная фраза, но она как никакая другая держала ее в тонусе и не позволяла халтурить).
Лионелла добросовестно примеряла платья, пока в девятнадцать ноль пять ей не позвонил хозяин отеля Терсков:
– Добрый вечер, как и договорились, жду вас внизу. – По телефону голос Терскова был хорош – баритон с мягкими переливами. И, если бы Лионелла не видела его, воображение нарисовало бы ей бог знает кого.
Она бодро ответила:
– Буду через десять минут.
По счастью, в тот момент на ней было черное кружевное платье с плиссированной шифоновой юбкой. Взглянув на себя в зеркало, Лионелла решила остаться в нем. Красиво декольтированная спина компенсировала пуритански закрытую грудь. Полупрозрачная юбка показывала красивые ноги. Еще пять минут, и были выбраны туфли – черные, с открытым носком и камнями цвета рубина.
В семь тридцать она спустилась в лифте на первый этаж. Измученный Терсков ждал ее в холле. Увидев Лионеллу, он оживился:
– Я очарован!
– Прошу прощения, Петр, я такая копуша.
– Готов был ждать до утра.
– До утра – не надо, – уверенно заключила она. – Куда поедем?
– В одно хорошее место, – загадочно проронил Терсков.
Швейцар широко распахнул перед ними дверь. Выйдя на улицу, Лионелла тут же столкнулась с Жанной Калмыковой, за которой в полной готовности стояла вся ее группа.
– А мы как раз снимаем общие планы. Пожалуйста, несколько слов для «Светской жизни». Вы, как я слышала, первой обнаружили труп? – Жанна протянула микрофон и выжидательно замолчала.
Лионелла встала полубоком, чтобы на записи казаться стройнее. Кто-кто, а она знала, что телевидение прибавляет пару размеров. Потом опустила голову – такой ракурс был оптимальным для ее типа лица.
– К сожалению, ничего не могу сказать, милая Жанна. В настоящий момент проводятся следственные действия, и у меня нет никакой информации.
Жанна профессионально отдернула от нее микрофон и посмотрела в камеру:
– Надеюсь, телезрители узнали популярную актрису кино Лионеллу Баландовскую. Мы знаем ее по фильмам «Останься, если любишь», «Вверх по течению», «Красивая девочка» и… – припоминая названия, Жанна замолчала.