Страница 8 из 18
Вероятнее всего, и «странное» поведение Сталина во время этой кампании – странные нестыковки, «непонимания», не скоординированные действия его Красных армий с юга с армиями Тухачевского и Бронштейна и даже не желание помочь, поддержать объясняется с этой стороны, этим пониманием, этим внутренним тягостным диссонансом, стратегическим несогласием и молчаливым внутренним протестом.
Впрочем, лидеры коммунистов особо и не скрывали истинные цели, хотя и старались эту идею прикрасить «аппетитным» соусом для масс, и тот же Тухачевский через пару лет в своей книге это объяснял: «…Если бы не наши стратегические ошибки, не наш… проигрыш, то, быть может, польская кампания явилась бы связующим звеном между революцией Октябрьской и революцией западноевропейской».
Кстати, бездарность и ошибки Тухачевского не объясняют полностью поражение коммунистов, это только половина поражения. А половина заслуги в этом поражении – это активная разъяснительная работа польской интеллектуальной элиты среди своих масс. Если польский генерал Розвадовский в своих речах перед солдатами и ополченцами делал упор на патриотизм и предыдущую утрату поляками суверенитета:
«…Либо мы разобьём большевистских дикарей и тем самым обезвредим советский заговор против независимости нашего Отечества и существования нашего Народа, либо всех нас без исключения ожидает новое ярмо и тяжелое рабство», то связанные с Ватиканом польские священники понимали больше и пытались объяснить всю глубину правды:
«…Большевизм и вправду идет на завоевание мира. Раса, которая управляет ими, уже завоевала мир, используя золото и банки, а сегодня, подгоняемая текущим в её жилах извечным стремлением к империалистическим захватам, стремится надеть на шею всех народов ярмо своего правления… Мы не боремся с народом России, но сражаемся с теми, кто попрал Россию, высосав её кровь и её душу, стремясь к новым захватам» (из исследования сотрудника Эрмитажа Ю. Кантор).
Вот таких объяснений русским пролетариям, солдатам и крестьянам не хватало до 1917 года и в 1917 году. Поэтому в сравнении с 1917 годом в России – в Польше в 1920 году, несмотря на мощнейшую агитацию среди польских масс большевистских агитаторов, польских и немецких коммунистов: «Землю польским крестьянам, заводы – польским рабочим!», плюс – свобода, братство, равенство и коммунизм, несмотря на созданное уже большевистское польское правительство, «защищающее» рабочих и крестьян – в польскую Красную армию, к огромному разочарованию Центрожида, с огромным потугами за несколько месяцев собрали всего около 1000 польских придурков и выродков, а в России легко одурманили, оболванили несколько миллионов… Кстати, в Венгрии и Румынии, как и в Польше, правильный ликбез элитой своих «масс» дал в конце концов такой же хороший защитный эффект, а наша промасоненная интеллигенция очень стыдилась поднять «еврейский вопрос» и усердно третировала тех редких храбрецов, которые это пытались сделать.
Если раньше насильственную продразверстку – грабеж русских крестьян, коммунисты объясняли Гражданской войной и обещали после её завершения коммунизм, то теперь Гражданская закончилась и очередной грабеж крестьян и жесткую эксплуатацию рабочих в русле «милитаризации экономики страны» объясняли уже войной международной, с Польшей и мировой. Это также переполнило чашу терпения русских крестьян, и было одной из причин последующих мощных крестьянских восстаний 1921-1922 годов.
Факт поражения Красной армии в польской кампании имел также негативные последствия. Был уже создан культ мощной и непобедимой болыыевикской армии – она разрушала и разметала якобы всё старое на своём пути и якобы была символом нового времени, якобы закономерных перемен и прогресса. И вдруг эта многомиллионная армия проиграла Польше, которая существовала ещё всего-то полтора года, которой, как заметил Маяковский, – ещё на картах не было… Это был шок. Было над чем подумать. По имиджу большевиков, сторонников мирового господства, был нанесен сильный удар.
Этот исторический фактор многократно усилился и ещё больше сыграл против гегемонов после событий, происшедших после поражения в Польше в 1921 году и в буквальном смысле потрясших захватчиков России, – это Кронштадтское восстание и мощные массовые крестьянские восстания в 1921-1922 гг. в 118 российских уездах (по данным ВЧК), и последующий длительный смертельный голод. Словно в этом Мире всё стало работать против захватчиков России, особенно против мировых гегемонов, все события словно говорили – какая к чертям Польша, Румыния или Германия и вся эта кровавая мировая революция, – здесь, в сильно разрушенной России, срочно необходимо наводить порядок и организовывать жизнь, налицо была ужасная гуманитарная катастрофа.
А большевики поступали ровно наоборот – хлеборобов-крестьян грабили до состояния смертельного голода и этим провоцировали крестьянские восстания, в ходе которых уничтожали тысячи русских крестьян военными отравляющими газами. И судя по тому, что объяснял Цюрупа в 1921 году на 10 съезде партии захватчиков, всё делалось сознательно: «…Всё должно было быть взято из обычной нормы потребления крестьян… Отсюда проистекает вывод, что никто без сопротивления, активного или пассивного, не даст вырвать у себя кусок изо рта».
2. Вторым существенным фактором следует отметить – сильно измененное к 1922 году сознание «масс», в том числе и одураченных, и многих большевиков различных уровней, что я уже неоднократно отмечал выше. Это также относится к историческому фактору, можно назвать – аспект исторического фактора, ибо это образовавшееся к 1922 году новое сознание, прозрение было закономерным, логическим результатом всех последних событий. Сознание людей в России было уже точно не на уровне 1917 года, и точно было не в пользу захватчиков, тем более – гегемонов. И точно это сознание не улучшал болыыевикский Холокост в казачьих областях России, косящий своей кровавой коммунистической рукой тысячи жизней в Крыму…
Наиболее здравомыслящие коммунисты понимали, что в России стало уж очень зыбко и опасно, вот-вот уйдёт «народная» почва из-под ног и жестоко разорвет в клочья. Даже главная силовая опора – Красная армия стала крайне ненадежной и всё чаще возникали случаи неповиновения, например, трудно было найти в Красной армии русские полки, готовые убивать своих – русских кронштадтских матросов, и Тухачевский в растерянности и панике писал С. Каменеву: «Вчера обстановка сложилась скверно… Часть полков осталась верной, а часть добровольно возвратилась по выходе из города… Этот казус заставил отложить сегодняшнюю атаку… Сейчас действуют трибунал и особый отдел, чистка и расправа будет очень жесткая». И расправа была очень жестокая – на окраине Петрограда коммунисты, во главе с «безвинно пострадавшим» в 30-е «агнцем» Тухачевским, массово расстреливали русских красноармейцев, не желающих убивать русских… А остальных гнали в атаку на прозревший и восставший Кронштадт, на братоубийство и смерть, установив позади них в спины пулеметы заградительных отрядов. Теперь этим российским солдатам никто из большевиков не обещал ни земли ни заводов…
Но для полноценной атаки верных красноармейцев в 5-миллионной Красной армии не хватало, и это после окончания всех войн, поэтому мудрый Ленин смекнул и посоветовал Тухачевскому взять для штурма Кронштадта молоденьких, глупеньких, ещё оболваненных коммунистической пропагандой курсантов. На это Тухачевский телеграммой Ленину отвечал:
«…В Кронштадте рабочие присоединились к морякам… По крайней мере сейчас я не могу взять из Петрограда бригады курсантов, так как иначе город с плохо настроенными рабочими было бы некому сдерживать…».
Против большевиков, против Центрожида в 1921 году восстала «колыбель революций» – Петроград, восстала самая надежная одураченная опора захватчиков – петроградский пролетариат. В Петрограде, – восстали рабочие любимого коммунистами Путиловского завода, которые не только устроили демонстрации с транспарантами – «Советы без коммунистов и евреев!», но стали на улицах Петрограда ловить и бить коммунистов. Но в ответ Центрожид решил всех прозревших бунтовщиков сделать безработными, лишить хлеба – и закрыл 11 февраля более 90 петроградских заводов и фабрик. Но петроградские рабочие после этого стали ещё более воинственными. Ленину и его «пролетарской партии» ничего не оставалось, как 25 февраля 1921 года объявить военное положение в Петрограде и подавить восставших пролетариев силой свинца красных полков, состоявших из калмыков, башкир, татар, латышей и немцев. Об этом «почему-то» ничего не пишут для школьников и студентов в современных учебниках, и об этом не рассказывает с телеэкрана и на встречах с трудящимися и студентами Г. Зюганов…