Трагедия царя Бориса

Еремей для своих целей прихватил из Москвы дьяка Микитку Качалова и его сына Дмитрия, с которыми он уединился в отведенной ему комнате. Разговор шел с глазу на глаз:

– Ты, Микитка, и твой сын Дмитрий останетесь здесь в Угличе и будете следить за всеми слугами, которых я подкупил, и все мне будете сообщать через монахиню Евдокию. Ты, Микита, здесь будешь при дворе управляющим и будешь вести хозяйство, да не вздумай воровать, как ты это делал в Москве на своей должности. Работу исполняй честно, угождай Марии, чтобы она была довольна тобой, а тебе, Дмитрий, надобно завести дружбу со своим тезкой царевичем. Потакай ему во всем, заводи с ним разные игры, чтобы он в тебе души не чаял. Царевич – самолюбивый и властный мальчишка, поэтому ни в чем ему не перечь.

– И долго мы тут будем находиться? – с тоской в голосе спросил дьяк.

– Столько, сколько нужно будет. Может, для тебя лучше за воровство и взятки быть на каторге или висеть на дыбе?.. – перебивая Микитку, ответил Еремей.

Качалов тут же осекся, опустил голову и пробурчал себе под нос:

– Ладно, чего уж там. Сколько нужно, столько и буду находиться и выполнять все, что вы прикажете.

– Перво-наперво проследите, кто из бояр приезжает сюда. Бывает ли здесь Василий Шуйский? Постарайтесь подслушать их разговоры и сообщать мне.

– А мне что делать? – поинтересовался сын дьяка.

– А тебе, Дмитрий, подружиться с мальчиком так, чтобы он с тобой был во всем откровенен. Мальчик часто присутствует при разговорах взрослых и все слушает. А тебе только остается умело расспросить царевича, и он тебе все расскажет.

– А если он не захочет мне рассказывать?

– А ты расположи его к себе так, чтобы он тебе все сам выложил. Дети в этом возрасте еще глупы и отзывчивы, когда к ним проявляют внимание. Ты же знаешь, как он ненавидит царя и Годунова, вот на этом и подыгрывай ему, мол, царь и Годуновы такие и сякие…

– А можно ли это? – с испугом спросил Дмитрий. – Схватят меня по доносу соглядатаев – и на дыбу…

– Не бойся, не схватят, мы же знаем, что ты это будешь делать по необходимости, что ты верен России и царю нашему Федору.

– А как мы будем передавать все, что узнаем? – спросил Дмитрий.

– Очень просто. Здесь нами оставлена монахиня Евдокия. Ей и будете все сообщать, а она будет передавать все мне, когда будет появляться в Новодевичьем монастыре.

– Видел, недавно тут крутилась… – и, плутовато улыбнувшись, произнес: – Справная монашка. Я думаю, что мы с ней поладим.

Еремей строго взглянул на Дмитрия и, пригрозив пальцем, сказал:

– Не вздумай завести с ней шашни! Голову оторву! Она служитель церкви и несет сюда Божье слово.

Дмитрий опустил голову, пряча плутоватые глаза, тихо произнес:

– Я понимаю, Еремей Васильевич. Как скажете, так и будет.

– Тогда, коли вы все поняли, я пойду по своим делам. Еще Евдокию надо посетить в ее келье.

Монашку соглядатай застал за трапезой. Женщина не торопясь ела то, что ей подали с хозяйского стола, думая о чем-то своем, и сразу не заметила, как тихо вошел Еремей.

– Кушать изволите, Евдокия?

– Да уж, Еремей Васильевич, надо немного поесть, ведь целые дни провожу в молитвах.

– И это правильно, что Богу молишься. Не забывай молиться за нашего царя Федора Ивановича и матушку Россию.

– Да уж стараюсь, Еремей Васильевич.

– Старайся, старайся, милая, а о деле, что мы говорили с тобой, разумей.

– Вводите меня в грех, Еремей Васильевич. Ведь соглядатайство – это великий грех!

– Нет греха, Евдокия, коли это делается ради нашего царя-батюшки.

– Ну, разве что ради царя, то я согласна, чтобы уберечь его от плохих людей.

– Тогда слушай, что тебе надобно будет делать. Все, что тебе будут передавать мои люди, Качаловы Микита и Дмитрий, и то, что сама тут увидишь и услышишь, немедленно рассказывай мне. В Москву ты можешь без всяких подозрений ездить молиться в Новодевичий монастырь.

Еремей вплотную подвинулся к монашке, обнял ее за плечи, притянул к себе.

Все молодое налитое тело Евдокии содрогнулось и затрепетало. Но она стала отчаянно сопротивляться домогательствам соглядатая:

– Зачем вы, Еремей Васильевич, толкаете меня на великий грех, ведь я дала перед Богом обет, что отказываюсь от мирской жизни!

Еремей, распаленный страстью, молча стал стягивать с женщины ее монашеское одеяние, но у него ничего не получалось, тогда он повалил Евдокию на лавку, задрал подол. Обнажились белые стройные ноги и то место, к которому он так стремился.

Женщина вдруг ослабла, застонала, затрепетала. Соглядатай стал страстно целовать монашку в губы, в шею.

Евдокия отдавалась страстно, со стоном и всхлипыванием, еще больше вводя неожиданного любовника в страсть.

Наконец, утомленные любовью, они освободились от жарких объятий друг друга, сели на лавку.

– Господи! Господи! Ты сатана, Еремей, ввел меня в такое искушение! Теперь мне не замолить свой грех.

– Ничего, замолишь, Евдокия, но будешь знать, что если об этом узнает игуменья, тебя изгонят из монастыря. Так что исправно выполняй все, что я тебе сказал.

Женщина истово молилась, накладывая крест один за другим.

Соглядатай потрепал Евдокию по плечу, пообещал:

– Теперь, моя дорогая, как только мы вновь встретимся, я тебя опять введу в искушение.

Евдокия, пряча от стыда глаза и не глядя на неожиданного своего любовника, прошептала:

– Свят! Свят! За что же мне такое наказание? И как мне теперь освободиться от этих сатанинских наваждений!

– Никак ты, Евдокиюшка, теперь от меня не освободишься. Теперь ты в моем распоряжении… – Уходя из кельи, напомнил: – А про дело, которое я тебе поручил, не забывай.

Еремей, не торопясь, вышел из кельи монашки, направился в терем к Марии Нагой, чтобы сообщить ей, что сегодня отбывает в Москву.

Молодая розовощекая служанка доложила Марии, что к ней пожаловал посланец из Москвы.

Нагая тут же распорядилась провести его в свою светлицу, где она занималась рукоделием, а рядом, за небольшим столиком, сидел царевич Дмитрий и читал книгу в кожаном переплете.

Войдя к царице, соглядатай низко поклонился, перекрестился на образа и смиренно произнес:

– Бог вам в помощь. Вы все хлопочете в праведных трудах, рукоделием занимаетесь.

Мария грустно улыбнулась и указала гостю на лавку:

– Садись, Еремей Васильевич, и рассказывай, что там у вас новенького в Москве.

– Да что там новенького, как жили прежде, так и живем, – односложно ответил царский посланец, затем добавил: – Может, что еще надо, так говорите, не стесняйтесь, в следующий раз привезу.

– Ты и так привез нам много дорогих подарков из Москвы. Мы этим вниманием премного довольны.

– Я был послан к вам лично царем Федором Ивановичем, чтобы доставить вам дорогие меха и золотые украшения, и разных яств, и всяких припасов, чтобы вы ни в чем не нуждались.

Мария выпрямилась, оторвалась от рукоделия, лукаво посмотрела своими красивыми карими глазами на собеседника, улыбнулась, довольная его сообщением о подарках. Ее лицо преобразилось, засветилось. Женщина легко встала, прошлась по светлице. Она была по-прежнему стройна и красива. Еремей невольно засмотрелся на свою собеседницу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.