Страница 2 из 6
2.
Было морозное зимнее утро. Квартиру Казаковых заполнял красноватый свет восходящего солнца. О произошедшем ночью скандале, напоминали лишь осколки зеркала, аккуратно сметённые в угол. Перед входной дверью лежала большая дорожная сумка. Рядом с ней стояли Настя и Данил. Настя торопливо застёгивала на сыне зимнюю курточку.
– Мам, а мы надолго к бабушке? – уже в который раз спрашивал Данил.
– Нет, недельку погостим. Бабушка по тебе очень соскучилась, но у меня работа…
Данил, с тревогой посмотрел на дорожную сумку. Затем, перевёл взгляд на мать:
– А игрушки?
– Игрушек у бабушки много! Пошли!
Настя застегнула своё пальто, поправила на мальчике шапку и огляделась. Вспомнив о чём-то, она убежала на кухню и вернулась, неся в руках исписанный клочок бумаги. Записку Настя положила на видном месте в прихожей. Затем девушка взяла сына за руку и быстро вышла из квартиры.
Настя, тяжело дыша, подходила к входу в местный аэропорт. На плече у неё висела тяжёлая дорожная сумка, за руку девушка тащила Данила. Мальчик старался поспевать за матерью изо всех сил, сопел заложенным носом и кашлял. Молодая мама с тревогой посматривала на кашляющего мальчика.
– Настенька! – услышала она сзади бархатистый мужской голос. – Настенька, это Вы? Я не обознался? – снова окликнули её сзади.
– Ещё его не хватало, – горько прошептала Настя и, вежливо улыбнувшись, обернулась.
К девушке быстрым шагом шёл высокий симпатичный молодой человек, тащивший за собой огромный чемодан на колёсиках. На плече у одетого в новенькую, дорогую на вид, дублёнку, мужчины, висела большая сумка с ноутбуком, в руке он нёс небольшую сумку с нарисованным красным крестом. В нескольких шагах от девушки, мужчина неожиданно поскользнулся и растянулся на земле. Из кармана у него выпал навигатор и покатился по скользкому насту. Охнув, Настя бросила на землю сумку, подбежала к мужчине и помогла ему подняться.
– Добрый день, Настенька! Благодарю! – сказал молодой человек, немного отдышавшись, и подняв с земли навигатор. Мужчина повертел в руках прибор, поцокал языком и убрал его в карман. Затем посмотрел на кашляющего Данила, дорожную сумку и, приподняв бровь, остановил взгляд на Насте. – Вы уезжаете? В Красносибирск? А что же Вы мне не ответили? Я Вам столько сообщений отправил… Звонил…
– Добрый день, Николай Ильич! – Настя снова выдавила из себя вежливую улыбку. – Да вот, решила с Даней у мамы погостить… Вы тоже летите в Красносибирск? Надолго нас покидаете? – Настя указала взглядом на большой чемодан Николая.
– Зачем так официально, зовите меня Колей! – улыбнулся ей Николай. – А уезжаю насовсем. Я по договору пять лет отработал, денежки получил, теперь перевожусь в Областную больницу – там приятель для меня давно место держит!
– Жаль… – Настя надеялась, что Николай не заметит вырвавшийся у неё вздох облегчения. – Кто же нас здесь, в Таёжном, лечить будет?
Данил раскашлялся. Николай посмотрел на мальчика, затем снова повернулся к девушке:
– Сын у Вас, смотрю, опять болеет? Денис, кажется?
– Данил, – вздохнула Настя. – Да вот, опять в соплях ходит… Говоришь ему не есть снег, да разве послушает?
– Э! Голубки! – раздался грубый окрик. Настя и Николай, вздрогнув, обернулись. К ним подошло двое крупных неопрятных мужчин. Оба были в меховых шапках, толстых дублёнках, их маленькие поросячьи глазки весело сверкали из-под густых бровей, щеки и подбородок скрывала тёмная борода с проседью. Мужчины были похожи друг на друга настолько, что с первого взгляда их можно было принять за близнецов. Впрочем, если у первого борода была очень тёмной, практически чёрной, то второй мог похвастаться слегка курчавой шевелюрой каштанового цвета.
– Чё уставились? Да, я вам говорю! – сказал один из мужчин, тот, что с каштановой шевелюрой. – Хер ли вы встали у входа? Разойдись!
– Дехе пасар! – воскликнул второй, черноволосый, недовольно глядя на пару.
– В самом деле, Николай Ильич! – Настя снова повесила на плечо сумку и взяла за руку сына. – Пойдёмте!
Настя с Данилом и Николай расступились, пропуская ворчащих мужчин в здание аэропорта, и зашли следом.
У единственной в поселковом аэропорту стойки регистрации уже собралась толпа. Люди в толпе были чем-то возмущены, слышались гневные возгласы и брань. Первым в очереди стоял крепкий мужчина средних лет. Рядом с ним лежала огромная дорожная сумка и шесть ружей в чехлах. Мужчина что-то ожесточённо доказывал симпатичной девушке за стойкой регистрации. Девушка закатила глаза, испустила полный страдания вздох, потеребила, висящий на груди, бэйджик с надписью «Кристина», и снова посмотрела на мужчину:
– Я Вам ещё раз повторяю, оружие в салоне провозить нельзя! Его необходимо сдать!
– Нахера его сдавать? Смотри сюда! – строптивый пассажир поднял один из чехлов, вытащил ружьё и поднёс его к лицу Кристины. – Ты знаешь что это? Это Винчестер 1885 года! Рабочий! Это ружьё стоит больше, чем ты зарабатываешь за год! С ним охотился мой отец, мой дед! Это даже не оружие, это музейный экспонат! И ты хочешь отдать его в лапы ваших сотрудников?
– Мужчина, я ничего не хочу! – Кристина глубоко вдохнула и медленно выдохнула. – Я Вам повторяю, оружие в салоне провозить нельзя! Сдавайте или уходите!
Крики в очереди стали громче и толпа расступилась. К стойке регистрации, не обращая внимания на возмущенные возгласы, подошли те самые двое неопрятных мужчин и широко улыбнулись Кристине. Улыбки у них были зубастые и жутковатые.
– Привет, Кристиночка! – обратился к девушке один из приятелей, с чёрной шевелюрой. – Проблемы?
Кристина выдавила слабую улыбку, указывая взглядом на спорившего пассажира. Мужчины перевели взгляды на спорившего и заулыбались ещё шире.
– Привет, Артём! – поздоровался со строптивым пассажиром второй приятель, тот, что светлее. – В Красносибирск летишь? Ммм?
– А теперь слушай сюда! – Чернобородый вплотную подошёл к Артёму, пристально глядя ему в глаза. – Либо ты сдаёшь свои пукалки и идёшь на посадку, либо мы с Боряном тебя уводим, и никто никогда не увидит ни тебя, ни твои ружья! – рот Чернобородого снова растянулся в жутковатой улыбке. – Компренде, братан?
Артём стоял, нахмурившись, переводя взгляд с двоих мужчин на Кристину и обратно. Приятели весело ему подмигнули, скрестили руки на груди и встали рядом, с выжидающим видом. Артём вздохнул, сдал оружие, сумку и ушёл на посадку.
Удовлетворённо проводив Артёма взглядами, приятели подошли ближе к стойке. Кинули на пол сумки и рюкзаки и, сопровождаемые гневными криками из толпы, бросили на стойку паспорта. Тот, что с каштановыми волосами, достал из внутреннего кармана дублёнки шоколадку и положил на паспорта сверху. Кристина, быстро бросив взгляд на мужчин и на толпу, поспешно убрала шоколадку и взяла один из паспортов.
– Спасибо! – бросила Кристина, открывая второй паспорт. – Рюкзаки можете взять с собой, сумки сдавайте в багаж.
Девушка распечатала посадочные купоны и положила на паспорта.
– Но Кристиночка, у нас там ценные хрупкие вещи… – вкрадчиво сказал Чернобородый. – Мы не можем сдать всё в багаж!
– Не положено, – усталым голосом ответила Кристина. – Таковы правила…
– Ну чё ты ломаешься? – грубо оборвал её второй приятель. – Мы обо всём договорились! Твоё начальство в курсе, всем уплачено, ты в накладе не останешься! Кушай шоколадку и не вякай!
Чернобородый быстрым движением забрал со стойки паспорта и посадочные купоны.
– Эй! Так нельзя! – воскликнула Кристина.
Но приятели, не обращая на неё внимания, подняли с пола сумки и рюкзаки, и ушли на посадку. Онемев от их наглости, Кристина несколько секунд стояла, глядя вслед приятелям, затем взяла себя в руки и, натянуто улыбаясь, снова повернулась к толпе.
По асфальту Таёжного аэродрома ветер гонял ледяную позёмку. К стоявшему в стороне старенькому самолёту направлялись трое мужчин. Иваныч – самый старший, начальник местного отделения «Сибирь–Аэро» и два пилота: Саша – первый пилот и Витя – совсем ещё молодой парень, его помощник. Мужчины ожесточённо спорили и ругались.