Незнакомец

Карен совершенно не заметила сильной потери веса, но теперь вспомнила, что часто в те дни, когда ей было плохо, когда печаль и подавленность крепко держали ее в руках, она ничего не могла есть. А в последнее время ее к тому же еще и часто рвало от беспокойства и напряжения и оттого, что она всегда очень сильно все переживала. В основном, свой брак.

И поэтому Карен вдруг подумала: «А ведь я могла бы что-то сделать для моего брака, вместо того чтобы постоянно переживать из-за него. У меня действительно красивая фигура, но в этих мешках, которые я постоянно вешаю на себя, ее совершенно не видно. Вольф не видит ее. Когда он сегодня вечером вернется домой, то сможет увидеть меня в совершенно новом свете».

Эта мысль окрылила Карен, и теперь она проделывала свою домашнюю работу с гораздо более сильным воодушевлением и энергией, чем раньше, так что к обеду действительно управилась со всеми делами. Прежде чем отправиться по магазинам, она еще разок выпустила Кенцо в сад. И, как обычно, тот тут же рванул к изгороди и стал лаять на соседский дом, но затем повернулся, поднял свою лапу у куста роз и протопал обратно в дом.

– Молодчина! – сказала Карен. – А теперь ты послушно останешься один, хорошо? А я скоро вернусь.

Пес внимательно посмотрел на нее своими добрыми глазами. Она вышла и, конечно же, не смогла пройти мимо снова облаянного Кенцо соседнего дома, не взглянув на него. Жалюзи были, как и раньше, опущены. Никаких признаков жизни.

«Я же решила больше не думать об этом!»

Однако Карен тут же нарушила данное себе обещание. Идя к своему гаражу, она бросила взгляд на почтовый ящик соседей. Всю почту, которая торчала из-под откидной медной крышки ящика, она забрала и временно сложила дома в самый верхний кухонный ящик. Вольфу Карен ничего об этом не сказала, потому что не хотела снова давать ему повод для хорошо сформулированных, циничных комментариев; тем не менее она считала, что подобная взаимопомощь нормальна между соседями, даже если у них нет договоренности об этом.

Вот и сейчас из почтового ящика выглядывали два письма, газета и каталог мод, и Карен не мешкая взяла их. Затем еще раз позвонила, хотя точно знала, что дверь этого немого, затемненного дома не откроют.

«Вольф действительно прав, я свожу себя с ума из-за этого», – подумала она.

В городе все поначалу проходило отлично. Карен сразу же нашла место для парковки, а когда вошла в бутик, где раньше частенько покупала вещи – в то время, когда все было иначе, когда они еще жили в старом доме, а Вольф порой говорил ей, что любит ее, – продавщица тут же узнала покупательницу и радостно поприветствовала ее.

– Какой же стройной вы стали! Вы обязательно должны раскрыть мне секрет вашей диеты!

«Постоянное воздержание от любви, – подумала Карен, – действительно способно совершать чудеса!»

Но этого она, конечно, не сказала, а промямлила что-то о стрессе, связанном с переездом, и продавщица понимающе кивнула.

– Переезд – это ужасно. Однако если взамен получаешь фигуру юной девушки… Совершенно ясно, что вам необходим новый гардероб, это сразу видно. Всё на два номера меньше, чем на вас сейчас надето!

В течение последующего часа Карен купила намного больше, чем намеревалась, окрыленная комплиментами продавщицы и легкомысленно настроенная под воздействием предложенного ей бокала шампанского, которое оказало быстрое и сильное действие в этот жаркий день. К тому же она опять ничего не ела с самого утра.

Карен купила себе две пары очень узких джинсов и несколько, тоже чрезвычайно облегающего покроя, футболок, одну короткую и одну длинную юбку, и еще – это уж действительно под действием шампанского – бикини. Она еще никогда не носила бикини, даже когда была совсем юной, а теперь, после рождения двух детей, ей даже в самых отважных мечтах не приходила такая мысль.

– Но кому же, если не вам! – с энтузиазмом заявила продавщица, а затем добавила самые решающие слова: – Порадуйте же своего мужа хоть разок!

Загруженная двумя большими пакетами, Карен покинула магазин. У нее немного кружилась голова, и в глубине ее души зарождался вопрос, что же скажет Вольф при виде грядущих выписок из своего банковского счета; но алкоголь не дал ей по-настоящему побеспокоиться по этому поводу. Женщина остановилась на мгновенье и задумалась. А ведь она могла бы, собственно, побаловать себя по полной программе, собрать все свое мужество и пойти в ресторан… Карен не очень-то любила делать это в одиночку, но сейчас по какой-то причине это вдруг показалось ей приемлемым. Она уже давно не ела ничего такого, что было приготовлено не ею самой, и, возможно, ей доставит удовольствие, когда ее угостят чем-то вкусным. Возможно, это даже поможет ей проглотить на пару кусочков больше обычного…

Она отнесла пакеты в машину, уложила их в багажнике и отправилась в маленький итальянский ресторанчик, который находился недалеко от банка, где работал Вольф. Совсем давно, когда у них еще не было детей, они с мужем иногда встречались там в обеденное время. Они ели пасту, а на десерт брали порцию тирамису на двоих и кормили друг друга с ложечки. А в ожидании нового блюда держали друг друга за руки и рассказывали о проведенном до обеда времени. Карен тогда еще работала, и в их жизни порой было столько событий, что они говорили одновременно, а затем, смеясь, смотрели друг на друга. Потом договаривались, кому рассказывать первым, и при этом уже снова начинали целоваться, и…

Женщина вздохнула. С появлением первого ребенка их совместные обеды безвозвратно закончились, потому что Карен не могла отлучиться из дома. Пару раз она пыталась взять малыша с собой, но тот очень утомлял их с мужем, постоянно ревел… В конце концов Вольф сказал, что подобные обеденные перерывы полностью расшатывают его нервную систему и будет лучше, если они временно прекратят эти ритуалы.

Временно… Потом появился второй ребенок, тоже ревун («И все-таки ты делаешь с детьми нечто совершенно неправильное!» – говорил Вольф по крайней мере раз пять в неделю), и в какой-то момент стало ясно без слов, что обеды у итальянца отменились и никогда больше не состоятся.

Карен лишь не могла понять, почему все вылилось в такой холод. Другие влюбленные пары тоже становились родителями, и у них неизбежно оставалось меньше времени друг для друга; другие мужчины тоже двигали карьеру и постоянно пребывали в стрессе и напряжении; но тем не менее им и их женам удавалось сохранить любовь друг к другу…

Или нет?

«Все ли проходят этот путь? – спросила себя Карен, идя по все еще знакомым улицам. – Может быть, все то, что происходит у нас, вполне нормально? Может быть, это я такая неправильная, раз не справляюсь с этим? Сразу же становлюсь депрессивной и постепенно, но наверняка впадаю в своего рода болезненную зависимость? В таком случае Вольф оказался бы прав. Тогда во всем виновата моя предрасположенность к истерикам и моя склонность к драматизации, и…»

Она заметила, как ее хорошее настроение улетучилось, а на смену ему пришла меланхолия. Та самая меланхолия, которая все больше была связана с Вольфом, а может быть, только с теми вещами, которые он так часто ей выговаривал. Обидными вещами. Во всяком случае, Карен воспринимала их обидными… Может быть, они вовсе и не были такими?

Колесо в голове Карен было запущено. Процесс ее копания в мыслях пришел в движение, и она знала, что на протяжении многих часов не сможет избавиться от подобных мыслей. Их карусель стала набирать темп так медленно и незаметно, что Карен не заметила этого своевременно. В самом начале еще был шанс соскочить с карусели, пока та крутилась совсем медленно; правда, Карен редко улавливала тот момент, когда это было возможно. А сегодня она его и вовсе упустила.

Карен стояла напротив ресторана, от которого ее отделяла лишь одна улица, и знала, что не сможет войти туда. Она так и так не сможет проглотить ни кусочка. К тому же у нее уже не хватит мужества вновь увидеть знакомое помещение, где перед глазами будут всплывать картины тех времен, которые никогда больше не вернутся. В конце концов, найдется еще и официант из тех же времен, который узнает ее и спросит, почему она так долго не приходила, и Карен была совсем не уверена, что тогда у нее не выступят слезы. А это, конечно, ни в коем случае не должно было произойти.