Страница 17 из 17
– Ты не сходишь с ума, Маккензи.
Я недоверчиво взглянула на него.
– Тебе столько всего пришлось пережить. Остаточная травма и сильная усталость вместе с притоком адреналина вызывают что-то вроде отключки. Это вполне допустимая реакция.
– Мне все равно, допустимо это или нет. Как я могу быть уверена, что это не повторится?
– Тебе нужен отдых. Тебе надо поспать, – сказал он, опускаясь в кресло. Но в его голосе проскользнула нотка отчаяния. В серых глазах застыла тревога. Когда Агата впервые вызвала меня, чтобы дать оценку, в них тоже сквозило беспокойство, но не такое, какое сейчас испытывал Роланд. – Пожалуйста, постарайся.
Я помедлила, но в конце концов кивнула и скинула туфли. Свернувшись на кушетке, я положила голову на сложенное одеяло. Я хотела рассказать ему еще о том, что за мной следят, но так и не решилась.
– Теперь ты жалеешь? – спросила я. – Что проголосовал за меня?
Он шевельнул губами, но слов я не расслышала, потому что почти сразу погрузилась в сон.
Когда я проснулась, в комнате никого не было. В первый момент я не могла понять, где нахожусь и как сюда попала. Но затем услышала тихую классическую музыку из приемника на стене и вспомнила, что я в Архиве, в комнате Роланда.
Я поморгала, стряхивая сон. К моему удивлению, мне не пришлось, как обычно, вырываться из цепких лап ночных кошмаров. Потому что их не было. Мне ничего не снилось. Впервые за все эти дни. Даже недели. Я коротко беззвучно рассмеялась. Какое же это облегчение – несколько часов сна без Оуэна и его ножа!
Я свернула одеяло, которое дал мне Роланд, и положила его на край кушетки. Затем встала и выключила музыку и неслышно прошла через комнату, похожую на келью. За приоткрытой дверью стенного шкафа я обнаружила неплохой гардероб: брюки, свитера, рубашки на пуговицах. Роланд сам себе устанавливал дресс-код. Я оглянулась в поисках часов, хотя знала, что их тут нет. Взгляд упал на серебряные карманные часы, которые до сих пор лежали на столе. Они не работали, но я все равно протянула к ним руку, и тут мое внимание привлек один из выдвижных ящиков стола. Он был задвинут неплотно. В щель я увидела блеск металла. Тогда я взялась обеими руками за деревянный ящик и с тихим шорохом открыла его. Внутри я нашла две старые серебряные монеты и записную книжку, размером с мою ладонь, не больше. Не удержавшись, я достала ее. Уголки страниц пожелтели и стали хрупкими. Под обложкой, внизу я обнаружила дату, написанную изящным почерком: «1819».
Записи на нескольких следующих страницах были сделаны очень мелким почерком и слишком давно, так что не прочесть. Строки перемежались с карандашными набросками. Каменный фасад. Река. Какая-то женщина. Под ее портретом было аккуратно выведено имя: «Эвелин». И тут под моими пальцами книжка, полная воспоминаний, заговорила. Я не смогла вернуть ее на место. Роланд всегда был загадкой. Он вечно избегал разговоров о жизни, которую вел во Внешнем мире и оставил ради службы в Архиве, и о том, к кому вернется потом. Сейчас я знала, что он вовсе не оставлял свою жизнь и никогда ни к кому не вернется.
Вопрос «Кто такой Роланд?» теперь звучал: «Кем он был?». Не в силах остановиться, я закрыла глаза и ухватилась за нить воспоминаний. И время повернулось вспять. Оно отматывалось назад, пока я не увидела ночной проулок и расплывчатый силуэт молодого Роланда. Он стоял под мерцающим светом фонаря. В одной руке он держал записную книжку, прижимая страницу большим пальцем, другой – огрызком карандаша штриховал волосы женщины. Он рисовал, и проступали буквы. Имя. Затем он закрыл блокнот, сверился с карманными часами. С внутренней стороны запястья словно тени тянулись три линии – знак Отряда.
Но тут я услышала голоса и выпустила нить воспоминаний. Я успела убрать записную книжку в ящик стола, когда дверь протяжно скрипнула, словно на нее навалились всем весом, но не открылась. Я задвинула ящик, отошла от стола и, затаив дыхание, остановилась у порога. Приложив ухо к двери, я услышала мелодичный голос Роланда. По спокойной, размеренной интонации я узнала его собеседника – Лизу. Я поняла, что они говорят обо мне и напряглось.
– Нет, – сказал он тихо, – я понимаю, что это не выход. Но ей просто нужно время. И отдых. Ей через многое пришлось пройти.
Снова бормотание.
– Нет, – ответил Роланд. – До этого еще не дошло. И не дойдет.
Он повторил:
– Я знаю, знаю, – и я заставила себя отойти от двери. Когда Роланд вошел в комнату, я сидела на полу и шнуровала ботинки.
– Мисс Бишоп, – обратился он ко мне, – как ты себя чувствуешь?
– Как будто заново родилась, – ответила я, поднимаясь на ноги. – Долго я спала?
– Четыре часа.
Каких-то четыре часа, а мне хочется петь. А сколько бы во мне было энергии после восьми часов полноценного сна?
– Удивительно, – сказала я. – Все совсем по-другому, когда мне не снится Оуэн.
Роланд скрестил руки и опустил глаза.
– Ты могла бы освободиться от него навсегда, – взгляд его серых глаз скользнул вверх. – Ты не обязана жить с этим бременем. Ни к чему постоянное напоминание о том, что тебе довелось испытать. Есть ведь варианты. Форматирование…
– Нет, – отрезала я. Под форматированием подразумевалось, что Архив сотрет мои воспоминания. И тогда жизнь будет полна пробелов. Я подумала об Уэсли, потерявшем целый день своей жизни, и о его Великой тете Джоан. Когда та ушла на пенсию, ее лишили воспоминаний о целых годах жизни – просто из предосторожности.
– Мисс Бишоп, – произнес Роланд, заметив мое отвращение, – форматированию подвергают не только тех, кто уходит на пенсию, или тех, кого надо держать в неведении.
– Да-да, еще и тех, кого признают непригодным…
Роланд возразил:
– Иногда люди хотят забыть только что-то плохое.
– Только плохое? – усомнилась я. – Роланд, все воспоминания перемешаны. Ведь в этом весь смысл! Жизнь хаотична. И я говорю «нет». – Я не верила, что они выберут лишь те воспоминания, которые мне захочется стереть. А если бы и верила, то это выглядело бы как бегство. А мне нужно помнить. – Мы уже об этом говорили.
– Да, говорили, но тогда тебя всего лишь мучили плохие сны. Но если у тебя снова начнутся отключки…
– Тогда мы с этим разберемся, – перебила я, давая понять, что разговор окончен.
Роланд поник, его руки повисли как плети.
– Хорошо. – Он взял серебряные часы со стола и сунул их обратно в карман. – Пойдем. Я тебя выведу.
Когда я шла за ним, то заметила, что путь остался прежним. В отличие от извилистых, меняющихся коридоров со стеллажами, дорога к комнатам Библиотекарей всегда была прямой.
Роланд проводил меня до приемной, и я поежилась, заметив, что за столом сидит Патрик. Он холодно взглянул на нас из-под очков в черной оправе и поджал губы. Опередив его, Роланд заговорил первым:
– Мне известно, что предшественник мисс Бишоп до своей смерти не успел закончить ее подготовку.
– Скажите на милость, – фыркнул Патрик. – И чего же ей не хватает?
Я недовольно нахмурилась. А кому понравится, когда о тебе говорят так, как будто тебя здесь нет? Никому. И уж тем более если речь идет о твоих недостатках.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.