Страница 22 из 24
За считанный десяток дней по приезде Ленин выполнил огромный объём работы: он пишет, выступает, требует, призывает, разъясняет, находится в постоянном движении… Пока ещё большевики и меньшевики действуют в рамках единой организации, но по мере накала страстей меньшевики, всю эту «кашу» вначале и заварившие, всё менее склонны действовать и всё более бездействуют, а большевики, получившие мощную подпитку энергией вернувшегося в Россию Ленина, активизируются.
ГОВОРЯ словами названия ленинской статьи от 18 ноября (1 декабря) 1905 года – чаши весов колеблются… Вот сжатое описание событий лета и осени 1905 года, данное осведомлённым современником:
«Вся Россия была в огне. В течение всего лета громадные тучи дыма стояли над страной, как бы давая знать, что тёмный гений разрушения всецело овладел умами крестьянства и они решили стереть всех помещиков с лица земли. Бастовали рабочие…
Латыши и эстонцы методически истребляли своих исконных угнетателей – балтийских баронов, и один из блестящих полков гвардии должен был нести в прибалтийских губерниях неприятную обязанность по охране помещичьих усадеб».
Эти строки взяты из мемуаров… великого князя Александра Михайловича. Как видим, даже у монархиста в силу рождения, члена императорской фамилии, невольно прорывается полупризнание того, что народ имел право на восстание!
Летом 1905 года на Одесском рейде восстала команда броненосца «Князь Потёмкин Таврический». А 11 (24) ноября 1905 года в Севастополе начинается мятеж на Черноморском флоте. Вначале восстают две тысячи матросов флотской дивизии, солдаты 49-го Брестского пехотного полка Севастопольского гарнизона и рабочие порта и адмиралтейства. К ним присоединяются команды крейсера «Очаков», броненосца «Св. Пантелеймон» – бывшего «Потёмкина», нескольких миноносцев и других кораблей. Матросы, солдаты и рабочие требуют созыва Учредительного собрания, учреждения демократической республики, восьмичасового рабочего дня… Лейтенант Пётр Петрович Шмидт поднимает на «Очакове» сигнал «Командую флотом».
Большевики стояли за призыв к вооружённому восстанию, но преобладавшие в Севастопольском социал-демократическом комитете меньшевики и здесь подгадили, выступив против. Мятеж был подавлен 15 (28) ноября, Шмидта и трёх матросов – А. И. Гладкова, Н. Г. Антоненко и С. П. Частника в феврале 1906 года расстреляли на пустынном островке Березань.
Тем не менее чаши весов всё ещё колебались… По свидетельству военного министра Редигера, «государь… однажды по поводу какого-то беспорядка в Черноморском флоте вполне спокойно (курсив мой. – С. К.) сказал, что Севастопольская крепость должна быть готова пустить его, буде нужно, ко дну»[79].
Сколько грязи вылили впоследствии на Ленина, вынужденного отдать приказ о потоплении кораблей Черноморской эскадры в 1918 году, чтобы она не досталась немцам… Интересно – как квалифицируют «обличители» Ленина подобную позицию царя в мирное время в своём собственном государстве? Да и не «подобную», ибо царь-то был готов санкционировать потопление боевых кораблей вместе с командами!
Да, чаши весов колебались.
Что там Севастополь! Одно время была объявлена на осадном положении – самим комендантом генерал-майором Прасаловым – далёкая среднеазиатская крепость Кушка (офицеры в войсках говорили: «Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют»!)[80].
Даже праволиберальная газета «Русь» в середине ноября 1905 года признавала, что «события начинают скапливаться в такую же лавину, как и перед 17 октября», и сообщала о митинге в Киевском политехническом институте, собравшем 16 000 человек. Митинг охраняли восставшие солдаты сапёрного батальона.
Даже в Воронеже пахло баррикадами…
В Москве баррикады возникли – 9 (22) декабря 1905 года. Незадолго до восстания постоянный представитель ЦК в Московском комитете В. Л. Шанцер и член Московского Совета М. Н. Лядов приезжали в Питер к Ленину для установления связи, и тогда Ленин сетовал на то, что в столице Совет «ползёт за беспартийными массами», а Московский Совет «проводит всё то, что решено МК»… Как и в Питере, в Москве массы больше прислушивались к меньшевикам и эсерам, что успеха не сулило.
Московское восстание продолжалось девять дней, но было кроваво подавлено – в основном гвардейскими частями, которые были переброшены из Петербурга по Николаевской железной дороге, не поддержавшей массовую (забастовало 150 000 человек!) политическую забастовку, начавшуюся 7 (22) декабря… Здесь тоже сказалось двурушничество эсеров и меньшевиков.
После подавления Декабрьского восстания в Москве в русской революции начинается отлив. Если 3 (16) декабря 1905 года Ленин и Крупская легально поселяются на Греческом проспекте в доме № 15/8, то уже через несколько дней открытая слежка охранки заставляет Ленина покинуть квартиру и перейти на нелегальное положение – неполный легальный «русский» месяц «русского» года Ленина так и остался единственным по-настоящему легальным. До конца пребывания в России Ленину пришлось фигурировать «на людях» под именем Карпова (в 1918 году он несколько раз использует это имя уже как чисто литературный псевдоним).
В начале декабря 1905 года ленинскую «Новую жизнь», быстро ставшую популярной и расходившуюся по России тиражом в 50 тысяч экземпляров, закрыли. С февраля 1906 года пришлось вернуться к нелегальному изданию газеты «Партийные известия». «Новая Жизнь», последовательно получив ряд новых легальных, но уже чисто большевистских «псевдонимов» – «Волна», «Вперёд», «Эхо», – сумела продержаться до июля 1906 года, после чего была окончательно закрыта правительством.
А с 12 (25) по 17 (30) декабря 1905 года в финском Таммерфорсе (Тампере) под председательством Ленина прошла Первая конференция РСДРП. Ленин настаивал на IV съезде, однако ситуация собрать полномасштабный съезд не позволила, и в Таммерфорс съехался 41 делегат, представлявший 26 организаций.
Конференция большевиков (меньшевиков представлял один Э. Л. Гуревич) стала событием в партии и сама по себе, потому что приняла важные организационные и тактические решения, но в свете будущего наиболее существенным надо считать, пожалуй, то, что в Таммерфорсе состоялось личное знакомство Ленина со Сталиным.
Общий язык они нашли с полуслова и с тех пор тянули партийный «воз» в одном и том же направлении – к пролетарской революции.
В ЯНВАРЕ 1906 года Ленин уезжает из Петербурга в Москву, а по возвращении в столицу отстаивает свою линию активного бойкота I Государственной Думы на собраниях социал-демократов. Вот какой была ситуация со слов великого князя Александра Михайловича:
«Выборы в I Государственную думу происходили в атмосфере политических убийств, забастовок, экспроприации и пожаров помещичьих усадьб. Большевики советовали своим сторонникам бойкотировать на выборах Государственную думу, уступив поле битвы для триумфа кадетов – партии, состоявшей из профессоров, журналистов, докторов, адвокатов и пр., предводительствуемых поклонниками английской конституции»[81].
Ситуация обрисована здесь достаточно верно, необходимо лишь пояснить, что под «английской конституцией» подразумевалась конституционная буржуазная монархия, а партия кадетов состояла не только из профессоров и адвокатов – она быстро стала партией крупного капитала, желающего официально, на конституционном уровне, заменить самодержавие властью денег. Ну и, конечно, Ленин не уступал «поле битвы» – он просто не видел смысла в битве на условиях, навязанных противником.
Итак, Ленин был за бойкот I Думы и был прав. Придёт время, и он будет бороться против так называемых «отзовистов», отрицающих парламентские методы борьбы и пропаганды. Ленин же стоял позднее за участие в Думах. В условиях резкого спада революционной активности общества и усиления реакции думская трибуна давала возможность легально доводить до рабочей массы политику партии. Но с бойкотом I Думы было иначе – в тот момент революция была ещё мощна и продолжалась. В листовке «Бойкотировать ли Государственную Думу?» Ленин писал:
79
Редигер А. История моей жизни. Воспоминания военного министра. В 2 томах. М.: Канон-пресс-Ц, Кучково поле, 1999. Том 1. С. 502ю
80
Редигер А. История моей жизни. Воспоминания военного министра. В 2 томах. М.: Канон-пресс-Ц, Кучково поле, 1999. Том 1. С. 505.
81
Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. Мемуары. Минск: Харвест, 2004. С. 219.