Страница 6 из 23
Дети, живя с родителями, получают и физические, и, в основном, моральные наказания. Однако любящие родители не оставят их в беде. Мы – дети Божьи, имеющие то или иное признание у Него, но, будь Он всемогущ, непременно пришел бы на помощь в беде. Реальные трагедии (типа Беслана, Холокоста, Катыни, Хиросимы и Нагасаки, голодомора и многие, многие другие – их не счесть) укрепляют мысль о том, что Бог не всемогущ. Укрепляет эту мысль и Распятие Христа.
Конечно, мы личностно бессмертны, наша жизнь на Земле – это малый эпизод, и странно требовать у Бога спасения в ситуации, когда смерть является неизбежным итогом земного существования каждого из нас. Но есть большая разница между смертью старца, окруженного заботой родных и докторов, и смертью подростка в газовой камере. Одно из двух: или Бог – это Любовь и Он не всемогущ, или Бог всемогущ, но любовь Его непонятна. Нам не понятно, как может Всеблагий миллионы невинных мучить, расстреливать, убивать в бедствиях, эпидемиях, газовых камерах.
Если Бог всемогущ, то божье милосердие должно воспрепятствовать насилию. Т. е. принцип свободы для всемогущего входит в противоречие с его милосердием. Человек обладает некоторой свободой, но она не “намеренно” сотворенная. Само наше рождение проистекает не от могущества, а от Любви. Божье могущество заключено в Его любви. Но любовь не попустительствует злу. Почему же в мире есть зло? Наверно, Бог любит всех, но – не все наши деяния. Бог мог любить Чикатило, но вряд ли Он одобрил убийства мальчиков и девочек. Для того, чтобы пресечь эти убийства, Богу “не хватило могущества любви?”
В целом, я полагаю логичным варианты этической теории, в которой Бог не всемогущ, хотя ни одно злодеяние не остается безнаказанным, но Божье наказание не порождает физическое мученье, Божье наказание, прежде всего, – духовное (см. главу 6.”Суд”).
Для меня слеза ребенка реальнее и весомее идеи божьего всемогущества, а совместить одно с другим невозможно (см. также 6.1.9.“Чудо и абсурд”, 7.3.9 “Итог”).
Замечание
В христианской религии центральным эпизодом священной истории является распятие Христа. Покинутый учениками, осмеянный, Он в страшных мучениях “возопил громким голосом: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил” (Матф.27:46, Мар.15:34). Но если для Христа деяние Бога оказалось мучительной тайной, то для подростка, ведомого на смерть, – тем более.
Однако, еще раньше в разговоре с Никодимом, Иисус сказал: (Иоан.3:16) “Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную.” Т. е. Он знал, для чего Бог Его оставил, и вероятно, Его обращение к Богу на кресте было вызвано невыносимой болью и страданием. И можно думать, что для Бога это было последнее средство, что будь Он всемогущ, Он нашел бы иной способ достучаться до совести людской.
А еще раньше, в пустыне, Иисус не принял предложение искусителя обрести власть над всеми царствами вселенной (Лук.4:6). Он не хотел всемогущества.
1.3. Бог и материя
Важнейшим разделом концепции трактата является отношение Абсолюта к материи. Конечно, истоком всего в мире является Абсолют. Но нас интересует не то, “из чего сделана” материя, а то, кем и как она произведена. Раб может воспользоваться золотом хозяина, но он его мог и украсть. Материя – след неуместного деяния тварного разума (всей популяции разума), результат незаконного использования той жизненной “праны”, которая была дарована Абсолютом для возвышенной духовной цели.
Мысль о том, что вся наблюдаемая материя создана совместными усилиями обычного разума, кажется чудовищно фантастичной. Однако ее отрицание является величайшим заблуждением почти всех религий мира. В трактате подробно описан механизм порождения материи, но сейчас меня интересует нравственная сторона проблемы. Я полагаю, что нет оснований и веских причин предполагать, что материю создал непосредственно Абсолют. Поскольку эта проблема многоаспектная, я решил изложить ее в форме диалога.
1.3.1. Жизнь за счет жизни
Человеку свойственно обожествлять все, что ему нравится. Ему нравится, порой, и вино, и курево, и секс, и упоение властью, и многое, многое другое. Ему вообще нравится житие во плоти.
Собеседник: Итак, что же Бог сотворил?
Автор: Он сотворил Нравственный Закон и Разум и наделил Собой Разум.
С: И все?
А: Этого достаточно. Вселенная образовалась как вселенная разума. Все остальное возникает через разум, действующий от себя и от Него. Все остальное – трагедия самости и победа добра. Мир велик, но не весь прекрасен, а с Богом – только прекрасное. Говоря об отношении Бога к материи, я подчеркиваю неучастие Бога в непосредственном ее созидании. Наблюдаемая материя – результат падения тварного разума мира, но все ее процессы протекают на “теле” Абсолюта.
С: Говорят, материю Бог сотворил для того, чтобы человек, со временем, облагородил ее в гармонии с духом.
А: Т. е. Бог, создавая мир, как бы не завершил, не достроил его, оставив работу человеку. Похоже на то, как, если бы, прежде чем родить дитя, Отец заготовил игрушки, чтобы дитя могло позабавиться.
С: Существование грандиозной вселенной галактик и метагалактик объясняют антропным принципом: Вся вселенная есть предпосылка возникновения земных условий для существования человека в его плоти.
А: Мы же надеемся, что идеальное воплощение разума в веществе, которое в перспективе ожидает мир, является также устойчивым состоянием вселенной. Почему Бог не сотворил его сразу повсеместно? Неужели, из опасения, что человеку ничего не останется для работы?
С: Да нет, Бог так и создал, – именно идеальное воплощение. И весь мир был для Разума. Бог вначале создал материю, развел в ней живность и подготовил приход человека – носителя нравственности.
А: Но живность сразу стала поедать живность (обычные органические превращения); выходит, Бог подготовил мир борьбы и мучений, где нравственность человека сразу подверглась тяжкому испытанию.
С: Может быть, Бог сотворил материю как среду общения, как условие, необходимое для реализации творчества и свободы? О какой свободе, о каком нравственном выборе может идти речь, если нет материи для реализации выбора?
А: Греховными могут быть любые действия. Ты же утверждаешь, что действия вообще могут быть только материальными.
С: Всякое переживание, всякая мысль должны иметь материальное “сопровождение”.
А: Полагаю, что сознание первично, следовательно, и сознательное действие первично, а значит, оно может быть греховным без “сопровождения”.
С: Мы привыкли к мысли о Божьем творении всего.
А: Нас подавляет грандиозность мира. Но разве Бог в количестве? Да нет же. Он куда более величественен. Он в Любви, а Любовь и Гнозис не видны, но они в сердце мира. Материя – атрибут богатства, а Бог нищ. Материя – след греха, а Бог чист. Материя – это прах, а Божье – Разум. Вся материя вселенной конечна, а личность бесконечна.
С: Через творение Бог Себя проявил, без мира нет Его, хотя Он и вне мира. Самопроявление было сутью акта творения.
А: Творение разума – вот самопроявление. Нравственный закон был главным, следовательно, и первоочередным деянием. А вне разума он не имеет жизни.
С: Материя, вероятно, создана на благо разуму, но разум должен пользоваться ею умеренно, осторожно, не покоряясь вещизму и соблазну обогащения.
А: Что же это за благо, если им нужно пользоваться умеренно, дозировано? Разве мы ограничены в любви и добре? А ведь стоит нам поддаться искушению материи, как сразу попадаем в цепкие объятья дьявола. Телесно мы связаны с этим миром, где в каждой точке радость рождения и раскрытия сочетается с тоской увядания и смерти. Красота материи – красота вожделенная и угрожающая.