Страница 7 из 36
Сравнительный метод в истории применяется гораздо шире, чем только для простого сравнения явлений. В приведенном примере с порохом все, в общем, тривиально; когда говорят об открытии пороха, все понимают, что имеется в виду, и установление степени сходства не представляет труда. Гораздо труднее понять, что сравнительный метод создает самую ткань исторического исследования – саму хронологию событий, собственно предмет истории.
Следует различать хронологию и хронометрию. При хронологизации мы описываем известные нам состояния объекта в той последовательности, в какой они сменяют друг друга, т. е. изучаем собственную изменчивость объекта (собственное время объекта). При хронометрировании собственная изменчивость какого-либо объекта транспонируется на внешний по отношению к данному объекту процесс («часы»).
Мыслимы два вида внешнего процесса, на который мы можем транспонировать имеющуюся изменчивость нашего объекта. Первый вид «часов» – «абсолютные» часы – должны не зависеть от любых внешних воздействий, в противном случае они не будут давать независимых показаний и разработанная с их помощью шкала не будет независимой шкалой времени. Но в этом случае изменения изучаемого объекта не будут сказываться на показаниях часов, именно поскольку эти часы «независимые». Тогда для транспонирования нужен внешний наблюдатель, замечающий показания часов в определенный момент, когда происходят значимые изменения объекта. Однако найти такого внешнего наблюдателя весьма непросто.
Второй вид часов – это часы, которые запускаются определенным маркированным событием, а дальше их ход не зависит от исследуемого процесса, что, собственно, и значит, что данный процесс может использоваться в качестве часов. Мы можем представить себе серию часов, которые запускаются в разное время. Примером может служить практически единственный метод, с помощью которого мы можем привязывать некоторые события к абсолютному (независимому) времени, – радиоизотопный анализ. «Ядерные» часы можно считать работающими, если принят постулат о неизменности скорости ядерного распада. Если, например, когда-то скорость распада была иной, чем сейчас, а потом она стала такой, как мы наблюдаем в современной ситуации, то показания радиоизотопного анализа не дают оснований для датировок процессов, в которые вовлечен распад ядер атомов. По-видимому, постоянство скорости радиоактивного распада является эмпирической закономерностью.
Таким образом, при хронометрировании исторических процессов мы сталкиваемся с рядом трудностей. Практически в исторических исследованиях прямые хронометрические методы используются сравнительно редко и выступают в качестве вспомогательных. Гораздо большее значение для истории как науки имеет не хронометрия, а хронология. Историку прежде всего важно знать, в какой последовательности происходили события. Последовательность событий, данную без соотнесения их с событиями в других событийных рядах, называют собственным временем развивающейся системы. Выявление последовательности событий решает задачу хронологии. Более того, хронология является первичным методом датирования, а хронометрия – вторичным. Дело в том, что любая хронометрия, любая дата есть отнесение собственного времени одной системы к собственному времени другой, по каким-либо причинам выделенной в виде системы отсчета. Когда мы имеем выявленную хронологию событий, мы можем транспонировать ее на другую, хорошо известную нам хронологию, используемую как внешний процесс, как независимые часы.
Обобщенно морфологическое исследование, проводимое для датирования событий, можно сформулировать следующим образом. Прослеживая устойчиво наследуемые (преемственно сохраняющиеся) синдромы признаков, мы получаем ориентированные ряды признаков. Совмещая эти ряды тем или иным способом, выявляя корреляции рядов признаков, мы получаем ряды событий. Рассматривая такие ряды, мы получаем представление о последовательности событий, о хронологии. Такой ряд показывает относительное, или собственное, время данной развивающейся системы. Время есть последовательность событий. Полученный временной ряд является относительным, или собственным временем развивающейся системы, поскольку он пока никак не привязан к другим временным рядам. Такие ряды решают задачу хронологии, но не хронометрии. Если же мы соотнесем данный хронологический ряд с другим эталонным рядом, мы получим решение задачи хронометрии методами хронологии.
Так устроены наиболее известные методы датирования – стратиграфия и дендрохронология. Изучая в разных регионах последовательности залегания слоев с остатками разных живых форм или относительную ширину колец древесины, составляют обобщенную непрерывную шкалу, которая служит эталоном, позволяя соотносить между собой другие события. Если известна последовательность событий в собственном времени объекта, достаточно «привязать» несколько событий к внешней шкале (стратиграфической в палеонтологии; дендрохронологической в археологии), чтобы датировать (с той или иной степенью точности) ряд интересующих нас событий.
Известные геологические периоды (каменноугольный, юрский, меловой и т. д.) являются примерами работы хронологического метода. Когда говорят, что некоторое событие произошло в «меловое время», этим указывается отрезок хронологической (стратиграфической) шкалы, выстроенной по последовательности смены остатков живых существ в осадочных породах. Обобщенную стратиграфическую шкалу-эталон соотносят с астрономическим временем, принимаемым за абсолютную шкалу. Значит, каждая операция датирования есть результат целой серии соотнесений шкал (локальных шкал, шкал-эталонов, обобщенных шкал собственного времени изучаемых объектов и «абсолютной» шкалы). После соотнесения с астрономической («абсолютной») шкалой можно назвать абстрактную дату (численную дату) события.
Так утверждают, например, что 100 млн. лет назад имел место меловой период развития Земли. Надо иметь в виду, что здесь первична именно понятийная датировка – «меловой период», а численное значение даты является как раз вторичным, менее значимым. Здесь цифры значат значительно меньше, чем смысл слов «меловой период», поскольку эмпирические основания и доказательства имеются в первую очередь для утверждения, что какое-то событие происходило в меловой период, а вот значение численной даты является результатом очень приближенных суждений.
Абсолютным временем обычно называют астрономическое время. Однако ясно, что это собственное время Вселенной. Никакой иной «абсолютности» в понятии астрономического времени нет. Посредством привязки полученного ряда событий к какому-либо аспекту, связанному с абсолютным временем, можно получить численные значения дат, или просто даты (поскольку слова «меловой период» обычно датой не считаются). Итак, численные даты являются индексами, которые достаточно внешним образом приписываются событию хронологии, чтобы соотнести его с другой последовательностью событий и решить тем самым задачу хронометрии. Дата есть индекс соотношения двух временных шкал. Этот индекс может быть выражен в числе, и тогда мы получаем привычные даты, или он может быть выражен в понятии, и тогда мы имеем такую дату, как «меловой период».
Конечно, я не хочу утверждать, что других представлений о времени не существует. Понятие об относительном, собственном времени исходит из методологии естественной истории, изучении реальных вещей реального мира. Но свое понятие о времени существует и у тех областей науки, которые имеют дело с идеальными объектами, с нашими логическими представлениями – короче, с логикой, а не с природой: «Относительное, кажущееся или обыденное время есть или точная, или изменчивая, постигаемая чувствами, внешняя, совершаемая при посредстве какого-либо движения, мера положительности, употребляемая в обыденной жизни вместо истинного математического времени, как то: час, день, месяц, год» (Ньютон, 1989).
Математическая теория времени описывает вечность – ситуацию, где реального времени нет. В этой области существует только логическое следование, причем так, что стадия из одной последовательности мыслимых событий может соотноситься с любой стадией другой последовательности. Неправомерно применяемая к реальному миру математическая теория времени породила представление о субстанциональном времени (и субстанциональном пространстве), когда время имеет непосредственного материального носителя – частицу (хронон). Пусть такое воззрение живет своей жизнью; возможно, и у него сыщется достойная область применения: может, найдет свою частицу. Но для описания исторического времени следует пользоваться тем представлением, которое выработали все естественные науки, рассматривающие развивающиеся системы. Такую теорию времени физики называют референтативной.