Страница 3 из 11
Мопед был разобран, детали ссыпаны в мешок, рама отдельно, колёс не было вообще. Дело в том, что его прежний владелец решил сделать из него трактор для огорода, а из колёс тележку. Тележку он сделал, на трактор уже не хватило терпения.
Отец покупку хранил от меня в тайне. Раздобыл где-то колёса, собрал мопед. И, наконец, сообщил мне о покупке.
Ярким весенним днём, в середине апреля, мы с отцом на машине приехали в гараж. Там я увидел мопед и расстроился. Я хотел «Карпаты» или «Верховину». Эти мопеды имели кикстартер (рычаг для запуска двигателя ногой) и бак спереди. И вообще были очень похожи на мотоцикл. Мой же мопед был педальный, и бензобак имел плоский, над задним крылом. Рама красная, бак и крылья кремовые. Спереди вместо бензобака была пустота. Рама в этом месте имела большую впадину, как у велосипеда для девчонок. Я обиделся на отца и заявил, что на этом керогазе кататься не буду. Он был весьма раздасован моей реакцией.
Но перед тем, как обидеться окончательно, решил всё же прокатиться немного. Один разок только. Сел и поехал. Сначала потихоньку, неуверенно. К своему огромному удивлению, заметил, что езда доставляет мне колоссальное удовольствие. Несмотря на то, что мопед совершенно не нравился мне внешне, я буквально влюбился в него. Любовь зла. Гордость не позволяла мне кататься долго, и я с горьким чувством подъехал к отцу в гараж. Глубоко сожалел о том, что сделал поспешные выводы относительно мопеда.
Отец в это время вместе с соседями по гаражу горячо обсуждал какую-то проблему с автомобилем одного из них. Увидев меня, он повернулся и махнул мне рукой:
– Ну, катайся, катайся пока. Далеко не езди. – И опять отвернулся, не желая отвлекаться от интересной полемики. Я постоял немного, потом плюнул на свою гордость, развернулся и радостно понёсся кататься по «Парусинке» с восторженным лицом.
«Парусинка» – это комплекс гаражных кооперативов. Расположен на дне гигантского песчаного карьера, где когда-то добывали песок для строительства. Потом здесь располагался посёлок строителей, которые какое-то время жили здесь в палатках из парусины. Посёлок впоследствии исчез, название осталось.
В тот день я с упоением катался до темноты. Домой я ехал возбуждённый, рассказывал отцу, как катался и какие эмоциональные переживания испытывал. Как здорово ехать, когда не нужно крутить педали, а достаточно лишь лёгкого движения рукояткой газа, и мопед послушно разгоняется. Мне нравилось объезжать препятствия и маневрировать, наклоняя мопед в стороны. Отец был весьма доволен. Дома я рассказал маме, какое это чудо – мопед. Когда лёг спать, долго не мог заснуть. В школе весь следующий день рассказывал всем о своём сокровище. Некоторые говорили мне, что мопед мой не так уж и хорош, так как с педалями ездить не престижно, и вообще модель устаревшая. Уже потом, позже, я понял, что мне повезло, и что этот мопед – одна из наиболее удачных конструкций.
По достоинству оценил я и педали, когда, по различным причинам, не хватало тяги двигателя. Кстати, соревнуясь наперегонки с другими мопедами, я имел перед ними неоспоримое преимущество. Также, прокатившись на мопеде товарища, у которого бензобак вплотную примыкал к сиденью («Карпаты»), я сильно стукнулся об него и сразу оценил преимущество впадины на моей раме. Впоследствии отец где-то взял бензобак от какого-то мопеда похожего цвета, и приделал мне его спереди. Мопед сразу стал смотреться как-то солиднее. Причём, даже оригинальнее, чем обычные мопеды. Бензин впоследствии я заливал только туда. Между седлом и баком, тем не менее, ещё оставалось пустое пространство. Двух баков ни у кого вообще не было.
Впоследствии на своём мопеде я катался по деревне Виленке, где у нас был мичуринский участок.
Минуло несколько лет, и мои друзья-мопедисты стали обзаводиться мотоциклами. К мопедам они уже относились свысока.
Моторокеры. 1987 год
Впервые я прокатился на мотоцикле «ИЖ-Планета-Спорт-350» моего друга Камыча в апреле 1987 года. Мне было четырнадцать лет.
Это было так. Я пришёл с друзьями на Парусинку, за компанию. Мы
хотели побывать в среде моторокеров, посмотреть, как они катаются. Там встретил некоторых своих друзей по мотокружку.
Один из них, Камыч, дал мне прокатиться. Ощущение ни в какое сравнение с мопедом не шло. Такое резкое ускорение, такая большая скорость, колоссальная тяга! Слишком скуден человеческий язык, чтобы описать мой восторг. Всего небольшое движение рукояткой газа, и двигатель взрывоподобно рычит, мотоцикл мгновенно отвечает рывком вперёд. Мощность мотора мне казалась беспредельной. Я с трудом контролировал её. Шутка ли – двадцать восемь лошадей при массе сто сорок килограмм! Резко – газ, невероятный рывок вперёд, дикая скорость, и я уже плохо владею ситуацией. А двигатель продолжает молниеносно наращивать тягу и, кажется, нет предела этому запредельному ускорению. Звук мотора злобно повышается вместе со скоростью. Ветер в лицо, дрожь по позвоночнику, я в полном экстазе. Яростно воя, мотор, кажется, чувствует моё взбудораженное состояние и впадает вместе со мной в состояние бешеного восторга. Прокатился я только на первой и второй передаче. Представил себе движение мотоцикла на третьей и четвёртой и содрогнулся. Сел я на мотоцикл одним человеком, приехал уже другим. Так закончилось моё детство, и началась юность.
После этого я больше не мог думать ни о чём. Моя страсть стала маниакальной. Мопед больше был не в состоянии удовлетворить мою жажду движения. Я уже узнал предел его технических возможностей, и удивить меня он не мог. Он был словно интересная, но уже прочитанная до конца книга.
Я стал буквально терроризировать родителей, требуя от них в ультимативном порядке мотоцикл. Обещал учиться только на пять с плюсом, выносить мусор два раза в день, мыть полы ежедневно, вскопать весь огород и дорогу рядом с огородом, согласен на любые условия.
После нескольких скандалов я немного успокоился после того, как между мной и родителями было заключено соглашение при условиях с обеих сторон. Их требования: первое – до достижения мной шестнадцатилетнего возраста, с которого разрешено управлять мотоциклом, чтобы я больше не устраивал истерик, не сводил их с ума, и вообще чтобы они от меня не слышали слова «мотоцикл»; второе – получить к тому времени водительское удостоверение категории «А»; третье – учиться без троек, и чтобы их не вызывали в школу по поводу моего поведения; четвёртое – безоговорочная помощь на огороде.
Моё требование одно – мотоцикл.
Но устного договора мне было мало. Я требовал гарантий. И они были мне предоставлены. Как и большинство детей, я был застрахован в «Госстрахе» на тысячу рублей. Родители много лет платили по десять рублей с каждой получки. И срок получения страхового накопления подходил летом, через два года. Они показали мне документ. Я клятвенно пообещал родителям, что сожму свою волю, как пружину, в крепкий кулак и выполню их условия. Но если они посмеют обмануть меня, я убегу из дома, брошу школу, устроюсь на какую-нибудь работу, заработаю денег и куплю себе мотоцикл. А меня они больше не увидят. Они не сомневались в моей решимости и понимали, что, может, так я и не поступлю, но проблем могу наделать больших.
Я продолжал постоянно ходить на Парусинку и катался на чужих мотоциклах. Чаще всего пассажиром. Это дело оказалось не простым, как и всё, что связано с двухколёсной техникой.
Пассажир, садящийся в седло мотоцикла, обязан хорошо подумать, готов ли он к поездке, и сможет ли неукоснительно выполнять предъявляемые к нему требования. Пассажир мотоцикла – это не пассажир такси. На водителе лежит дополнительная ответственность за него. Мотоциклисту гораздо тяжелее физически, да и морально, везти пассажира, который должен это хорошо понимать и помогать водителю так же физически и морально.
Итак, пассажир обязан:
1 Сидеть ровно, не болтаться на сиденье;
2 Держать голову постоянно с какой-нибудь одной стороны, лучше с правой;