Слабая ведьма

Эльф вгляделся в направлении, указанном Миррой. В это время золотой ящер взмыл откуда-то из центра вражеской шеренги и начал набирать высоту. Женщина испустила облегченный вздох, но не успел еще весь воздух покинуть ее легкие, как дракон в небе странно дернулся и вновь обрушился вниз. Вместо вскрика у Мирры получился невнятный звук, похожий на те, что издает боец, получивший под дых.

Торки снова дернулся, пытаясь освободиться из рук матери. Но Хаэлнир железной хваткой сжал ему вторую руку.

— Помнишь, о чем мы вчера с тобой говорили? Оставайся с правительницей! — сурово приказал он. — Я сам попытаюсь пробиться к твоему отцу.

Уже направляясь к лестнице, он обернулся и добавил: «Если что, примешь командование армией!»

— Действительно, что нам еще терять! — думал эльф, стремительно сбегая по ступеням. Внизу у ворот сгрудилось семеро молчаливых воинов, видимо совсем недавно восставших из мертвых. Вид у них был вполне приличный, этих перед смертью успели заштопать в госпитале.

Адъютант командующего, все это время маявшийся в ожидании, поспешно подвел Хаэлниру коня серебристо-серой масти. Эльф взлетел в седло и велел открыть ворота.

— Вы все — за мной! — скомандовал он мертвецам. Те дружно взяли в галоп, не отставая от коня. Последним, тоже на коне, за ворота выехал молодой адъютант.

Хаэлнир старательно огибал попадавшиеся ему на пути группы дерущихся, направляя коня туда, где стальной прибой разбивался о все еще несокрушимое золотое изваяние дракона. Возможно, его поступок был эгоистичным и недостойным главнокомандующего. Но эльф знал, что существует цена, которую он не согласен платить, даже если ею покупается победа. Он твердо намеревался встречать Конец Света в компании со своим старым другом-драконом. К тому же Мирра никогда не простит ему, если он не спасет ее мужа.

Хаэлнир резко остановил коня. Стороннему наблюдателю могло показаться, что всадник не рассчитал и по инерции перелетел через шею собственной лошади. Однако это было не досадное падение, а коронный эльфийский соскок. Еще в полете главнокомандующий умудрился выдернуть из-за спины оба своих меча и, раскручиваясь, как туго сжатая пружина, приземлился в самом центре вражеской фаланги, окружившей Г’Асдрубала. Оказавшиеся рядом воины с немым удивлением смотрели: один — на пропоротый наискось живот, другой — на то место, где только что была его левая рука.

Эльф не стал задерживаться и шагнул вперед, разрезая вражеский строй, подобно горячему ножу, режущему масло (сравнение избитое, зато точное!). Кое-кому из арканских воинов сегодня уже доводилось видеть в битве эльфийское искусство владения мечами. Но у Хаэлнира была своя, неподражаемая манера боя. Он словно кружился в замысловатом танце, чуть приседая, наклоняясь из стороны в сторону. Руки его тоже напоминали руки танцора, выписывающие пируэты в воздухе, поскольку безостановочно вращающиеся мечи были почти не видны. Только иногда луч солнца вдруг вспыхивал на их гранях, и тогда казалось, что в воздухе проскочила молния. Эльфийская сталь резала арканские кольчуги не хуже драконьих зубов. Очень скоро королевские пехотинцы стали попросту отскакивать от надвигающегося на них серого вихря, даже не пытаясь оказать серьезного сопротивления, не то что атаковать. Наконец за их спинами объявились арбалетчики. Два арбалетных болта почти одновременно свистнули рядом с Хаэлниром, и он выписал еще одно танцевальное па, напоминавшее изящный поклон невидимой партнерше с последующим разворотом. Арбалетчики дали второй залп, но эльф, казалось, заранее знал, где пролетят стрелы. За долю секунды до того, как болты должны были поразить цель, ее (то есть цели) уже там не было. Зато пострадал не успевший вовремя отскочить копейщик. Тут арканцы сообразили, что стрелять болтами в самой гуще собственной шеренги себе дороже. Между тем чуть медленнее, но зато верно и основательно к эльфу прокладывал дорогу его мертвый отряд вкупе с живым адъютантом. Мертвый воин имеет существенное преимущество перед живым, он не боится смерти, и его очень трудно убить (он ведь уже мертв!), ну разве что расчленить на мелкие кусочки. Очень скоро немногочисленный отряд Хаэлнира сумел оттеснить арканцев от обездвиженного дракона и тут же занял круговую оборону вокруг него.

— Вгалко, я нихего не видеы, — не разжимая онемевших губ, пробубнил Змей.

Эльф озабоченно покачал головой, потом достал откуда-то из-за пояса крохотную фляжку, выточенную из целого изумруда, и, отвинтив крышечку, поднес к самым ноздрям дракона. Даже одеревеневший дракон умудрился закрутить носом, потом оглушительно чихнул, заплевав отступивших арканцев огненными брызгами.

— Тьфу ты, гадость! В смысле, спасибо, Хаэлнир. — Змей похлопал эльфа по спине огромной лапой. — Ну а теперь давайте быстренько завершим разгром в здешних рядах, и я отнесу тебя на башню. Нельзя надолго лишать армию единого руководства.

— Рад видеть вас, ребята, — сообщил Змей окружившим его мертвецам. Потом с некоторой опаской оглядел небо. Все было спокойно, если не считать еще парочки драконов, сошедшихся в воздушном поединке.

Молчаливые воины на секунду подняли мечи в приветственном салюте и тут же снова врубились в неприятельский строй. Теперь они двигались в сторону вранских стен, методично (если так можно выразиться) уничтожая вражескую пехоту. Впереди клином шли мертвецы, Хаэлнир и его адъютант. Г’Асдрубал прикрывал тыл.

Эдарген и Вейл-Верлейн расположились в потрепанной солдатской палатке, недалеко от ставки главнокомандующего — шелкового шатра, увенчанного королевским флагом. Король справедливо рассудил, что опасность быть атакованным с воздуха в таком шатре значительно больше, чем под замызганным пологом.

— Пора тебе снова вмешаться. Вранский чародей, или кто там у них, поднял мертвых, и теперь они шинкуют моих солдат по всему фронту. Яви наконец свое подлинное искусство! — Против воли в голосе короля проскользнула горькая ирония, в последние часы он серьезно разочаровался в способностях мага. Впрочем, Эдарген был не прав, Верлейн по праву заслужил эпитет «Величайший», но, помня о Пророчестве, он не спешил пускать в ход весь свой запас маны. Однако боевые мертвецы — это серьезно!

— Вели притащить мне какую-нибудь женщину!

Глаза короля округлились под взлетевшими на лоб бровями.

— Женщину? — недоверчиво переспросил он.

— Да-да… Что, в обозе перевелись шлюхи?! Да не надо так округлять глаза, я не развлекаться с ней собираюсь!

Эдарген позвал одного из поджидавших у входа в палатку курьеров и отдал приказ. Глаза курьера полезли из орбит еще сильнее, чем у монарха, но он благоразумно оставил свое удивление при себе. Если коронованная особа посреди боя требует к себе в палатку проститутку, значит, так надо. Многие короли-полководцы позавидовали бы дисциплинированности арканских подданных. Не прошло и четверти часа, как гонец втолкнул в королевскую палатку не первой свежести девицу, в замызганном платье, с застрявшей в спутанных черных волосах соломой. Девица обвела окружающих слегка испуганным взглядом и встретилась глазами с магом. Тут же женщина застыла, глядя на колдуна, как кролик на удава, и безвольно свесив по бокам руки.

Верлейн вычертил на земляном полу палатки изображение трехлистника в замкнутом круге.

— Вели никому не соваться в палатку, — бросил он королю. — А ты подойди сюда, милочка.

Женщина послушно двинулась к магу и заняла указанное ей место спиной к кругу. Верлейн встал напротив, не отрывая от нее взгляда. Руки женщины сами собой стали подниматься и застыли, разведенные в стороны, на уровне плеч. Глаза испуганно заметались, но сама она не могла сделать ни одного движения.

— Встань по другую сторону круга, спиной ко мне, и не оборачивайся.

Эдарген нехотя подчинился колдуну.

Маг положил ладонь на лоб стоявшей перед ним девушки, и по ее телу прошла судорога. Потом губы женщины раскрылись, и глухим низким голосом она запела заклинание. Губы Верлейна тоже шевелились, как у плохого чревовещателя.