Фатум

- Иду! – раздался сзади оглушительный крик Никс, отчего оба хранителя вздрогнули и обернулись: люк за их спинами с щелчком закрылся, над входом загорелся фиолетовый индикатор, оповещавший о том, что герметичность восстановлена и поле активировано; крик сенатора казался просто оглушительным после внезапно наступившей тишины.

- Как тебе это удалось? – с одобрением, но не без удивления спросил Арчер, наблюдая за довольно потирающей руки Дафной. Та лишь пожала плечами и загадочно улыбнулась, напомнив Кею прежнюю себя: кокетливо-скромную и неисправимо оптимистичную. – Ладно, проехали. Иди сюда и помоги мне, – он указал на ногу Малика, – там что-то мешается.

- Сейчас, – Никс тут же подошла и склонилась над «проблемной» конечностью хранителя, после чего выудила из его сапога какой-то предмет. – Это что?

Кристиан обернулся и, поняв, что сенатор держала в руках, не смог сдержать улыбки.

- Да уж, их техника действительно слишком совершенна, – ухмыляясь, пробурчал он, обменивая находку на спрей от ожогов. – Это – пистолет, Ди. Обычный земной пистолет, – вертя в руках оружие, качал головой Кей. – Пистолет, который, судя по всему, был отлит в огне Роковой горы*…

- А? – не поняла Дафна.

- Оу, Дэни, да ты шаришь, – а вот Малик был «в теме». – Может, из тебя еще можно сделать нормального человека…

- О чем вы говорите? – все еще не понимала сенатор, переводя недоуменный взгляд с одного брата на другого и параллельно разбрызгивая спрей на поврежденную кожу.

- Потом, – пообещал Кей, засунув пистолет за пояс. – Так как ты закрыла люк?

- Элементарно, – хмыкнула та. – Мы просто не убрали последний трос.

- Ясно, – кивнул Кей, помогая брату сесть. – Постой… – внезапно он нахмурился, поймав настороженный взгляд Малика. Чувство дежа вю снова завладело хранителем, – постой, Ди, какой еще трос?

- В смысле-какой? Спасательный, – удивилась подобному вопросу та. – Ну, знаешь, те длинные светящиеся штуки, которые подняли вас…

- Я серьезно, – Арчер был далек от того, чтобы разделить веселье подруги. – Ди, я лично убрал все тросы.

- Ну, значит, один пропустил, – невозмутимо гнула свою линию сенатор. – Крис, мы все измотаны и изранены: нет ничего удивительного в том, что ты не заметил…

- Исключено.

- Что за трос ты убрала? – вдруг подал голос Малик.

- Что?!

- Откуда он там взялся?

- В смысле?? – Дафна нахмурилась и смерила обоих братьев сердитым взглядом. – Вы что, смеетесь надо мной?? Что значит – откуда он там взялся?? Это – спасательный трос!

- Да, но кто спустил его?

- Я, кто же еще?! – нервно усмехнулась сенатор, вскакивая на ноги. – Да что с вами двоими не так?? О чем вы, вообще, сейчас думаете? Нам нужно, как можно скорее убираться отсю…

- Зачем ты спустила трос? – Кристиан тоже поднялся. Подойдя к Никс, он схватил ее за плечи и, внимательно всматриваясь ей в глаза, мягко спросил: – Ди, зачем ты спустила трос?

- Я не понимаю, Крис, – она высвободилась из хватки и отступила от мужчины прочь. – Я не понимаю вас обоих! Зачем спрашивать очевидные вещи?!

- Просто ответь.

- Крис! – да как он мог так поступать с ней?! Как он мог занять сторону Малика?! Как он мог обвинять ее в чем-то, после всего, через что она прошла?? Он должен был понимать и защищать ее, а не критиковать и допрашивать!

- Пожалуйста, Ди! – настаивал Кристиан.

- Вам обоим припекло! – негодующе воскликнула Никс, нервно посмеиваясь. Удивление сменилось обидой, а затем и вовсе перешло в злость. У нее не было слов. А от вопиющей несправедливости обвинений ей и вовсе хотелось что-нибудь сломать или разбить. Видя, однако, что ни Арчер, ни Малик не собирались так просто отступать, она сдалась и развела руки. – Хорошо, будь по-вашему. Хотите знать, зачем я спустила трос? – не веря, что ей приходилось озвучивать такие элементарные вещи, запальчиво продолжала сенатор. – Хотите?! Отлично! Я спустила его за тем, чтобы…, – внезапно она запнулась. Ее язык словно онемел, а из головы вылетели все мысли. Дафна растерянно покачала головой и оступилась, чуть не упав.

А действительно, зачем она это сделала? Мгновенье назад она была полностью уверена, что у нее были веские основания поступить так; она точно знала, что ей было необходимо сбросить трос; это было очевидно, но… За этим «очевидно» не было никакой определенной, четкой и понятной причины. Сенатор снова и снова спрашивала себя, пыталась восстановить цепочку собственных рассуждений, но всякий раз натыкалась на одно единственное «надо». Ей надо было спустить еще один трос. Зачем? – Надо.

- Крис, я…, – она подняла испуганные глаза на хранителя. Он по-прежнему впивался в нее пронзительным взглядом, с каждой минутой становясь мрачнее. Дафна вдруг поняла, что больше не злилась на мужчину; она…боялась. Боялась, потому что в его взгляде она прочитала приговор. – Крис, почему я не могу ничего….

До того, как кто-то из них успел хоть что-то сделать, дверь в кабину пилота открылась, и Дафну отшвырнуло в сторону. Врезавшись в противоположную стену кабины, сенатор ничком рухнула на пол: ее рука все еще сжимала спрей от ожогов, ее глаза, распахнутые в изумлении, пустым взглядом смотрели в одну точку; ее шея была повернута под неестественным углом.

Дафна Никс была мертва.

- Кастеру не следовало предавать меня, – с псевдо-сочувствием поведал Морт, показываясь в поле зрения братьев. Полупрозрачный, неоново-желтый меч его наруча был приставлен к горлу Николь, которая стояла за спиной альбиноса. Девушка была натянута, как струна, словно вокруг ее шеи была обмотана петля, и ей приходилось стоять на носочках, чтобы не задохнуться. С ужасом в глазах она смотрела на бесчувственное тело сенатора, распластавшееся на полу. – Не повторяйте его ошибок.

Одна секунда. Этому чудовищу понадобилась лишь одна секунда, чтобы сломать Дафне шею. Вот так просто, не моргнув и глазом, он остановил еще одно сердце, одно из многих, не чувствуя за собой ни капли вины, ни капли сожаления.

- Дэни! – предостерегающе прохрипел с пола Малик, чувствуя, что терял брата. Видимо, между близнецами действительно существовала некая связь: даже не прибегая к своим способностям, Дэвид понял, что Арчер был на грани. Вот только, если раньше в такие моменты Малик мог помочь ему сохранить рассудок – как-никак они делили одно сознание на двоих – теперь он был бессилен. И если Дэвида убивала его собственная сила, если его мозг закипал от слишком частого использования способностей, то Арчера убивал его же гнев. Чувство, которому он не давал волю почти всю свою жизнь, стало его ахиллесовой пятой, потому как, вырвавшись наружу, оно полностью затмевало хранителю рассудок, лишало его способности мыслить здраво. Арчер подавлял его слишком долго, а потому так и не научился управлять им – и в этом была его главная слабость. Не дружба, не любовь, не привязанность – гнев. И Граф знал это. Знал и умело использовал.

Кристиан, активировав свой меч, уже сделал шаг навстречу Морту, не сводя с него полного ненависти взгляда, когда Малик здоровой рукой схватил его за ногу. Николь, продолжая наблюдать за происходящим из-за спины Морта, тихонько всхлипнула, с подступающим к горлу ужасом поняв, что уже видела Арчера в подобном состоянии; поняв, что уже видела этот взгляд. В тот самый день, когда Малик убил ее; по-настоящему убил, там, в лаборатории, прикинувшись Сандевал. Поняла она и то, что Малик тогда говорил правду, точнее, что Арчер говорил правду: и на мосту, в тот день, когда погибла Воронова, и в лаборатории, когда в первый раз умерла сама Николь, и сейчас стоявшим перед ней человеком, чье лицо превратилось в безжизненную маску, а глаза – в холодные черные дыры, был Кристиан Арчер. Не Дэвид Малик, а именно Кристиан Арчер. И мощные, удушающие волны гнева, от которых по коже девушки пробежали мурашки, исходили от Зомби, а не от Малика. Невероятно, но из двоих братьев именно Дэвид оставался вменяемым; тот самый «плохой» брат стал единственным, что не давало Арчеру, «хорошему» брату, сорваться.