Фатум

- Завтра, гостиная, – отчеканила девушка и, изменив своим принципам, взглянула прямо в черные пустые глаза хранителя. – Никакой телепатии и прочей фигни. Только ты и я.

- И шпаги, – вставил тот. – До первой крови?

- Нет, – поразмыслив, ответила девушка. – Проиграет тот, кто, упав, не сможет подняться.

- Договорились, – они пожали друг другу руки, хотя дуэль между их взглядами продолжалась. Скрепив договор, они разошлись, но Малик напоследок все же окликнул девушку: – Ниса! – Николь развернулась и нахмурилась: это он к ней обращался? И давно это она из «малышки» стала «глупышкой»(с ангорта)?? Мужчина же невозмутимо продолжал: – Может, все-таки зайдешь? Будет глупо тратить свое первое желание на то, чтобы я впустил тебя в свою спальню.

Девушка вспыхнула от, во-первых, вопиющей двусмысленности фразы, а, во-вторых, из-за того, что если раньше ей было просто любопытно, что скрывалось за той дверью, то теперь это любопытство медленно, но уверенно превращалось в навязчивую идею. Она уже открыла рот, чтобы указать мутанту наиточнейший маршрут дальнего следования, но ее язык вдруг прирос к небу: отлично, его внушение все еще действовало!

- И будет действовать, – пообещал Малик, комментируя ее мысленные переживания. – Считай, что я делаю тебе одолжение: грязные слова украшают девушек исключительно в пределах постели, – Николь снова вспыхнула, – и то, не все и не всех. Так что учись изъясняться с помощью нормативной лексики!

Девушка послала в ответ свой самый уничтожающий взгляд, а затем, усмехнувшись, собрала всю волю в кулак и начала транслировать одно-единственное мысленное послание: «ИДИ К ЧЕРТУ, МАЛИК!». И сообщение достигло адресата: Николь поняла это по бархатистому смеху, звучавшему у нее за спиной, пока она удалялась.

Ее трясло.

Проснувшись этим утром, Николь обнаружила у себя в комнате «подарок» от Малика: изящную, невероятно легкую шпагу. Клинок оружия блестел и был тонким, словно игла. Эфес был украшен гравировкой, а гарда представляла собой переплетенные лозы винограда. Оружие было почти невесомым, но, в то же время, смертоносным: клинок был таким острым, что Никки случайно отсекла себе прядь волос, выполняя очередное «па». На заметку: ей нужно будет собрать волосы, прежде чем спуститься на дуэль.

Металл приятно холодил ее кожу, а рукоятка, казалось, была специально выполнена под кисть Николь: шпага-таки легла девушке в руку. Однако вместо того, чтобы радоваться: хорошее оружие – половина победы, Никки была на грани истерики: Малику удалось раздобыть оружие; видимо, для него реально не было ничего невозможного. Он мог раздобыть что угодно; найти кого угодно; и уничтожить все, что стояло у него на пути. Вот только фишка в том, что Николь он не убьет. А даже если убьет, то не сразу: она должна ему три желания. Черт, и какого хрена она согласилась на все это?! Вчера она была уверена в своих силах, но теперь… Оружие в руках больше не придавало ей уверенности: она смотрела на клинок и видела, как его соперник проникает в ее горло. Черт!

Но Малик не ограничился одним даром: рядом с оружием лежал костюм: обтягивающие, точно вторая кожа, штаны, колет и высокие сапоги. Ткань, белоснежно белая, была почти невесомой и мягкой на ощупь: по ощущениям она могла едва ли защитить от комариного укуса, не говоря уже о настоящем оружии. Николь нахмурилась: она предпочитала черный цвет, но Малик своей посылкой дал понять, что правила по-прежнему устанавливал он. И он наверняка будет в черном; черный – его цвет.

Все утро девушка проходила взад-вперед по комнате, заламывая руки: в горло кусок не лез, голова не работала совершенно. Утро плавно перетекло в день, минутная стрелка на старомодных часах неумолимо продолжала шаг. И теперь, когда до поединка оставались считанные минуты, Николь стояла перед зеркалом в своей-не своей комнате и изучала собственное отражение. Одежда села, как влитая: сразу чувствовалось, что костюм был сделан не на Земле. При всем уважении к различным кутюрье, ни в одном земном наряде Николь никогда не чувствовала себя комфортнее. Она буквально не ощущала на себе ткани; ее движения ничего не сковывало.

Девушка вертелась так и этак, просчитывая свои самые уязвимые места, и пришла к неутешительному выводу: одежда была как вторая кожа не только по ощущениям, но и по функциям: шпага войдет в ее тело, точно нож в подтаявшее сливочное масло. Плюс, руки девушки были полностью открыты: к колету не прилагался нижний слой – водолазка или что-то еще – и не было никаких щитков, типа тех, что носят велосипедисты. Хотя, с другой стороны, если дела Николь обстояли так плохо, как она думала, то наличие защиты ее явно не спасет. Правда, от маски бы она не отказалась: ее тоже не было в комплекте.

Закончив с одеванием, девушка собрала волосы в пучок на затылке и, прихватив шпагу (все-таки клинок был невероятным!), спустилась вниз. На какое-то мгновение ей показалось, что ее сознание изменило ей на почве утренней голодовки и решило войти в режим галлюцинаций: на нижнем уровне не было ничего. Вся мебель, все ковры, все занавески – все это исчезло, оставив лишь голые полы и стены, которые, фактически, состояли из окон. Раньше, стены были частично скрыты за занавесками и Николь не замечала, что они были абсолютно прозрачными. Можно сказать, стен там не было вообще – только силовое поле. Видимо, все это время их прикрывали из-за Никки, чтобы у нее не случился сердечный приступ.

Ладони девушки вспотели: хоть она и знала, что силовое поле было на месте (в противном случае, она бы уже давно поджарилась) это знание отнюдь не облегчало ей задачу. Николь казалось, что она стояла на середине огромной металлической тарелки и что стоило ей оступиться – и она полетит вниз, навстречу красному песку и камням. Малика девушка заметила не сразу. Несмотря на свой внушительный рост он умудрился-таки затаиться в абсолютно пустой комнате с прозрачными стенами. Возможно, он применил свои способности, и Никки оставалось надеяться только на то, что во время поединка от подобного не сделает.

Девушка оказалась права – Малик был одет во все черное. На нем был похожий костюм, с той лишь разницей, что к нему прилагался плащ; Николь не успела и рта раскрыть, как хранитель тут же скинул «лишний» предмет одежды и отбросил его в сторону в своей лениво-изящной манере. «Еще не поздно отказаться» – говорил его взгляд. «Понимаю. Я бы на твоем месте тоже волновалась» – протранслировала Николь, вызвав у мужчины самодовольную ухмылку.

Они одновременно пришли в движение: медленно, они начали описывать круг, не сводя друг с друга напряженного взгляда. Николь покрепче перехватила клинок, чувствуя, как сила и уверенность медленно начинает растекаться по ее пальцам: наконец-то ее боевой дух проснулся!

Малик же держал оружие так, будто бы даже маленький порыв ветра мог выбить шпагу из его руки: намеренная небрежность. Никки знала, что хранитель был так же собран внутри, как непринужденно он выглядел снаружи. Девушка надеялась, что он все-таки сдержал слово и не лез в ее голову: правда, что-то ей подсказывало, что ему это и не нужно было – он был закален в боях не хуже клинка, который девушка держала в руке.

Мутант двигался с ленивой грацией и пластикой пантеры, постепенно сокращая расстояние между собой и соперницей: он не нападал, а лишь потихоньку уменьшал радиус окружности, которую они описывали, словно приглашая девушку на танец. Даже находясь на расстоянии, он умудрялся каким-то образом создавать впечатление присутствия: Николь даже чувствовала аромат его кожи. Ожидание, предвкушение, интерес – вот что девушка читала в его взгляде, и, в какой-то момент, она вдруг поняла, что разделяла его чувства; что она сама зеркалила его взгляд.

Неожиданно для самой себя, Николь пришла в движение: она сделала резкий выпад, и через мгновенье тишину разрезал звон соприкоснувшихся клинков. И еще раз, и еще. Теперь уже это были не одиночные звонкие трели, а целая увертюра: звон нарастал, темп убыстрялся – танцоры поприветствовали друг друга: теперь настало время выбрать короля или королеву танцпола.