Страница 26 из 128
— И Ред позволил тебе трогать шрамы? — Недоверчиво уточняет Джо.
— Боже, да это обычная кожа, — уже громче добавляю. — Немного выпуклая, местами гладкая, но кожа. Как можно испытывать отвращение, когда дотрагиваешься до неё? Ведь искусственная грудь, губы, ягодицы и другие места не отталкивают мужчин, так отчего обычная кожа должна вызывать неприятные ощущения? Многие ложатся на операционный стол, чтобы подогнать себя под несуществующие стандарты, превратиться в куклу и поймать на крючок кого-то вроде Филиппа. Но я знаю, без этих ухищрений, что красота губительна. Она не приносит счастья, мне не принесла. И я думаю, что другим тоже. Возможно, только единицы добиваются того, чего хотят, но при этом теряют себя.
— Не поверю, что не нашлось женщины, которая бы спокойно приняла его внешность?
— Женщин у него было много, — задумчиво отвечает Джо. — Но спокойно ни одна не приняла его таким, какой он есть. Ещё хуже становится, когда появляюсь я. Тогда они теряют интерес к брату, получая эстетическое удовольствие от меня. Поэтому мы, когда находимся вместе, завязываем им глаза.
— То есть, — кривлюсь от грязи в его словах, — это правда, что вы...вы спите с ними вместе?
— Абсолютная, — кивает он.
— Боже, как гадко. И не противно? Мне тоже такую участь придумали?
— Нет, не противно, даже интересно. Секс втроём очень возбуждает, да и женщины получают удовольствие. Их никто не принуждает к этому, они сами хотят. А это ты мне ответь, не желаешь попробовать?
— Никогда. Это неприемлемо для меня, — зло отвечаю ему.
— И даже если это будет женщина?
— Издеваешься? — Шиплю на него, получая отрицательное мотание головой.
— Это ещё хуже. Унизительно находиться с мужчиной, да ещё и с одной женщиной. Выходит, что ты, как партнёрша, не можешь доставить удовольствие ему. Это унижает, оскорбляет, и ни за что я не позволю так с собой поступить. Секс только для двоих, третьему нет места там. А если Ред думает иначе, то лучше всё завершить сейчас. Делить с другой мужчину не собираюсь, это измена. Для меня это самое ужасное предательство того, что создано только для двоих.
— Не кипятись, я всего лишь спросил. Нет, брат не планирует. Мне интересно, как ты смотришь на такие отношения, — Джо, защищаясь, выставляет руки впереди себя. Закатываю глаза, ненавидя его, что заставил испытать ревность даже к мысли о том, что они обдумывают варианты использовать меня для таких вот грязных вещей.
— Ты узнал, как я смотрю на них. Точнее, не желаю видеть такое, — резко отвечаю ему.
— Но попробовать нужно всё, — замечает он.
— Не то, что не вписывается в рамки. Для меня это за пределами. И я не понимаю тех, кто терпит то же самое насилие. Не понимаю, как это может нравиться. Мужчинам, да, вы наслаждаетесь, ведь рядом с вами аж две женщины. Но ни одна нормальная женщина не будет делить своего мужчину с другой. Ни одна, а если она это делает, то, значит, потеряла всю власть над разумом партнёра, и это уже заведомый конец всему.
— Не все мужчины раскрепощены, но многие видят это в фантазиях.
— Пусть это и останется там, а я не собираюсь иметь к этому отношения, — отрезаю.
— Ладно, твоя взяла. Ты права, — от слов Джо довольно улыбаюсь. — Но...
— Вот продолжение лишнее. Я права, этого достаточно, — перебиваю его.
— Я только одного не понимаю, как с твоим характером, силой и вот этими суждениями, ты превратилась во всепрощающую куклу?
— Я тоже этого не понимаю, раньше я не была такой. У меня сильные пробелы в памяти и сейчас, оборачиваясь назад, могу назвать себя только идиоткой. Возможно, алкоголь сотворил со мной это, а, может быть, мне было комфортно жить в своих мечтах. Но когда я увидела красные капли на своей юбке в ту ночь, вспомнив об измене Филиппа, первой измене, то ощутила невероятный страх. Я не могла его описать, найти причину, но знала, что должна бежать. Я вышла через заднюю дверь, чтобы охрана меня не видела. В нашей изгороди есть участок, через который можно пролезть. И я сразу же направилась в аэропорт, — ярко вспоминаю тот день, и всё теперь встаёт на свои места. Я не нашла бутылку белого вина, но от жажды, наконец-то, выпить, слишком резко открывала красное. Бутылка выскользнула из моих рук. Осколки, красные пятна, напоминающие кровь. В ночь первого замужнего насилия, которое я помню, на мне была тоже белая юбка.
— А сейчас нет желания глотнуть спиртного? — Интересуется Джо.
— Нет, я боюсь его. Опасаюсь, что как только это сделаю, то снова превращусь в куклу или же вспомню нечто ужасное. Намного страшнее того, что было до этого. Хотя признаю, когда прилетела, у меня была ломка. Сильная ломка, и я пила.
— Это тоже довольно необычно, ведь люди, подверженные зависимости, так легко не соскакивают с неё.
— Знаю, и...давай, не будем говорить об этом, — качаю головой, не желая разбираться в своём состоянии.
— Хорошо. Тогда поболтаем о погоде? Холодно нынче, обещают суровую зиму, — от слов Джо улыбаюсь.
— Это глупо.
— Очень.
Мы смеёмся, расслабляясь оба от напряжения, как дверь кабинета распахивается и в комнату входит Ред. Он выглядит очень странно. Его мрачный взгляд прикован ко мне, но в то же время словно стеклянный. Лицо посерело, а шрамы резче выделяются на щеке.
Замолкаем, наблюдая, как он без слов направляется к стеллажам с книгами и открывает один из шкафчиков. Берёт бокал и щедро наливает туда из хрустального графина тёмную жидкость. Выпивает залпом, и слышу его тяжёлый вздох.
— На него всегда так действует починка труб? — Удивляюсь весело я, но замечаю, что Джо хмуро смотрит на него. Даже с беспокойством. Возвращаю свой взгляд на Реда, наливающего новый бокал и проделывающего с ним то же самое.
— Джаред, — напряжённо зовёт брата Джо.
— Оставь нас, — тон, который сейчас присущ Реду, можно назвать могильным. Именно так сообщают о смерти, и это поселяет страх в душе.