Небеса всё знают

– Ты не виноват, Флинт. Так должно было случиться. Потому что людям необходимо солнце, согревающее их одинокие дни. Смерти не избежать, но она не так плоха, как кажется. Необходимо лишь отпустить, – ощущаю тёплую ладонь, ложащуюся на мою щёку. Поднимаю взгляд на Джесс, и она мягко улыбается мне. Кажется, что в груди что-то трескается, и я полностью тону в боли из прошлого.

– А когда дышать не можешь? Когда всё рушится, и ты чувствуешь острые ножи, изрезающие сердце? Что делают небеса? – Накрываю её руку своей и прижимаюсь сильнее.

– Они плачут. Когда их переполняет муками, посланными нами, они плачут, чтобы смыть с каждой души это ощущение. Они дарят свободу, но люди бегут от их подарков. Ведь дождь, каким бы он ни был, холодный или тёплый, это означает, что скоро всё наладится. После него, тучи разойдутся, и наступит снова солнечный день. А иначе быть не может, ведь всегда наступает время переизбытка. Он ставит в тупик, а небеса знают, что делать, в отличие от людей, – девушка отводит от меня печальный взгляд и вытягивает свою руку из-под моей.

Я именно в тупике сейчас, и все слова, сказанные Джесс, принимают такую силу, от которой поднимаю взгляд на небо. А там сверкают звёзды, напоминающие камушки на платье удивительного человека, который тоже прячет саму себя, как и я.

– Я иду спать, – Джесс подскакивает со ступеньки, а я не хочу терять этого единения и доверия, которое было между нами несколько минут. Это особенное время, когда я видел её настоящую и узнал о том, что она не винит меня. А я продолжаю это делать.

– Не уходи… побудь ещё немного со мной, – шепчу я.

– Я устала уже от тебя, Флинт, – фыркает Джесс, и это непонятно. Ещё несколько мгновений назад мне казалось, что она больше не обижается и не ненавидит меня. А сейчас всё изменилось снова.

– Конфетка…

– Запарил, иди спать, – хлопает входная дверь, и я закрываю глаза.

А небеса всё видят. Они знают, что в моей груди бьётся сердце сейчас для неё. Она на несколько мгновений подарила мне веру и моментально забрала её, оставив после себя тяжесть.

– Если вы знаете, что мне делать, то подскажите. С каждым днём я умираю, внутри моя душа рассыпается от сожаления. Я хочу стать большим для них. Простите меня за то, что ни одного обещания, данного вам, я не выполнил. Я наказан достаточно, – поднимаюсь на ноги и, подхватывая банку, возвращаюсь в дом.

За этот день я выжат, эмоционально выжат, и хочу есть. Поэтому забрасываю в рот несколько крекеров и плетусь к себе, но останавливаюсь у спальни Джесс. Тихо. А внутри такое желание открыть дверь и забраться в постель. Разделить с ней то, что во мне. Расслабиться и не быть больше одиноким. С Джесс я чувствую себя иногда прежним, когда она не грубит и не вспоминает о том, какую роль должна играть. Только зачем? Почему со мной? Ведь теперь я точно знаю, что моя конфетка до сих пор рядом, каким бы ублюдком я ни был.

Глава 7

Ледяная вода окатывает весь торс и лицо. Испуганно распахиваю глаза и подскакиваю на постели. Вся моя рубашка, джинсы, да и я сам в воде. Она стекает по лицу, а я дышу ртом, недоумённо поднимая взгляд.

– Ах ты, урод недобитый! Засунь свои бумажки себе в задницу! Я убью тебя! – Крик Джесс и она сама, стоящая с пустым ведром, которое летит в меня, и я не успеваю даже увернуться. И то, что именно так начался мой день, приводят в ступор и полное непонимание происходящего. Помимо этого, ведро ударяет прямо в голову, отчего издаю стон.

– Что… ты с ума сошла? – Хрипло возмущаясь, моргаю и провожу ладонью по мокрому лбу, растирая его.

– Сколько ты обещал парням за работу? Я просила тебя? Нет! Ни о чём не просила, кроме как проследить! Мало того… ублюдок, как же я тебя ненавижу! – Визг девушки, а затем она летит на меня и опрокидывает на спину.

– Джесс!

– Я придушу тебя! Ты следил за мной, подонок! Это твои деньги! Жри их! – Вырываю сто долларовые купюры, которые она пытается засунуть мне в глотку. Да я ни черта не понимаю, ещё не проснулся, а здесь новый хаос.

– Джасмин! Хватит! – Кричу, обхватывая её за талию. Мотаю головой. Брыкается. Визг. Ругань и ярость, да настолько сильная, что заставляет перевернуть девушку на спину и вдавить в матрас своим телом. И плевать, что я мокрый, а она едва одета. Я ничего не соображаю.

– Хватит, прекрати. Объясни мне, что случилось? – Перехватываю её руки и, сжимая запястья, разбрасываю в стороны.

– Ты… ненавижу тебя… ненавижу… – шипит она, сдувая с лица пряди волос. И через секунду вижу, насколько сильно полыхают глаза от злости. Они словно штормовое небо, а я хмурюсь.

– Почему? Объясни мне всё без крика. Какого чёрта ты вылила на меня воду, и теперь ещё пытаешься отравить деньгами? – Блокирую любое движение её ног своими.

– Ты… ты вчера уехал, так сказали парни! Ты следил за мной! Ты видел то, что я делаю! По описанию это можешь быть ты! Чёртов блондин с неизвестным цветом глаз! Это твои грязные деньги! Это ты и твои чаевые! Ненавижу тебя! Ненавижу! – Чёрт, она хоть и маленькая, но сильная, борется со мной, а я вспоминаю всё.

– И что дальше? Да, следил, чтобы узнать, чем ты занимаешься! Я следил, чтобы знать, не спишь ли ты с мужиками! Джесс! Хватит! Дерьмо… – скулю от боли, когда она попадает коленом прямо по моему члену. Звёзды в глазах, и перекатываюсь на мокрые простыни.

– Урод! Я тебе сейчас всё оторву! – Шлепки её ладоней по моему телу, а я прийти в себя не могу. Мне, чёрт возьми, больно!

– Хватит… – пытаюсь увильнуть от её ударов, но она запрыгивает на меня сверху, на и без того ноющий пах.

– Не хватит! Ты не имел права! Ты ничего не знаешь обо мне! Ты… боже… я ненавижу тебя, – напор ослабевает, и я распахиваю глаза.

– Джесс… конфетка, – сажусь и пытаюсь её утихомирить. А крупные слёзы вырываются из её глаз. Ударяет ладонями, но слабо, по инерции.

– Тише, прошу, не плачь. Не плачь, – сжимаю её в своих руках. Раскачиваюсь туда-сюда и только сейчас понимаю, что произошло. Насколько неверно она поняла всё. И в эту минуту её разрывает от слёз.

– Ненавижу… – шепчет она и так горько плачет, словно я причинил ей самую невероятную боль во всём мире.

– Не плачь, конфетка, не плачь. Ничего страшного. Ты хоть знаешь, как мне понравилось на тебя смотреть? Знаешь, как ты красиво играешь? Мне не жаль для тебя ничего. Ни капли, и я хотел помочь. Хотя бы так помочь тебе, ведь ты делаешь так много для семьи, которую я бросил. Прости, если это обидело тебя. Но я лишь хотел как-то участвовать в твоей жизни, – шепчу, поглаживая её по волосам, спадающим на обнажённую спину и короткий топик.

– Ты не имеешь права… ты бросил… бросил меня, – слабый удар её кулачка по моему плечу, и её тело сотрясается в рыданиях. А мне слышать это больно, знать и осознавать необъятное мучение. Меня самого разрывает, ведь сделать ничего не могу. Не поправить никак, и это на меня давит.

– Прости, конфетка, прости меня за это. Умоляю тебя, не нужно меня ненавидеть. Больше, чем я сам, ты это сделать не сможешь, – отклоняюсь немного и обхватываю её лицо. Глаза огромные, полные слёз, вызывают сердечную недостаточность. Кислорода не хватает, пока пальцами стираю влагу с её щёк, а она всхлипывает. Мотает головой, словно её так же, как и меня в данную минуту, расщепляет на молекулы от страданий. Это пытка смотреть на неё и видеть не ребёнка, а девушку, с кристально чистыми голубыми глазами, в которых отражаются все мои грехи.

– Ты себя обожаешь, Флинт. Ты только о себе и думал все эти годы. И я не верю, что ты можешь себя ненавидеть, – со злостью отталкивая меня, подскакивает на ноги.

– Джесс…

– Нет, не надо уверять меня, что ты хороший. Что в тебе осталось что-то от того самого парня, который хотя бы капельку любил свою семью. Я не верю, в тебя больше не верю. Ты стал призраком для всех нас, – в её голосе столько горечи, что она проникает в мою кровь, отравляет разум, и я поднимаю голову на девушку.