Без маски

– Блять, Лес, прекрати этот цирк! – Повысил я голос.

– Для начала я хочу услышать, зачем тебе эти подробности, если у тебя прекрасная жизнь без неё, – спокойно продолжил он.

– Потому что она моя! – Взревел я и поднялся. – Моя!

– На ней не стоит клеймо, да и кольца на пальце я не вижу. И ты ведь занят, если память мне не изменяет? Так что Лив никогда не была твоей, – улыбнулся Лес, наблюдая за моим гневом.

– Не морозь мне мозг, отвечай, – прошипел я.

– Для начала сядь, а то после моего рассказа упадёшь в обморок от правды, – он указал на кресло, а тело свело от страха предательства, нового и болезненного. Но я опустился на предложенное мне место.

– Так, и?

– Ты хочешь знать проводил ли я ночи с Лив? – спросил он, и я кивнул. – Да, примерно около восьми ночей. А ещё целая неделя впереди.

Я закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Это больно узнавать подтверждение своим догадкам, очень больно, даже если я пока не знаю, что именно хочу от жизни.

– Итак, уже нарисовал в своей больной голове страстные ночи и громкие крики, бурные оргазмы и жаркие слова, – продолжал он, и я распахнул глаза, смотря на него с ненавистью. – Да, вижу, что уже напридумывал себе всего. Но у нас не было секса, мы просто спали.

– Что? – Я поперхнулся своим дыханием и закашлял.

– Да, тебе не известно такое понятие как дружба, а вот Лив знакома с этим чувством. Я нуждался в одном человеке, который станет для меня опорой, а я вот для неё был тяжёлым грузом, но она не показывала вида. Она разбавила мою серость яркими красками, и я ей благодарен. А поцелуй, – он замолчал, а потом прищурил глаза. – Откуда ты знаешь о нём?

– Я видел, – это слова дались с трудом, – я был там, прилетел, чтобы поздравить тебя и сделать предложение Лив. А потом ты голый и обнимаешь её, я уехал, переехал в Лос-Анджелес и завёл Аманду.

– Я попросил Лив поцеловать меня. Был в панике в тот момент: ощущал себя таким одиноким, а она… просто помогла мне не сойти с ума как моя мать, – сказал Лес и бросил бутылку в стену. – А ты придурок! Ты должен был прийти ко мне и спросить, а не убегать! Ты всегда так делал! Всегда!

– То есть ты хочешь сказать, что вы не вместе? – Медленно произнёс я.

– Мы вместе, потому что мы друзья и не более того. Я люблю Лив, как самого себя, пытаюсь отплатить ей за все то, что она сделала для меня. Да, я без ума от неё, но эта не та любовь, о которой думаешь ты! Ты поступил подло с ней и снова появился в её жизни! – Орал он, а я ошалевший сидел и не двигался. – Улетай обратно, не трогай её, Гранд! Никогда не трогай больше, если ты не готов бороться за неё.

– Я…я, – не знал, что сказать. – Ещё люблю её.

– Нет, ты никогда не любил её, ты просто присвоил Лив себе как собственность, – возразил он и сел обратно. – Она достойна, чтобы за неё боролись. Боролись против обстоятельств, завистников и клеветников. Боролись с собой, со своими идеалами, принципами и гребаными запросами. А ты не можешь, ты слабак!

– Охренел? – Возмутился я.

– Нет, это ты охренел. Ты появляешься после того, как первая волна ненависти и боли из-за тебя угасла, и теперь хочешь, чтобы тебе с разбегу задницу целовали? Прощение – не такая простая вещь, как ты думаешь. Решил, что сделал щенячьи глаза и сказал одно слово «Прости», тут же над нами будет радуга и феи-волшебницы? Очнись, Гранд, мы не в Диснее, далеко не в Диснее. Я ответил на все твои вопросы, а теперь убирайся из моей квартиры. Я не хочу видеть тебя и не разрешаю подходить к Лив. Иди, трахай своего зомби и радуйся своей пластиковой жизни! – Лес враждебно смотрел на меня.

– Ты-то, почему так ненавидишь меня? – с ужасом спросил я.

– Почему? – рассмеялся он. – Почему ненавижу? О нет, я испытываю к тебе иные чувства, я тебя презираю. Ты даже не заметил, как разрушил несколько жизней. Ты снова пришёл ко мне, чтобы я помог тебе запудрить ей мозги, вот и всё.

– Нет, я ей обещал, что приду к тебе и помирюсь с тобой, – признался я.

– Ты что? – Переспросил он.

– Да, вчера я был у неё. Из-за меня их выставили из квартиры, и я поцеловал её в обмен на то, что приду сюда. И я пришёл, но… она тут с тобой. И она разрывает меня, я хочу быть с ней и боюсь. Ты хоть испытывал когда-либо страх к девушке? Вряд ли. А я трясусь перед ней, потому что не знаю, что взбредёт в её красивую головку. Я не знаю, как она отреагирует на меня: на мои слова, на мои обещания. Я не знаю её! И я не знал, что она будет здесь. Не знал! Я пришёл к тебе, а потом она говорила со мной как с долбаным ребёнком, объясняла. Я же снова все испортил, я соврал ей! Потому испугался сказать правду, что контракт нельзя разорвать! Тогда Аманда просто выльет на нашу компанию столько грязи, что я не отмоюсь. Ты думаешь, у тебя проблемы? Ты спокойно начал новую жизнь, а я не смог. Думаешь, я наслаждался жизнью? Нет, я улыбался, трахался, а думал о другой, которая предала меня! А сейчас я понимаю, что снова мудак, что мог всё изменить, но дороги обратно уже нет! Я попал, а ты свободен. Так у кого жизнь лучше? У тебя или меня? – На своём монологе я в отчаянии вскочил и начал ходить.

– Мне тебя ни капельки не жаль, – усмехнулся Лес. – Ты получил то, что заслужил. И я не собираюсь тебе помогать.

Я посмотрел на него, молчаливо ища поддержку. Между нами больше невозможно было восстановить то, что было. Я это знал наперёд. Мы стали врагами.

– Дальше я смогу с тобой говорить только, когда поем, – Лес встал и прошёл на кухню. – У меня уже желудок выворачивает от запахов. Будешь?

Я не знаю, зачем кивнул и сел на то же место, где разместился по приходу. Лес что-то пел себе под нос, раскладывая по тарелкам обед.

– Держи, – парень поставил передо мной блюдо, от которого потекли слюнки, и я понял, что на самом-то деле голоден до чёртиков.

– Спасибо, – сдавленно ответил я и взял вилку. Никогда бы не подумал, что Лив умеет готовить, я даже не видел её в таком амплуа ни разу. Домашнюю, спокойную и без сигарет. Мне почему-то всегда она представлялась падающей звездой, но никак не ярким спутником, который горит постоянно.

– Когда Лив о чём-то не хочет думать, она готовит. И обычно готовит очень много, – подал голос Лес, вскочив со стула, и прошёл к холодильнику.

Я поднял на него голову и улыбнулся краешком губ. Лес вытащил одну тарелку, затянутой плёнкой, затем вторую и две баночки пива.

– Я же говорил, – хмыкнул он, показывая на закуску из баклажанов и свежий салат с куриной грудкой. – Я из-за неё набрал пару лишних килограмм. Вкусно, правда?

– Да, – выдавил я из себя. Ещё не мог поверить в реальность. Я знал, что Маргарет отлично готовит, как-никак у неё свои кулинарные курсы, но чтобы и Лив увлекалась. Для меня это стало невероятным открытием. Сильной встряской всем клише, которые я себе выстроил.

– Ты шокирован, вижу по твоему тупому выражению лица, – снова подал голос Лес, и я посмотрел на него. – Ты знаешь Лив только как любовницу, но ты не хотел капнуть глубже. Видел только её тело и желал кончить. И мне тебя в этом смысле жаль. Я знаю её лучше, чем ты. Я наблюдал, как она тихо сидит и читает, как заботливо укрывает тебя утром, как пританцовывает у холодильника, когда готовит. Как подготавливается к какому-то важному предмету или просто молчит и думает, когда развлекается и отрывается так, что мне завидует каждый: будь то девушка или парень. Когда она искренне радуется и получает удовольствие от детских горок, когда рассказывает о своём городе. Я могу перечислять вечно, Гранд, у меня много совместных историй появилось за это время. А ты все просто просрал.

– Ты думаешь, мне сейчас круто это слушать, да? – Фыркнул я и отбросил вилку.

– А меня не волнуют твои чувства, я тебе рассказываю это для того, чтобы ты понял, где ты хотел бы быть, – спокойно пожал плечами Лес и подхватил пальцам рулет из баклажанов, запихивая в рот.

– Я хотел бы все изменить, – выдал я, а он улыбнулся с набитым ртом.

– А теперь это изменит кто-то другой, – он так равнодушно об этом говорил, что мне захотелось ему врезать. – Ешь, – он ткнул вилкой на картошку, а я отодвинул тарелку. – Лив обидится, она не любит, когда остаётся еда на тарелках, тут же я слушаю лекцию о том, сколько людей голодает на планете, а я слишком зажрался и накладываю себе из-за своей жадности. Ты бы видел её в эти моменты. Она настолько серьёзная, что я не могу не смеяться. За это, конечно, получаю подзатыльник, но все же… это до идиотизма смешно.