Страница 22 из 34
Глубоко вздыхаю, приказывая не думать об этом. Обтерев лицо полотенцем, я выхожу из комнаты, двигаясь к нашему столику. Сажусь в кресло, и Ник отвлекается от своих мыслей, поворачиваясь ко мне.
– Всё хорошо? – Уточняет он.
– Да, всё хорошо, – кивая, беру в руки приборы, чтобы показать ему, что не хочу бояться его. Хотя аппетита нет, я всё же пробую уже остывшие равиоли с грибами.
– Почему ты так хочешь найти во мне что-то светлое? – Спрашивает он.
– Потому что я знаю, что это в тебе есть, Ник, – уверенно встречаю его взгляд.
– А если нет, Мишель? Если всё это лишь прикрытие, чтобы я выглядел не таким жутким?
– Вряд ли человек будет тратить тысячи, даже могу предположить миллионы, чтобы помогать людям. И ещё, вряд ли человек, делающий это только, чтобы отбелить себя, едет ради мальчика, чтобы самолично проследить за всем. Отрицай, что ты имеешь доброту, отзывчивость и делаешь это нехотя. Только вот ты обманываешь себя, убеждая, что ты злой и жестокий. Продолжай, но я буду решать сама, как видеть тебя, – чётко отвечаю я.
– Ты так веришь в меня, – качая он головой, задумчиво смотрит мимо меня.
– Нам всем нужен человек, который будет верить в нас. Иначе для чего партнёры?
– Только для секса, – хмыкает он.
– Прекрасно, – стараюсь быть равнодушной, но его слова ударяют по внутренностям, что они сжимаются, отвергая съеденную пищу.
– Если ты поел, то, может, отвезёшь меня? – Спрашиваю, вытирая рот салфеткой и, откладывая её.
Он молчит, только смотрит на меня, впиваясь взглядом в мои глаза. Борьба. Вечная борьба с ним. Он заявляет, что это только секс, хотя сам говорит, что я нужна ему. Врёт. Хочет обезопасить себя, только вот я это вижу. И во мне ещё больше вскипает желание противостоять его тёмной стороне. Я с вызовом поднимаю подбородок и скрещиваю руки на груди, изгибая вопросительно бровь. Он усмехается одним уголком губ, а затем качает головой, отводя взгляд.
– Ты упёртая, да? Хорошо, сдаюсь, Мишель. Между нами больше чем секс, это я должен был сказать? – Произносит он.
– Нет, ты должен это знать. И впредь, если решишь снова вывернуть всё так, когда я с тобой общаюсь нормально, то встану и уйду, Ник. Да, знаю, что ты против чувств и якобы их не испытываешь. Но у тебя есть слабости, и я вижу их. Поэтому ненавижу, когда ты такой. Мне хочется врезать тебе, – зло произношу я.
– Уйдёшь? Прямо так возьмёшь и уйдёшь? – Издевается он.
– Да. Хватит, Ник. Серьёзно, это ненормально. Ты хороший человек, и мне плевать на твою жизнь. У нас отношения, так будь хотя бы немного честен со мной в них, – заявляю я.
– Я наелся, – он пропускает мои слова мимо ушей, подзывая официанта. Не могу побороть в себе раздражение от его изменившегося настроения. Ему смешно, он играет в какие-то игры сам с собой. А мне противно на это смотреть.
Как только он расплачивается, я подрываюсь с места, яростно натягивая на себя пальто, и, не дожидаясь его, иду к выходу.
– Злючка, – смеётся он, догоняя меня и открывая дверцу машины. Я смеряю его надменным взглядом, и опускаюсь на сиденье пристёгиваясь.
Мы выезжаем, молча, как и продолжаем путь так же. Да, я злюсь. Ведь открыта для него, я рискую отношениями с родителями ради него. А ему, мать его, весело! Чёрт бы его побрал. Придурок!
Я громко фыркаю, с яростью поправляя ни в чём не повинное пальто.
– Хватит пыхтеть, крошка, – подаёт голос Ник, едва сдерживаясь от хохота.
– Я не чайник, чтобы пыхтеть, – язвительно отвечаю.
– Ты очень горячий чайник. Как мне нравится, когда ты так заведена. Трахнул бы прямо сейчас, – он продолжает насмехаться.
– Задолбал, – разворачиваюсь и ударяю его ладонью по плечу, что он резко тормозит.
– Мишель! – Он возмущённо поворачивается ко мне, а я хочу снова ударить его.
– Что, Мишель? Задолбал ты со своим хорошим настроением, когда мне его испортил, – бурчу я.
– Ты решила податься в садисты? – Он уже открыто смеётся.
– Придурок! – Крича, ударяю его снова по плечу. – Как же ты меня бесишь сейчас!
– Ну всё, крошка, – он перехватывает мою руку, только замахнувшуюся для нового удара.
– Не всё, – пытаюсь вырвать её, но он крепче сжимает запястье.
– Крошка, какая ты буйная, – улыбаясь, он целует мою ладонь.
– А ты лгун, – фыркаю я.
– Нет, всего лишь говорю всё так, как сам вижу. И если наши мнения расходятся, то это не ложь, а разное видение ситуации. Я знаю кто я, Мишель. Но ты пока и не догадываешься, насколько бываю жестоким, поэтому я не придаю значения твоим словам. Напомню тебе, я садист. Я обожаю причинять боль, – его голос спокоен и это начинает немного охлаждает меня.
– Да будь, кем хочешь, – прикрываю глаза от усталости, резко накатившей на меня.
– Но я же здесь. Рядом с тобой, а не в том месте, где могу получить своё личное наслаждение, верно? Так что успокойся, Мишель, – он снова целует мою ладонь и отпускает её.
Тру запястье, отворачиваясь и не желая больше обсуждать эту тему. Просто сил нет на спор с ним о его же душе. Я для себя всё решила, а он пусть что хочет, то думает и говорит. Только я буду верить в другое.
Мы в тишине доезжаем до университета, где я, не говоря ни слова, сама успеваю выйти из машины.
– Даже не попрощаешься? – За спиной раздаётся голос Ника.
– А ты заслужил? Вряд ли, Николас, – отвечаю не поворачиваясь.
Быстрым шагом дохожу до своей машины и сажусь за руль. Я вижу, что машина Ника до сих пор стоит там же, где и была. Не могу думать. Пошло оно всё.
Завожу мотор и выезжаю с парковки. Всю дорогу бросаю взгляд в зеркало заднего виденья, замечая его машину.
– Придурок, – цежу я, но на губы непроизвольно улыбаются, что уже хихикаю, прибавляя газа.
Мне не удаётся оторваться от него, только когда я въезжаю на подземную парковку.
Я, поднимаясь в лифте домой, достаю телефон и набираю ему сообщение.
«Ты больной маньяк, преследующий меня»
Снова хихикнув на послание, я вхожу в квартиру, слыша разговор родителей в гостиной.
– Привет всем, – говорю я, прислоняясь плечом к косяку.
– Привет, Мишель, – улыбается мама.
– Ты сегодня поздно, – замечает отец. – С Марком была?
– Нет. Занималась, и сейчас пойду продолжу. У меня доклад, который надо сдать послезавтра. Ещё тесты и семинары. Доброй ночи, – монотонно перечисляю я и, не дожидаясь ответа, разворачиваюсь, поднимаясь к себе.
Раздевшись, принимаю душ и возвращаюсь в спальню. Заметив в телефоне конвертик, я, улыбаясь, беру его и подхожу к столу, попутно бросая рюкзак на ноутбук.
Ник: «Маньяк всё же переживает, чтобы его вспыльчивая и обиженная жертва не натворила глупостей»
– Идиот, – качаю головой, откладывая телефон.
Я действительно стараюсь заниматься до полуночи, пока глаза уже не видят текста, а пальцы не гнутся.
Усталость берёт своё, и я проваливаюсь в сон, только утром прочитав новое послание.
Ник: «Ещё обижаешься?»
Я решаю не отвечать на сообщение и полностью отдаюсь учёбе. День проходит сложно, для меня сложно. Приходится полностью отрезать все переживания, все свои чувства и погрузиться в два теста, которые пришлось сдавать уже вечером.
Мой день сурка повторяется, только вот теперь сообщения от Ника уже кричат.
Ник: «НЕ ОТВЕТИШЬ, Я ТЕБЯ ОТЛУПЛЮ!»
«Маньяк не в духе?», – отвечаю я, перечитывая доклад.
Ник: «Мишель, чёрт бы тебя побрал, я придушу тебя, серьёзно! Я в городе, и сегодня ты со мной обедаешь или ужинаешь»
Разрешаю себе написать ему сообщение только после успешной сдачи предмета.
«Я не могу, у меня полно занятий. Как-нибудь в другой раз, маньяк»
Полдня от него не было ничего, и я продолжаю грызть гранит науки, это возвращает меня в привычный ритм и успеваемость. Но дома я снова раскрываю учебники, чтобы на завтрашнем тесте показать хороший результат.