Страница 12 из 20
Я слышала слова третьей тетушки. Представила, как буду, дрожа от страха, сидеть на корточках в черной могиле, и ужаснулась.
Мать притянула меня к себе и спросила:
– Ты слышала, что сказала третья тетушка? Хочешь избавиться от седины? Если хочешь, то завтра, когда могилу разроют, посиди там немного, вылечи седину. Согласна?
Я ничего не ответила матери. В душе меня терзали противоречивые чувства.
Разумеется, мне хотелось избавиться от седины. Если не будет седины, я смогу заплетать две черные, как смоль, косички. До одиннадцати, а то и до двенадцати лет я никогда не заплетала косы, боялась, что будет видна седина. Чтобы скрыть ее, я стриглась покороче и закалывала волосы. Я хотела излечиться от седины, и на то была еще одна причина. В нашем классе был один мальчик по имени Цзи Шитоу, у которого тоже имелась седина, и один наш вредный одноклассник Сяо Чжэн дразнил его Чучелом. Каждый раз, когда я слышала это слово, сердце мое сжималось от страха, и я жалела, что не могу провалиться сквозь землю.
Из-за седых волос я испытывала чувство собственной неполноценности, горечь и страх.
Но в тот момент я почувствовала страх иного толка. Я испугалась, что на следующий день спозаранку мать и третья тетушка, пока еще не стало жарко, поведут меня на старое семейное кладбище и заставят сидеть на корточках в могиле.
Ночью я от ужаса не могла заснуть. Труп бабушки лежал на полу посреди гостиной. Рядом с покойной дежурили родственники, и даже ночью доносились разговоры и звук шагов, поэтому так уж страшно не было. Я боялась за завтрашний день.
Под утро я забылась, а потом меня разбудили громкие звуки во дворе. Взрослые что-то во весь голос обсуждали. Оказывается, они разошлись во мнении, нужно ли подхоранивать бабушку рядом с дедом или нет. Дело в том, что до того, как жениться на бабушке, у дедушки была другая жена, которая давно умерла. Первая жена родила дедушке двух сыновей и двух дочерей. Моя бабушка, когда вышла за овдовевшего дедушку, подарила ему пятерых сыновей и семерых дочерей, да еще и вырастила четверых детей от первой жены, так что заслужила всеобщий почет в семье Ли и занимала высокое положение в роду.
Мой отец и двое его старших братьев, пятый и шестой дядюшки, считали, что бабушку следует похоронить рядом с дедушкой, а первую жену положить с другого боку. Нужно, чтобы у них были одинаковые места, и тогда никому в загробном мире не будет обидно.
Тут вмешалась третья тетушка:
– Не подобает так делать, не подобает. Как говорят в простонародье: «Если встрянешь между покойниками – процветания не жди». Нашу матушку нужно похоронить позади первой жены, нельзя ее класть рядом с отцом. Мы должны позаботиться о последующих поколениях, вряд ли наши предки, в том числе и отец с матушкой, хотели, чтобы потомки бедствовали.
Среди остальных братьев-сестер третья тетушка была самой старшей, они относились к ней как к матери, и поэтому после споров все-таки ее послушались.
После завтрака сыновья третьей тетушки Цзеши и Шуанъянь вместе с сыновьями шестого дядюшки, Чжунци и Эрчуанем, взвалив на плечи лопаты, пошли на старое кладбище. Они хотели закопать уже вырытую для бабушки могилу и выкопать новую, позади могилы первой жены дедушки.
В тот день в пылу спора обо мне позабыли. Мать и третья тетушка больше не упоминали о том, что надо меня усадить на корточки в могилу.
Я надеялась, что взрослые забудут об этом, но все равно мучилась в тот день, боясь, что вскоре двоюродные братья выкопают новую могилу, и мать с третьей тетушкой поведут меня вечером туда.
До сих пор я все думаю о том случае. Почему тогда мама начисто обо мне забыла? Потому что была слишком занята? Или же она поняла весь мой ужас и не хотела, чтобы я лезла в мрачную могилу? Не знаю, обращают ли взрослые внимание или нет, но каждая страшная фраза, которую они произносят, мучает ребенка. Народный рецепт, предложенный третьей тетушкой, и впрямь был таким уж действенным? Не знаю. Он лишь добавил мне печали и ужаса. В таком настроении поседеешь еще сильнее. Не зря же говорят: «Опечалишься – раньше времени состаришься».
В течение дня много людей приходили выразить соболезнования. Все шестнадцать братьев и сестер моего отца и толпа бабушкиных внуков и внучек. Пришел и побратим моего отца, дядюшка Гуан Тай, со всем своим семейством в количестве шести человек. Они выполняли все те же похоронные обряды, что и родня, и были, как и мы, облачены в траурную одежду.
Бабушка дожила свой век с семейством шестого дядюшки, и у него во внутреннем дворике поставили два огромных котла, готовили на пару пампушки, а заодно варили вермишель с пекинской капустой, свининой и всякими овощами. Те, кто приходил выразить соболезнования, сначала плакали и кланялись у гроба бабушки, а потом брали полную миску лапши, подцепляли палочками две пампушки из пшеничной муки и принимались есть.
Сбор урожая закончился. В 1969 году деревня уже не страдала от голода, и все могли наесться от пуза. Бабушка считалась долгожительницей; если человек доживал до восьмидесяти пяти[29], похороны считались не грустным, а напротив, радостным событием. Скорбящие совершали ритуалы, выражали соболезнования, а затем шли есть, после чего мужчины курили в сторонке, а женщины собирались в другом месте и болтали о повседневных делах. Это было своеобразное деревенское собрание, возможность пообщаться.
Я пряталась в толпе, стараясь не попасться на глаза матери и третьей тетушке. Главное, чтобы день прошел, а назавтра бабушку похоронят, и они уже не смогут заставить меня сидеть на корточках в могиле.
Я пошла к соседской девочке по имени Айчжи. Она была примерно одних со мной лет, густобровая, с черными глазами, яркими зрачками; кожа у нее была смуглой, словно лепестки темного пиона. Ее отец занимал пост секретаря партийной ячейки бригады, а шестой дядюшка был бригадиром, так что они общались по-свойски. Мать Айчжи прозвали Златозубкой, поскольку она вставила себе золотые зубы. Златозубка была миниатюрной женщиной с нежной кожей, она искусно вышивала, а ее дочь Айчжи занималась вырезанием из бумаги. Я и ходила к Айчжи вырезать из бумаги. Дома у них было чисто и уютно: простыни из грубого полотна аккуратно разглажены, в воздухе витал нежный цветочный аромат. Деревенские говорили, что Златозубка не могла иметь детей, а Айчжи удочерили. Как Златозубка вышла замуж и откуда она вообще взялась, в деревне никто не знал. Это была загадка. Семья Айчжи определенно отличалась от деревенских семей, все у них было так изысканно и опрятно. Когда я вырезала с Айчжи фигурки из бумаги, то напрочь забывала все свои горести и страхи. В уютной обстановке можно было частично избавиться от бремени. Впоследствии, пребывая в расстроенных чувствах, я искала освобождения в материальной красоте, например, шла по бутикам, смотрела фильм или отправлялась на концерт – все это помогало отвлечься и отдалиться от реальности. И потихоньку душившие меня заботы переставали казаться такими уж непреодолимыми.
Потом Айчжи подарила мне маленький мешочек для духов, сплетенный из шелковых нитей, а я ей – половинку карандаша.
Так миновал день. Тихо и без происшествий. Ночью я спала крепко.
На следующий день были назначены похороны.
Пятый дядюшка был старейшим, поэтому ему доверили разбить глиняный таз[30]. После этого длинная похоронная процессия пересекла Хуанхэ и отправилась на старое семейное кладбище к северу от дамбы.
Большая часть деревни располагалась к югу от дамбы, там же была и ярмарка. Район к северу от дамбы примыкал вплотную к Хуанхэ, народу здесь жило мало, поскольку все боялись, что не смогут укрыться во время сильного наводнения. К северу от дамбы занимались землепашеством. Сеять-то сеяли, но урожай никто не гарантировал. Однако в те годы, когда по счастливой случайности не бывало сильных наводнений, на увлажненной рекой почве хлеба поспевали весьма неплохо.
29
Китайцы считали возраст от зачатия, поэтому считалось, что при рождении ребенку уже годик.
30
Обряд при выносе покойника.