Страница 3 из 16
– Ты занимался когда-нибудь чем-нибудь? – Я не сразу понял, о чём вопрос, и попросил уточнить. – Единоборствами какими-нибудь занимался? – пояснил мужчина.
– Нет, – ответил я, – а что? Что вы хотите сделать?
Я задал вопрос настолько тревожно, что все семеро заострили на мне внимание. Другой парень из кучки начал проговаривать уже задуманный и утверждённый план!
– В общем, Андрей подходит сзади, хватает его за шею, делает захват. Максим забирает пистолет. А дальше – разберёмся.
Услышав это, я понял, что сейчас они казнят одного из детей. Не Чип, не его помощник Дональд, а именно они. Не знакомые друг другу мужчины! Я понял, что должен помешать этому:
– Стойте! – сказал я, почти выкрикнув. – Не надо. Вы что, не слышали, что он сказал?! Как только вы попытаетесь что-то сделать, один из детей погибнет. Вы что, не слышали?!
Я снова почти крикнул. Несколько человек, очевидно, испугались и посмотрели на тех, кто, как оказалось, весь этот план и придумал.
– Ничего он не сделает, – уверенно ответил тот самый мужчина, который спрашивал меня про единоборства, – мы его заломаем и начнём уродовать, если он будет что-то делать. И всё.
– Зачем? – попытался настоять я. – Посидим ещё два с половиной часа, и всё. Потом все спокойно уйдём.
– Откуда ты знаешь, что уйдём? Он нас не отпустит!
Я подумал в тот момент, что подобное я уже видел в кино. Когда какой-нибудь благородный герой вынужден взять в заложники семью и обещает отпустить, если все будут вести себя тихо. И вот кто-нибудь не верит в это и делает только хуже. А мы, зрители, понимаем, что он и правда отпустил бы. Вот и сейчас – подобная ситуация.
– Если не отпустит, тогда и нужно начать применять силу. Мы всё равно ничего не потеряем, если подождем ещё немного.
– Короче, – грубо сказал мужчина, – ты хочешь спасти своего ребёнка?
– У меня нет тут детей, – ответил я.
– Всё ясно, поэтому ты такой умный. Были бы дети, вёл бы себя по-другому, – ответил он и обратился ко всем: – Давайте покурим и начнём. – Все одобрительно кивнули.
Я стоял в стороне и ждал. Прошло около пяти минут. Мне показалось, они очень долго курили. Конечно, они тянули время, потому что собирались сделать глупость и, видимо, где-то подсознательно понимали это. Наконец я увидел шевеление. Тому молодому парню, который должен был сделать захват за шею, давали какие-то наставления. Они двинулись в сторону стола. Я выждал несколько секунд, уже в панике думая, что делать. Я хотел снова попытаться уговорить их, но понял, что это бесполезно. Они походили на огромную машину, которая уже запущена, и остановить её невозможно.
Когда они находились метрах в десяти от Чипа, мне в голову пришло только одно. Я быстро подбежал к нему и громко сказал:
– Чип! Они хотят напасть на вас! – люди, услышавшие меня, а это были практически все, резко прервали свой шёпот и уставились в нашу сторону. Чип молчал. – Они хотят скрутить вас! – снова громко сказал я, подумав, что он не расслышал.
Мужчины застыли на месте. На их лицах отразилась паника. Они не знали, что делать. Наверное, даже в теории им не приходило в голову обсудить подобный исход событий.
– Пусть нападают, – спокойно произнёс Чип, даже не обернувшись. Затем он произнёс:
– Дональд, готовься.
Возникший ступор продолжался. Мужчины стояли. Все в зале сидели и смотрели. Тогда я обратился ко всем:
– Не дайте им напасть на него! Вы что, не понимаете: сейчас один из ваших детей погибнет! Загородите его!
Я подумал, как было бы хорошо, если бы несколько человек сделали живой щит вокруг захватчика и пару часов с небольшим постояли или посидели бы так. Но все продолжали сидеть. Я смотрел на них с непониманием. У меня не было там ребёнка, но я беспокоился за детей больше, чем их собственные родители. Мужчины вдруг взяли себя в руки и снова направились к Чипу. Причём уже быстро, буквально бегом. Потребовалась пара секунд, чтобы руки молодого, спортивного телосложения парня замком захлопнулись на шее Чипа. А после этого прошло всего секунд пять до того, как мы все услышали считалочку из детского хора: «Раз, два, три: застрели!», – проскандировали дети. Раздался громкий хлопок. Дети зааплодировали. Они приняли этот короткий громкий шум за фейерверк или хлопушку. Дети не понимали, что в этот момент человек почти двух метров ростом в маске Дональда Дака в отдельной комнате анимационного помещения, обустроенного под гримёрку, приставил пистолет к голове улыбающегося пятилетнего мальчика, который думал, что это – игра, и нажал на курок. Дети не знали об этом. Они успели полюбить своего аниматора Дональда и верили ему. Слушались его. Затем, спустя примерно пятнадцать секунд после хлопка, когда руки на шее Чипа ослабли и все без исключения смотрели в сторону анимационной комнаты, дверь изнутри приоткрылась. Оттуда вылетело полотенце в свежей алой крови. Это было доказательство того, что игра ведётся не на жизнь. И ни Чип, ни его помощник не готовы отступить ни при каких обстоятельствах. Несколько женщин упали в обморок. Кто-то начал кричать. Но зарождающийся хаос усмирила пуля, выпущенная в центр стола.
– Всем молчать! – прокричал Чип, держа пистолет в правой руке. – Я не выношу шума! Пристрелю того, кто будет вести себя громко, – хладнокровно заявил он и посмотрел на часы. – Осталось два часа девятнадцать минут, – подытожил он и снова сел, положив пистолет рядом с собой.
Сергей замолчал. Я спросил его: «А в чём ваша вина?» Мне показалось, что пациент будет достаточно лёгок. Наверное, он корит себя за то, что не смог остановить нападение на захватчика. Убедить его, что он невиновен, с моим-то опытом, – это дело техники. Но, оказывается, это была только половина истории. Через пару минут он продолжил свой рассказ:
– Я не могу передать вам эту обстановку, – снова погружаясь в воспоминания, начал Сергей, – это сложно описать. Семеро мужчин стали причиной гибели ребёнка, чьего именно – было неизвестно. Все семеро сидели на полу. Половина – потому что чувствовала себя виноватыми, а другая половина просто понимала, что их могут сейчас просто-напросто задушить. Только ещё раз повторюсь: чей именно ребёнок погиб, не было ясно. Вероятно, именно это сдерживало людей от расправы. Но не только это. Виноваты были все! Все, кроме меня! Так получается, что я один пытался их остановить. А все остальные сидели и буквально ждали казни. Отдали жизни своих детей даже без борьбы. И, наконец, дополнял эту адскую картину сам непосредственно палач – Чип, сидящий во главе стола, который постоянно что-то отписывал в своём гаджете. Молчание длилось около двадцати минут. Затем я потерял счёт времени. Оно тянулось очень долго, и я решил больше не смотреть на часы. Пусть финиш будет сюрпризом. Наверное, самым приятным сюрпризом в моей жизни. Прошло ещё немного времени, и люди снова начали шептаться. Снова переходить с места на место. «Какое-то сумасшествие, – подумал я. – Люди как будто перезагрузились и снова начинают вести себя, как до пассивно совершённого ими убийства. А раз всё начинается заново, значит – и попытка что-то предпринять возникнет снова», – эта мысль меня очень напугала. Я надеялся, что этого больше не повторится.
В какой-то момент я ощутил, что у меня нет страха перед захватчиком. Я интуитивно понял, что он не причинит никому вреда без повода. И пусть вам покажется это варварским или ненормальным, но я подумал: «Попытаться понять такого человека очень интересно. Это будет уникальный опыт: задать вопрос и получить ответ именно от такого человека, который устроил неизвестно зачем эту игру». Я подумал, что нужно попробовать спросить его. Тогда я встал и подошёл к нему вместе со стулом. Сел с краю. Люди настороженно посмотрели на меня.
– Я не собираюсь ничего делать! – заявил я.
Чип не обратил на меня никакого внимания. Он произнёс:
– Дональд, готовься.
– Нет-нет, – шёпотом сказал я. – Чип, я не собираюсь ничего делать, я ухожу.
Только я хотел встать и уйти, как говорится, от греха подальше, как он одарил меня взглядом и показал знак рукой: «Не надо».