Страница 8 из 15
Велибор снова опустился в кресло и вцепился в подлокотники. Вскоре Берт вышел из кухни с двумя чашками чая и протянул одну Велибору. Тот рассеянно поблагодарил, поставив чашку на пол возле кресла.
Берт отхлебнул глоток и задумался, отчего сделался вмиг растерянным и озадаченным.
– Этот старик, которого ты мне описал, он полоумный, и не стоит верить его словам…
– Ты в этом уверен? – насторожился Велибор. – Мне кажется, что он не местный. Я его раньше вообще не…
– Разумеется, уверен, Велибор! Я столько лет здесь живу! Как только ты сказал про плащ и трость, я сразу понял, о ком ты! – Берт поставил чашку на тумбочку. – Он хорват с какого-то островка, достала его вся эта рыбалка, вот он сюда и приехал! На улице он болтается частенько, ты просто невнимателен, – с придыханием протараторил он.
– Вот так, да… – Велибор подпер рукой подбородок.
– Ты сейчас прямо как герой фильма, – усмехнулся Берт, смешно сморщив нос, – встретил местного дурачка и принял его за провидца, когда все в округе знают, что тот дурачок.
– Ни за кого я его не принимал, Альберт! Но дурачком он мне не показался… так, странный немного.
– Конечно, конечно… Ладно, забудем про него, это всё неважно.
– Неважно…
– Ты вроде как ехал сюда для того, чтобы написать что-то… Оставил, значит, все эти апартаменты с туристами на маму, а сам тут с ума сходишь?!
– Знаю, – встрепенулся Велибор, – я пытаюсь, но у меня не получается, наверное, потому что не знаю, для кого это.
Велибор повернулся в кресле и прислушался, на его лице застыла гримаса удивления. Он хлопнул по карману своего пальто, достал оттуда хрустящий смятый листок бумаги и распрямил его.
– Интересно, когда я успел это написать?
– Что там? – Берт вытянулся.
Велибор повернул листок к брату.
«Однажды…» – значилось там.
– Однажды?! – воскликнул Берт. – Это что, снова твое творчество?!
Велибор порвал листок на части, смял их, прицелился и бросил в топку камина.
Берт посмотрел, как комочек бумаги начинает менять форму, темнеть, уменьшаться, и чиркнул колесиком зажигалки.
– Я вот тут подумал… Кому это вообще нужно? Кто будет это читать? В мире тысячи писателей, поэтов, в конце концов, есть кино, театр, музыка – столько всего! Тебя же просто затопчут! Тебя никто не услышит!
– И что прикажешь делать? – проникновенно поинтересовался Велибор.
– Велибор, у тебя же была собственная лавка, ты неплохо ладил с торговлей. Все это видели: и мама, и я, и мой отец – все отмечали твои успехи! – Берт всплеснул руками. – Но вот внезапно ты всё бросаешь, становишься каким-то чудным! А в последние дни так и подавно. Что стряслось?
– Я всегда казался кому-то чудным, Берт, – удивился Велибор, – и у меня всегда было желание творить.
– У многих есть такое желание, и что с того?!
– Берт, давай оставим этот разговор.
– На нашей планете стало слишком много людей! Теперь уже не так просто до кого-то докричаться, понимаешь? – не унимался Берт.
– Берт, пожалуйста, оставим!
– Ладно… – Берт закрыл лицо руками.
Комната вновь потонула в молчании, слышались только тихие звуки, которые издает каждый дом. Но вот в открытое окно ворвались скрипучие голоса местных петухов, и воздух задрожал.
– Еще кое-что… – нервно сказал Велибор.
– И что же? – спросил Берт уставшим голосом.
Велибор собрался с мыслями.
– Я понимаю, что это прозвучит несколько странно.
– Уже и не знаю, чем ты сможешь меня удивить.
– Тяжело говорить тому, кто озвучил свое неверие, но я всё равно скажу…
Стрелки часов на стене со скрежетом отмеряли время. Велибор оживленно рассказывал про то, как оказался в театре, где был единственным зрителем. Берт кивал, курил и время от времени недоверчиво усмехался, стряхивая с сигареты пепел. Свет за окном утрачивал мягкость, становился более отчетливым – утро неизбежно отступало. Температура чая в чашках падала. Из окна слышался шум: редкие люди наполняли улицы, спеша по возникшим делам.
Пружина в одном из кресел издала гитарный звук, Велибор окончил повествование.
– Думаешь, что это не сон? – спросил Берт немного погодя.
– Выглядело, как реальность, – Велибор почесал затылок. – Единственное, что меня смущает, это то, что я не помню подобного места в городе. Что это могло быть? Действительно здание театра или попросту просторный подвал?
– Я тоже о таком не знаю, всё же странно это, – покачал головой Берт.
– Этот кто-то решил, что может послужить для меня временным божеством! Не знаю, как он определил, что я теряю веру, быть может, это заметно. Но почему он выбрал именно меня? – Велибор закрыл глаза. – В общем, несмотря ни на что, в истинности произошедшего со мной я не сомневаюсь, всё там было таким искренним. В конце концов от моего творчества никому выгоды нет. И всё это уже исчезло, не знаю, вернется ли вновь. А верить нужно только себе, я себя не подведу, наверное. И теперь у меня снова есть надежда!
– Надежда? – удивился Берт, широко раскрыв глаза. – Так она у тебя всегда была, Велибор. Это же универсальная штука на все случаи жизни! Но дело не в этом. Подожди… А если это всё твое воображение? Если не было никакого театра?
– Это не так важно, Берт, я чувствую, внутри что-то надломилось. Я это чувствую так ясно!
– Ясно, значит, – повторил Берт, потирая руки. – Может, всё же сходишь к доктору, а?
Велибор с тревогой в глазах посмотрел на брата.
– Да шучу, – усмехнулся тот. – Но в любом случае тебе решать…
Тут послышалась глухая музыка, первые ноты песни «Road to Hell» легендарного британского музыканта Криса Ри разбудили тишину. Берт с удивлением достал из кармана телефон, музыка стала громче. Щелкнул по кнопочке и уткнулся в экран.
– Марьяна? – тревожно спросил Велибор.
– Она… – Берт нажимал на кнопочки мобильного.
– У тебя всегда на звонке эта мелодия. Тебе нравится песня? «Дорога в ад».
– Да, нравится. В машине особенно люблю ее слушать.
– Ты же знаешь ее историю?
– Да, ее все знают. Как-то раз Крис Ри застрял в пробке на лондонской кольцевой магистрали, в тот момент он и написал слова к песне…
– Нет, Альберт, там еще кое о чем. О том, что отчаянное стремление подниматься выше по социальной лестнице не принесет тебе ничего хорошего.
– На что это ты намекаешь? – Берт поднял голову.
– Я просто, чтобы ты знал… – Велибор сложил руки вместе. – Марьяна так рано… Сейчас еще восьми нет…
– Не спится ей, прислала сообщение…
– Что может быть лучше чудесного послания в половине восьмого субботним утром от дорогого тебе существа? – иронично заметил Велибор.
Берт кивнул.
– Мы знакомы чуть больше двух месяцев, а я уже не знаю, как с ней быть, – растерянно заявил он.
– У нее расстройство сна?
Берт покачал головой и хмыкнул.
– Она просто такая необычная, я не всегда ее понимаю, постоянно что-то придумывает.
– Давно я не видел ничего необычного, ничто меня не удивляет, – Велибор подпер голову рукой. – Необычная? Как это?
Берт оторвался от экрана и посмотрел в потолок.
– Ну-у-у… – протянул он, – то ей в голову взбредет заниматься велоспортом, то верховой ездой, то она читает книги дни напролет, то еще чего… она постоянно перекрашивает волосы, делает непонятные прически… и достает меня! А еще она с недавних пор не улыбается! Но это не значит, что у нее плохое настроение, это она так себе придумала… часть ее имиджа!
– Ах, вот как, – кивнул Велибор, – ты не забывай, что она из очень обеспеченной семьи, поэтому полагает, что ей всё разрешено, что все двери для нее открыты и нет таких людей, которые способны ей хоть в чем-то отказать.
– Как это нет? – возмутился Берт. – Я вот часто с ней не соглашаюсь в чем-то, спорю и прочее!
– Но вы так редко видитесь. Она же из Будвы?
– Ага…
– Она же просто подруга, почему ты так волнуешься?
– Нет, не просто подруга, Велибор, – подмигнул Берт.