Страница 13 из 19
– Похоже, русские, как обычно, забьют пробкой Дарданеллы и заставят Селима сожрать собственных собак! – согласился император. – Султану следует помогать, пока он, пав духом, не замирился с русскими!
Но пока Наполеон строил далеко идущие планы, Сенявин действовал. Не успели еще в Тенедосской цитадели затушить пожары, как отряд Грейга уже рванул на всех парусах к сирийским берегам и Смирне. Смирна – главный поставщик хлеба в турецкую столицу. С нее решили и начать погром на морских путях Высокой Порты.
В течение последующих двух месяцев Андреевские флаги замелькали по всему Архипелагу. Отныне Константинополь был наглухо отрезан от своей главной египетской житницы. Уничтожение «Венусом» главного продовольственного магазина поставило население турецкой столицы на грань голодной смерти. Понимая, что вот-вот начнется бунт, Селим решается на крайнюю меру: отправить свой линейный флот навстречу русским, чтобы, одержав победу, открыть морские пути. На площадях и улицах Константинополя глашатаи во весь голос кричали:
– Потрясатель вселенной, вождь и надежда всех правоверных, великий падишах и повелитель, собрав сок своей мудрости, повелел сжечь флот гяуров и накормить свой верный народ! От грома его пушек расколется небо, и пучина навсегда поглотит ладьи нечестивых московитов. Терпите, правоверные, ибо ждать осталось совсем недолго!
– Хлеба! Хлеба! – неистово вопила толпа.
– Вон уже идут по проливу корабли султана, чтобы добыть ему победу и славу, а вам – сытую жизнь! Смотрите, те, кто не верит, и молитесь, те, кто верит! – успокаивали голодных глашатаи.
Люди оборачивались к Золотому Рогу. Мимо них в гордом безмолвии проплывали, ощетинившиеся орудиями, гигантские линкоры, один вид которых внушал ужас. Во главе флота – капудан-паша Сеид-Али. Когда-то Сеид-Али был одним из самых удачливых алжирских пиратов. Затем он успешно дрался со знаменитым греческим корсаром Ламбро Качиони и безуспешно – со знаменитым Ушак-пашой, что не помешало ему получить громкий титул: «ужас океанов и лев львов». И вот теперь «ужас океанов» должен был на деле доказать свою преданность султану.
Проводив взором уходящие к Дарданеллам корабли, люди в безмолвии расходились: может, и вправду ждать хлеба осталось уже недолго? На все ведь воля Аллаха! Да и кто выстоит против столь великого султанского флота!
Тем временем в салоне флагмана российской эскадры «Твердый» на капитанском совете рассуждали трезво:
– Дарданелльская победа над англичанами турок, несомненно, окрылила, наша же блокада проливов и вовсе вывела из равновесия. А потому со дня на день следует ждать выхода линейного флота неприятеля!
– Готовиться к баталии генеральной! – подвел итог совету Сенявин.
Прошло лишь два дня, и с дозорного «Мощного» доложили тревожное:
– Турки вышли из пролива!
– Наконец-то! Дождались-таки светлого денечка! – обрадовались все, от седых капитанов 1-го ранга до мальчишек-юнг.
– Сколько? – потребовал уточнения Сенявин. – Может, это всего лишь частная вылазка!
– Нет! – заверил главнокомандующего телеграф. – Турки вылезли все! Флот их стоит на якорях выше острова Маври к анатолийскому берегу.
– Ну, тогда с Богом! – перекрестился вице-адмирал на икону святого Николы Мирликийского, что висела в красном углу салона. – Будет, видать, нынче у нас драка знатная!
К этому времени из Дарданелльского пролива уже вытянулся весь турецкий флот: восемь линейных кораблей, столько же фрегатов и более шести десятков прочей мелочи. Над 120-пушечным «Мессудие» развевался кроваво-красный флаг капудан-паши. Турки правили прямо на Тенедос. Наши тем временем держались между Тенедосом и островом Имброс, готовясь к неотвратимой встрече и стремясь отрезать туркам отход к Дарданеллам. Сенявин был уверен, что турки даже с большими силами не смогут быстро овладеть Тенедосом, а потому незамедлительно вступил под паруса и, обойдя Тенедос по южную сторону, взял курс на остров Имброс, чтобы там подождать турок.
– Пусть вылезут подальше от пролива! – объяснял он свой маневр командирам кораблей. – Пусть кинутся на Тенедос. Он для них сейчас как наживка. Если нынешней нордовый ветер будет дуть хотя бы еще сутки, что для этого времени ожидаемо, мы непременно выйдем неприятелю на ветер, отрежем его от норы дарданелльской и принудим к битве, коей он столь страшится! Там уж турку никуда не деться!
– Нам бы только на выстрел сойтись, а там и щепок не оставим! Дай-то Бог, чтобы затея ваша получилась! – крестились командиры, по своим линкорам разъезжаясь.
Как зачастую бывает, в планы внезапно внесла свои коррективы погода. На море пал полный штиль. Штурмана немедленно вынесли на верхнюю палубу и прикрепили к вантам особые флюгера, связанные из легких птичьих перьев, прозванные на флоте «колдунами». При едва приметном ветре «колдуны» поднимаются вверх, и по ним легко усматривается перемена силы ветра. Когда это происходит, штурмана начинают негромко посвистывать, призывая ветрила. Способ вызова еще дедовский, зато верный. Однако на этот раз флюгера, даже несмотря на молодецкий штурманский посвист, упорно не хотели поднимать свои перья.
Затем ветер все же пришел, но, как назло, самый противный, дующий прямо в нос кораблям. Все это задержало эскадру у скалистого Имброса на двое суток. Затем был жестокий дождь со шквалом и дождем. Кончился шквал, но тут же задул норд-остовый ветер, также мешавший задуманному маневру.
8 мая, когда Сенявин все еще вынужденно лавировал у Имброса, турки внезапно высадили десант на Тенедос в четырех верстах от крепости. Чтобы помешать им, к месту высадки из крепости устремился майор Гедеонов с двумя ротами солдат и четырьмя пушками. Вместе с солдатами к месту сражения кинулись и греки. Боясь опоздать, бежали что есть силы, но, слава Богу, успели. После первой перестрелки турецкий отряд отступил, переправившись на небольшой скалистый островок неподалеку от Тенедоса. Но настоящий бой за Тенедос еще только начинался. К берегу подошли турецкие линейные корабли и открыли яростный огонь. Вслед за ними появились гребные суда и начали палить картечью.
– Прятаться за камнями! Без команды не стрелять и не высовываться! – распорядился Гедеонов, глядя, как вокруг скачут по скалам ядра и картечины.
Под прикрытием огня на берег высадился куда болле крупный, чем в первый раз, отряд. Но едва турецкое воинство достигло берега, а корабли, боясь поразить своих, прекратили пальбу, Гедеонов, оценив ситуацию, скомандовал:
– В штыки!
Очевидец того славного для русского оружия боя пишет: «Турки не могли выдержать такого натиску и, не имея места к отступлению, бросались в воду и на лодки; новые толпы заступали их место и имели ту же участь. Высадкою располагали французские офицеры; три раза под защитою канонерских лодок турки выходили на берег и, невзирая на решительность и мужество, в великом беспорядке, наконец, отступили и отплыли к анатолийскому берегу. Жители тенедосские и греки других островов, по случаю бывшие тогда в городе, показали в сем случае храбрость и отважность похвальную. Турок убитых на берегу сочтено 200 человек, 30 выбросило морем, сверх того потонуло две лодки с людьми. А как при каждом их отступлении поражаемы они были картечью из 4 пушек, то вся потеря их должна простираться до 300 человек. С нашей стороны, по выгодному положению, коим люди были укрыты от картечных выстрелов неприятельской флотилии, потеря состояла только в 5 раненых солдатах и 4 греках».
Глядя на спешно уходящие в море переполненные турками лодки, майор Гедеонов вытер платком мокрое от пота лицо:
– Кажется, сегодня урок преподан хороший! Будем надеяться, что его хватит надолго!
В мутной дали едва-едва угадывались расплывчатые белые пятна – то эскадра вице-адмирала Сенявина в изматывающей лавировке спешила на пересечку отходящему турецкому флоту. Удастся ли настичь противника или все старания и труды опять пойдут насмарку? Ответа на этот важный для всех вопрос оставалось ждать уже совсем недолго.